Спросить – но не сейчас. Ее файл в комплект подарков явно не входит.
Акула плюхнулась в соседний шезлонг, порылась загорелой рукой в кармане.
– Подарок первый. Извольте!
Даже «извольте»!.. Так это же пульт! Почти как телевизионный, только совсем маленький.
– Спасибо, друг Джимми-Джон. И что смотреть станем?
[…………………………..]
– …Обычный домик, так сказать, летний. – Акула развела руками, поглядела вокруг. – Я, знаете, друг Том Тим, не поклонник роскоши.
Тут он был прав. Комната – та, что примыкала к веранде, – выглядела истинно по-спартански. Даже койка оказалась раскладная, зеленого брезента.
– Такие использовали в британской армии в Первую мировую. – Акула явно уловила мой взгляд. – Месопотамский фронт. Очень удобно!
– Как у Колчака, – согласился я, продолжая бесцеремонно оглядываться. Правда, любоваться особо было нечем. А такое неспроста. Или друг Джимми-Джон привык к простоте, к брезентовым койкам и фанерным стенам – или все это для освежающего контраста. В Австралии, поди, на золоте обедает!
А что там в углу, на стене? Оч-ч-чень к месту! Темновато, правда, но посмотрим.
– Кончак? – Акула моргнула. – Татарский хан какой-нибудь?
– Племянник Чингиза, – кивнул я, не без опаски заглядывая в зеркало. С Джимми-Джона станется, превратить меня, скажем, в питекантропа…
– Ого!
– Сработало? – Акула была уже рядом. – Дело не сложное, но должно понравиться.
…В зеркале был я. Самый обычный, настоящий. Во сне не всегда помнишь себя, но тут сомнений не оставалось. Такой же, как «там». Правильный!
– Зеркало из «Белоснежки», друг Том Тим. Каждый видит себя оптимальным.
– Оптимальным? – Я невольно поднес руку к щеке, понаблюдал за стараниями меня – отражения. – Но это – обычное зеркало? Или…
[…………………………..]
Можно не спрашивать – «или». Парню в зеркале даже не тридцать – двадцать пять, не больше. Это вообще. А если в частностях… Нет, не стоит!
– Зеркало по Фрейду, – констатировал я, неблагодарно отворачиваясь от своего почти двойника. – У вас тут все по Фрейду, друг Джимми-Джон! В колледже увлекались психоанализом, да? Фрейд, помноженный на компьютер?
– Но почему компьютер? – Акула присела на пластиковую табуретку, нога легла за ногу. – Вы все время поминаете компьютер, Том Тим, но я говорил – сходства почти нет.
…Второй табуретки в комнате не оказалось. Как у обер-якобинца Максимилиана Робеспьера. Гостю ненавязчиво указывали на его место.
– В каждом втором фантастическом романе обязательно присутствует какой-нибудь компьютерный город, Джимми-Джон. Там все в личинах, все под «никами», все веселятся…
Акула поморщилась, дернула носком сандалии.
– Я же вам говорил – сходства мало. Компьютер нам и не нужен, более того, мир, где мы находимся, – это не файл, носитель куда более надежный. Файл, что я вам прислал, – лишь пригласительный билет…
…А странный файл! Не рисунки – чертеж. Нечто сложное, почти старый ламповый телевизор.
– Главное же – время. Мы не крадем его у жизни, мы лишь используем то, что прежде нам не принадлежало!
– Конкистадоры Гипносферы, – настало время морщиться мне. – Кортесы сновидений!
– Сами написали. – Акула оскалила зубы. – Это тоже важно – властвовать над собой в океане Оно. Точнее – подняться над океаном… Файл получили? С «Гипнономиконом»? Сегодня выслал, как раз перед тем как выпить снотворного.
…Опять снотворное! Раньше я думал, что дело в часовом поясе, а вот теперь начинаю сомневаться.
Знаю много о тебе, Джимми-Джон! Ведь тебе за пятьдесят, Джимми-Джон! В жизни часто везло, Джимми-Джон? Пьешь снотворное, как чай, Джимми-Джон? Хочешь стать Кортесом снов, Джимми-Джон!
– Кстати, узнаете, Том Тим? Впрочем, темновато…
Щелк!.. Нет, просто «хлоп»! Сомкнулись загорелые ладони, вспыхнула лампочка под потолком…
…Которой нет. Я ошибся, Акула желает стать не просто Кортесом. Тот не творил Свет, приговаривая «это хорошо!»
– Вы, кажется, такое видели.
– Видел…
Подошел поближе, всмотрелся. Через всю стену, от окна до двери… Как же сразу не заметил? Или это
