пропагандисты, было весьма глупо, да и недостойно. Надо признать, что поведение иных сербских бойцов, больше напоминавших разбойников с большой дороги, настраивало миротворцев против всего сербского народа, и то, что сербский военно-политический верх не только не пытался тут исправить положение, но и сам давал пример подобного сумасшествия, дорого обошлось всем сербам. Не было большой военной проблемой окружить и захватить изолированные пункты миротворцев на сербской территории, которые были поставлены довольно в непонятное для себя правовое положение и к войне были не готовы. ЮНА, кстати, в начале югославской войны была каким-то образом в схожем положении, и ее солдаты и офицеры так же захватывались, а нередко и убивались теми, кого она должна была умиротворять. Конечно, нельзя уравнивать ЮНА, воевавшую все же на своей земле и миротворцев ООН, мало заинтересованных в судьбе Югославии. К тому же, миротворцев сербские силы не убивали, если не считать событий на Гырбовице, где между десятком сербских бойцов, захвативших французский пост у моста Врбаня, и подоспевшими на выручку французскими легионерами, вспыхнул бой, в котором убитых и раненых было по обе стороны, а пост французами был все-таки возвращен, причем четверо сербов попали в плен. Но этот бой как раз меньше всего повредил сербскому престижу, а возможно, наоборот его несколько поднял, ибо десяток, пусть и хороших сербских бойцов,не только захватили вначале на посту десять легионеров и двух морских пехотинцев в плен без выстрелов, но и на равных вел бой с ротой легионеров, почти без поддержки собственных войск. Однако картины миротворцев, прикованных наручниками к мостам, которые тогда никто и не собирался бомбить, повернуло мнение очень многих людей в мире против сербов, ибо заложники были военнослужащими армий различных государств и традиционно символом и достоинством своего государства. Парадоксально, что сербы здесь против себя еще сильнее повернули общественное мнение во Франции, традиционном сербском союзнике в Западной Европе и в Канаде, где находилась одна из самых многочисленных сербских колоний, славшая в Республику Сербскую большое количество материальной помощи. Безусловно, западные средства массовой информации давно уже манипулируют «общественным мнением», и подыгрывать им неразумно. Зная местную психологию в подобном психопатском «скаканий у стомак» (прыгать в живот или, по-русски говоря, самому себе ставить подножку) ничего удивительного найти нельзя, но для ведения политики подобный абсурд был неприемлем. В крайнем случае, существует же понятие и о воинской чести, по крайней мере по отношению к тем, кто лишь выполняет приказы и не замешан в преступлениях. Геройские же позы и заявления здесь глупы, тем более, что многие подобные герои геройствовали по тылу, и хотелось бы спросить сколько из них смогло бы напасть на силы быстрого реагирования НАТО, начавшиеся перебрасываться в Боснию и Герцеговину как раз после захвата заложников, и уже во время авиаударов HATО, начавшихся 30 августа ведших артиллерийско-минометный огонь по Сербскому Сараево с Игмана? Почему артиллерия этих сил не понесла потерь ни от сербской артиллерии, ни от сербских диверсантов? Не отрицаю, исполнители здесь возможно бы и нашлись, но кто бы тогда взял на себя ответственность в командном звене? Конечно, сам по себе захват заложников, даже подобного вида, характерен для многих войн, однако одно дело необходимость, а другое — подобный лихорадочный шаг людей, потерявших всякую связь с политической реальностью.
