остаемся вдвоем. Интим, так сказать – посреди раскаленного добела города. И что прикажете делать? Шляться жарко, зайти – считай, что некуда. Лука бы придумал, конечно…
Эврика! Слушай, Свет, ты в Себасте первый раз? Ну, в Севастополе? На катере каталась? Тогда, ясное дело, айда на Графскую, там катера аккурат до Инкермана ходят. Сначала туда, потом назад…
А ведь и правда – Хергород хорош в небольших дозах. Побыть в Себасте среди магнолий и японских мимоз не так уж и плохо…
…Слушай, Свет, а почему, когда ты в очках, то всегда улыбаешься, а без очков такая серьезная? И лицо у тебя совсем другое…
А вот чего в Себасте не найдешь, так это настоящий кофе. В Херсонесе мы растворимый поутру пьем, а так чаем пробаваляемся. Но стоит на часок ощутить себя цивилизованным человеком, так сразу настоящего кофе хочется, лучше всего чтобы на песке, в джезве…
Ничего, у нас на Веранде можно сварить! Ну и что с того, что там Лука? Ему, думаешь, кофе жалко? Да и не кофе он пьет.
…По раскаленному городу, по раскаленному асфальту, по раскаленному лету, по раскаленному миру. Вдвоем, просто так, в никуда, в пустоту, сквозь горячий воздух, сквозь колышущееся марево, сквозь…
Луку мы встречаем не на Веранде, а на троллейбусной остановке – причем с гигантской сумкой, содержимое которой мерно позвякивает. Наш тюлень не одинок, вслед за ним, груженые такими же сумками, появляется по-прежнему мрачный Буратино вместе с неунывающими ленинградцами – Сашей и Андреем.
…Из Камышей, джентльмены? Можно и не спрашивать, оттуда. Нет, я желтую смерть больше не пью! Вы в Херогород?
Света молчит, Лука тоже помалкивает, но это вполне компенсируется болтовней Андрея. Оказывается, они с Сашей аккурат перед приходом заглянули в местную видеоточку, дабы слегка отвлечься. Отвлеклись – фильм, что называется, душевный. Поехала, значит, одна девица на кладбище, а из могил вылезла дюжина покойников. И там такое началось!..
…Съели всех героев фильма упыри. Закусили режиссером упыри. Оператора загрызли упыри. И до зрителей добрались упыри. Пировали всем погостом до зари!..
Рабочая тетрадь. С.27.
…Опыты с компасом (продолжение).
Исследование проводились с 20.30 по 21.30. Жаркая погода, ветра нет, освещение неяркое, вечернее. Цель: проверка величины отклонения компаса от N. Объекты – три контрольные базилики.
Результат: Во всех случаях заметен рост величины отклонения от N. В том числе (по сравнению с первым наблюдением):
«Базилика в базилике» – на 10 градусов.
Базилика у колокола – на 10 градусов.
Крипта – на 15 градусов.
Такой рост уже не может быть ни случайностью, ни результатом погрешности при наблюдении. Все особенности «контура» сохраняются.
Борис считает, что наиболее вероятная причина изменения (роста) – приближение полнолуния. Однако измерения проводились до восхода Луны.
Примечания: Борис требует записать, что даже гуманитарии должны знать, что Луна – это небесный объект, имеющий большую массу, а значит влияющий на Землю вне зависимости от места нахождения наблюдателя.
Дальнейшие планы:
– Подробный осмотр Крипты (сегодня не успели).
– Продолжение опытов с компасом…
Источник мертв и тих, сигарета вот-вот погаснет, идти никуда не хочется. К тому же поспать надо: два часа в сутки – все-таки недобор. Даже в Херсонесе.
Но действительность не отпускает. На тропинке появляется Д. собственной персоной, мрачный, словно Буратино. Подходит, смотрит долгим взглядом…
…Ох!
Я с ним согласен – действительно «ох!»: Сибиэс в больнице, Сенатор все еще в Киеве, бедняге Д. приходится крутиться за всех…
Угощаю начальство чаем с мятой, после чего мы долго рассматриваем чертежи его участка, пытаясь разобраться во все тех же поганых водостоках. Дело нудное и чрезвычайно неблагодарное. Наконец, чертеж свернут…
…И Д., к моему изумлению, заводит разговор о Луке! Оказывается, наш тюлень – ого! – компрометирует всю экспедицию, на харьковчан уже косятся, а Лука еще и затеял чуть ли не коллективный разврат. Говорят о каком-то «вертолете»…
…Опять эта авиация!
Д. спешит меня успокоить – речь не идет о нас с Борисом, но смотрит все же весьма укоризненно, а затем просит, дабы я на тюленя «повлиял».
Интересно, как? Связать его, Луку, что ли?
…Уже в кромешной тьме в комнату залетает, поигрывая самодельными нунчаками, Женька, Сенаторов сын. Этот не разводит турусы, а честно спешит поделиться содержанием последнего «беобахтера».
