— Ты их видишь?
— Да.
— Что делают?
— Судя по всему, вооружаются. Подошел еще один микроавтобус — шастают в него по двое.
— Далеко от объекта?
— Рукой подать. Они не очень скрываются. Наверное, сразу будут атаковать.
Два специалиста по зачистке стояли на крыше отеля «Дан Панорама» в тридцати шагах друг от друга и переговаривались с помощью гарнитур, подключенных к «уоки-токи».
Установленные на складных сошках винтовки швейцарской фирмы «В&T» смотрели на город внизу через линзы мощных электронных оптических прицелов. Оружие было пристреляно на дистанции до километра и снаряжено специальными боеприпасами «matchgrade»[83] .
Татуированный выдал им два чемоданчика со «снайперками» и протащил на крышу отеля одним ему известным способом.
Наверху сам он задерживаться не стал. Самодовольно усмехнулся, сунул руки в карманы джинсов и сказал:
— Буду с нетерпением вас ждать. Банкет продолжается, так что после выполнения задания — милости прошу вниз! В мои обязанности входит вывезти вас из страны, но только в том случае, если вы сделаете свою работу. Понятно, братья-охотники? Меняю результат вашей работы на деньги и благополучный выезд за рубежи гостеприимного Израиля. Пушки я вам доставил, на позицию вывел — о чем еще может мечтать человек вашей профессии? Отстреляйтесь по-человечески и валите пить дайкири. Ну, так я пошел?
Специалист по обеспечению сделал ручкой, повернулся и, не торопясь, прошествовал мимо снайперов к выходу с крыши.
— За дверью присматривайте, — посоветовал он на прощание, — я ее закрывать не стану, иначе не выберетесь.
Крышу уже припекало солнце и воздух над ней начал дрожать. Внизу — от горизонта до горизонта — раскинулась жемчужно-зеленая Хайфа, нарядная и сверкающая, в оправе из невозможно синего моря, белой пены волн, набегающих на берег, и пышной зелени склонов. У изогнутой, как лук, причальной стенки приткнулись уставшие корабли, от порта вверх по зеленым склонам взбирались сотни домов с квадратиками солнечных батарей на крышах, навстречу зданиям струились лестницы Бахайских садов, утыкавшиеся в золотисто-шоколадную шапку усыпальницы Баба, некогда безосновательно утверждавшего вслед за Федором Михайловичем Достоевским: «Красота спасет мир!».
Увы, мир спасти не удалось! Основатель бахайской религии давно спал вечным сном в окружении геометрически правильных клумб, опрятных каменных дорожек, белых балюстрад и стриженой «под ежик» травы, а чистильщикам, как, впрочем, и миллионам других людей, было не до красот.
Молча и быстро собрав винтовки, они стали у края крыши, сверились с отметкой на присланной карте и через несколько секунд обнаружили микроавтобусы, остановившиеся неподалеку от дома с бассейном на крыше.
Бассейн был небольшой, но ярко-голубая вода на фоне выкрашенной в белое кровли смотрелась очень привлекательно. Хотелось немедленно окунуться, а потом усесться в полосатые шезлонги, стоящие тут же, взять в руки запотевшие бокалы с лимонадом или ледяным белым вином, и расслабиться.
Христо подстроил оптический прицел, внимательно осмотрел крышу, спустился взглядом вниз, по увитой плющом и диким виноградом стене, и уткнулся в прикрытые жалюзи, надежно скрывавшие все, что происходило на втором этаже — даже большой угол возвышения не давал ему возможности заглянуть внутрь дома.
— Доступа нет, — сообщил он Анри. — Простреливаю крышу, часть заднего двора. На втором этаже у них жалюзи. Деревянные.
Он тихо выругался.
— Вход? — спросил напарник.
— Вижу. Тут все в порядке.
— Интересно, есть ли второй выход?
— Не вижу.
— Не самая лучшая позиция, — констатировал Христо, оторвавшись от прицела. — Но лучше, чем ничего.
— Они должны выти на улицу. Или их достанут в доме наши арабские друзья.
— Кстати, что делают бойцы джихада?
— Готовы выдвигаться… Есть. Они пошли! Держу девять-двенадцать!
— Двенадцать-три!
Стволы винтовок качнулись и замерли, пули в стальных оболочках скрылись в патронниках, готовые сорваться с места и смертельно ужалить свои жертвы.
На крыше отеля «Ноф» стояли два других стрелка.
Оружие у них было попроще: старенькие «галилы», выпущенные еще в семидесятые годы, но зато не чужие, а свои, ухоженные, пристрелянные собственноручно.
— Видишь их?
Зайд приник к оптическому прицелу. Он стоял в густой тени лифтового строения, практически невидимый для стороннего наблюдателя.
— Да, — отозвался Якуб.
Он притаился возле громадного воздухозаборника кондиционера, прикрытый с одной стороны металлическим кожухом, а с другой — солнечной батареей.
— Как начнется стрельба — бей и ты, — приказал бедуин. — Глаз с них не спускай!
— А ты, отец…
— Погоди, Якуб, дай оглядеться… Не может быть, чтобы мы были наверху одни!
— Я сам открыл замок от двери на крышу, отец. Кроме нас, тут никого нет.
— Здесь нет, — согласился Зайд. — Но это господствующая высота. Глупо думать, что враг не сделает того же, что и мы с тобой. А когда начнется перестрелка, нас можно будет за секунду убрать выстрелом вот с той…
Он запнулся и с шипением выпустил воздух сквозь сомкнутые зубы.
— Ох… Сыновья шайтана! Смотри на пять часов, юг, крыша отеля!
Расстояние до цели было большим, но шестикратный «Нимрод» позволял рассмотреть все, что нужно.
И человека в солнцезащитных очках, и винтовку на сошках, и трубу прицела. Даже сверкнувшие на кисти массивные золотые часы — и те были хорошо заметны. И «уоки-токи», стоящий рядом с сошками на парапете.
— Он там не один, — сказал Зайд, невольно понизив голос, хотя стрелок не мог услышать их с такого расстояния.
Расслышать не мог, а вот увидеть — вполне. Хотя снайпер смотрел в другую сторону, но никто не мог предугадать, что придет ему в голову в следующий момент. Массивный электронный прицел на его оружии вполне мог заменить хороший полевой бинокль.
— Ну? Нашел? — переспросил бедуин с раздражением.
— Вижу, отец, — подтвердил Якуб. — Мне стрелять неудобно. Поменяемся позициями?
Старик хмыкнул.
— Еще чего. Сам справлюсь.
— Ты готов?
— Прямо сейчас? Мы засветим позицию! Пусть начнется стрельба!
— Те, что внизу, — сказал Якуб совершенно спокойным голосом, — идут на штурм. Так что позицию мы не засветим.