На войне любая наименьшая ошибка, даже простого солдата, может стоить многих жизней, а тут дело касалось вождей народа. Конечно, нашлись бы люди, готовые воевать и с миротворцами, но только стоит заметить, что те, кто с легкостью находит врагов очень часто как-то уходит в сторону от серьезных сражений, ибо цена «легких» шагов оказывается весьма тяжелой. В войне нужно продумывать каждый свой шаг, тем более, если это касается тех, кто ведет за собой людей и обязан нести ответственность за их жизни и за общую победу. В данном случае, как и во всей югославской войне, ответственности было продемонстрировано очень мало, и тот же захват заложников начался, в общем-то ,как-то хаотически, хотя опять-таки этому предшествовала большая пропагандистская компания против миротворцев, развязанная местными, но, главное, заезжими/в основном из Сербии/ ораторами. Тем не менее, власть все же пошла сознательно на захват заложников, тоже, вероятно, не плохо пропагандистски обработанная, хотя опять- таки многих ее представителей и обрабатывать было не надо, ибо это было бы пустой тратой времени. Мне думается, что сербская власть поддержала захват заложников во многом и потому, что не ожидала, что бомбы и ракеты будут падать в районе ее столицы Пале, и в какой-то мере этот захват произошел на волне эйфории, а одновременно, и паники. Официальный Белград тогда проявил куда больше здравого смысла, хотя вначале его .позиция была неясна. Позднее же вопрос им был решен довольно просто — посылкой в Пале шефа ДБ Сербии Йовицы Станишича, как главы посреднической делегации. Станишич прекрасно знал реальную зависимость вождей Республики Сербской от Сербии и быстро добился выпуска миротворцев, от правившихся на автобусах в двух партиях
Можно было, конечно, пользуясь действительно ограниченными правами UNPROFOR вдоволь оскорблять их, хотя куда лучше было бы добиться их уважения, но не фамильярным похлопыванием по плечу, а профессиональным отношением, только в крайних случаях демонстрируя силу, но силу организованную, а не вульгарную племенную вражду. Никого в XX веке племенной войной не испугать, и в тех же Вьетнаме, Афганистане, Ливане партизаны, даже сражаясь в глубоко идейных движениях и пользуясь открытой поддержкой других государств, вопреки большим жертвам в более-менее масштабных сражениях побеждать как правило не могли. Сербы же в Республике Сербской не имели ни идейного движения, ни государственной поддержки, и тяжело бы им пришлось, если бы какой-нибудь местный самодур решил тогда пострелять по заложникам. Западные вожди сразу обрадовались бы легкой возможности организовать новую «Бурю в пустыне», которая была бы проведена легче и быстрее, чем в Ираке и Кувейте. Если бы еще кто-то из Югославии, в чем я очень сомневаюсь, смог запустить по Италии несколько ракет или пустить туда свою единственную эскадрилью «Миг-29»,то это еще больше облегчило бы Западу задачу, и Югославия пережила бы то, что произошло в 1999 году, но еще в худшей форме, а сербы в Республике Сербской, а заодно и в Республике Сербской Крайне пережили бы судьбу сербов Косово и Метохии. Тем сербским вождям, которым не давали спать лавры сомалийского генерала Айдида, следовало сравнить важность для Запада Сомали и Югославии, да и подумать о том, насколько тяжело играть в партизанскую войну в цивилизованном обществе.
Отказом выпустить заложников сербское руководство лишь приближало бы катастрофу августа- сентября 1995 года с тем, что вместе с Босанской Краиной пало бы и Сербское Сараево, а Западу сюда не надо было слать свои наземные силы, только лишь побольше самолетов. Безответственными и непродуманными провокациями миротворцев было не разгромить, а подготовить почву для авиаударов, даже в тех странах, в которых о сербах и не слышали.Ведь как бы то ни было, но НАТО тогда не был еще годностью готов к началу открытой войны, и здесь, как, впрочем, западные армии во всем мире, нуждался в определенных правовых, основах. Резолюция 781 Совета Безопасности ООН(запрет военных полетов над Боснией и Герцеговиной)от 9.10. 1992 года, резолюция 786 (об основании наблюдательных миссий на аэродромах Боснии и Герцеговины, Сербии, Черногории и Хорватии) от 10.11.1992 года, резолюция 816 (ужесточение режимов полетов) от 31.03.1993 года давали основания лишь для полетов истребителей НАТО в миссиях воздушного патрулирования и грозная цифра в 60 тысяч боевых вылетов в этой операции на практике означала дневной вылет, как правило, одной-двух пар истребителей над Боснией и Герцеговиной и еще одной-двух пар над Адриатикой. Единственным же результатом этой операции, как упоминалось, было сбитие четырех устаревших легких штурмовиков «Ястреб» ВРС над западной частью Республики Сербской двумя американскими F-16 28 февраля 1994 года. Легкие штурмовики «Ястреб» были даже для своего времени (начало 60-х годов) весьма несовершенными машинами. Поэтому единственными странами, приобретавшими их, были Замбия, Бирма и Ливия (последняя взяла их как дешевое дополнение к партии учебно-боевых «Галебов» Г-2).
Сбит был и американский истребитель F—16 сербским самоходным ЗРК «КУБ» над Мырконич-градом 2 июня 1995. С другой стороны вероятно более потребной задачей было ведение воздушной разведки. Резолюция 836 (об употреблении воздушных сил ООН( а на деле НАТО)) от 3.06.1993 года дала право авиации наносить удары по земле, но лишь при нападениях на силы
