Росс, очевидно, пытался извиниться за грубость своей жены:
– Спасибо, что приехал, Хэйден. Мы так долго видели, как ты растешь на фотографиях, и теперь, наконец, познакомились с тобой. Хочешь, я покажу тебе дом и наше хозяйство?
– Папа, он наверно устал, – мягко напомнила ему Эмма.
– Я был бы рад, мистер Верде. Пойдемте.
Эмма и ее мать смотрели, как Росс повел Хэйдена и Мука в сторону амбара, показывая и рассказывая обо всем вокруг. Росс был хорошим папой, но теперь Эмма поняла, что ему наверняка не хватало сына.
– Он выглядит совсем как эта женщина, – сказала Кэрол, когда они отошли подальше. Это будет такой стыд, если ты будешь разгуливать с ним по городу. Я давно тебя предупреждала, что поездка в этот богом забытый город – ошибка. Ты легла в постель с дьяволом, и вот что из этого вышло. – Она показала в сторону Хэйдена. Господь не простит тебя за него. Это грех.
– Хэйден никогда не был ошибкой, мама, и он все что угодно, но не зло. Я не могу понять, почему ты такое говоришь. Я никогда не буду стыдиться его, что бы ни случилось. И постарайся относиться к нему получше. Если он скажет Кейн, что мы обращались с ним, как с дерьмом, когда она приедет, она больше не позволит ему приезжать, если у меня ничего не выйдет. Не говоря уже о том, что он сам не захочет.
– Не надо сквернословить, Эмма. Подожди, она что, согласилась приехать?
– Хэйден не согласился ехать без нее.
– Я не хочу видеть ее в своем доме. Хотя, может быть, будет забавно, когда улыбка сойдет с ее лица навсегда, и она поймет, кто несет ответственность. – Кэрол повернулась и пошла в дом.
Застегивая пальто и направляясь вслед за мужчинами, Эмма сказала сама себе:
– Наслаждайся, Эмма, потому что когда сюда приедет Кейн и снова познакомится с твоей матерью, ты либо не увидишь Хэйдена никогда в своей жизни, либо тебе придется идти на похороны, потому что Кейн прикажет Меррик пристрелить эту старую балаболку.
Хэйден и Мук улыбались во время ужина, и Хэйдена не особо волновало то, что никто не произнес ни слова – кроме молитвы перед ужином. Он поблагодарил, все еще не реагирующую на него Кэрол, за ужин, и вышел на улицу, чтобы позвонить Кейн.
– Привет, малыш, как дела в этом захолустье?
Помехи были такими сильными, что Хэйдену пришлось вернуться в дом и попросить воспользоваться телефоном в гостиной.
– Тут холодно и много коров.
– Ну, ты же в Висконсине, дорогой, чего еще ожидать?
– Куда мы должны были поехать на каникулы в этом году, мам? – Хэйден смотрел в окно на Росса, который на ночь закрывал амбар. Старик, казалось, хотел сделать ему приятное, и он нравился Хэйдену. Может быть, следующие два дня не будут тянуться слишком долго.
– Думаю, мы поехали бы в Вегас в гольф-клуб.
– У тебя передо мной должок, мама.
– Правда? С чего это?
– Думаю, что если бы моим отцом был кто-то другой, я бы сейчас занимался гольфом вместо того, чтобы увертываться от коровьих лепешек. Понимаешь, папа?
Его смех немного успокоил Кейн.
– Понимаю, но если бы твоим отцом был кто-то другой, ты бы в жизни ничего и не увидел, кроме коровьих лепешек. Такова жизнь. – Услышав, что Хэйден вздыхает, она выключила беговую дорожку, на которой занималась.
– Ты никогда не говорила мне, почему она ушла.
– Ты прав. Я не говорила, хотя ты и спрашивал меня все время.
Хэйден отвернулся от окна и сел на кресло рядом с телефоном.
– Ты думаешь, я не смогу справиться с правдой? Ты же знаешь, что я перестал спрашивать не, потому что мне стало это неинтересно.
– Я знаю, Хэйден. Я просто хотела, чтобы ты сам понял, как относиться к твоей маме. Может, ты и слышать об этом не хочешь, но у тебя с ней должны быть какие-то отношения. Какими они будут решать не мне и не ей, а только тебе. Принимая то, что ты не можешь изменить, ты становишься мужчиной. Поверь мне, приятель.
– Ты будешь злиться, если я спрошу у нее? – Задавая этот вопрос, он нервно смял руками ярлычок на ботинках, и в миллионный раз спросил сам себя, что она ответит. У него, наконец, появилась возможность задать Эмме все вопросы, которые накопились с тех пор, как она ушла. Но это не стоило того, чтобы расстраивать Кейн.
– Нет, милый, я не разозлюсь. Я люблю тебя, а это значит, что тебе не нужно волноваться о том, что твои решения могут меня расстроить.
– Спасибо, папочка, – пошутил он.
– В любое время, милый. Потерпи, и я скоро приеду. Они разбили для меня палатку рядом с коровником?
– Ты будешь спать в коттедже. Не жди теплого приема от бабушки Кэрол. – Он засмеялся, подумав о бабушке, подозревая, что ее враждебность вызвана тем, что он из семьи Кэйси. – Она еще немногословнее тебя, и я не думаю, что это из-за того, что она думает о чем-то важном, понимаешь?
– Мы с ней встречались, так что не беспокойся. Ложись спать. Тебе нужно хорошо выспаться перед утренней дойкой.
– Ты такая смешная. Передай от меня привет Меррик. Я позвоню тебе завтра. Я тебя люблю.
– Я тоже тебя люблю. – Кейн убрала телефон и вытерла лицо, борясь с желанием сесть в ближайший самолет и отправиться в Висконсин, чтобы Хэйдену было комфортнее.
– Ты не можешь всегда все делать за него, милая. – Меррик положила гири обратно на стенд и посмотрела на своего босса. – Мы можем приехать завтра вечером. Если раньше – это будет выглядеть так, будто ты суетишься.
– Я его мать, я должна суетиться.
– Ты же знала, что этот день наступит. Естественно, что она не исчезла бы навсегда, если бы ты ей в этом не помогла. Ну, ты меня понимаешь.
– Если не желаешь себе смерти, никогда больше так не говори. Эмма, конечно, сучка, но она мать Хэйдена, и я никогда бы не сделала ей ничего плохого.
– Я знаю, милая. Эмма просто никогда тебе не доверяла. Он опять спросил, да?
Кейн вздохнула. То, что она до сих пор говорила Хэйдену, мучило ее. Эмма побуждала ее принимать решения сердцем, и она подчинялась, несмотря на то, что эти решения шли в разрез с ее инстинктами.
Ее отец говорил об этом чаще, чем о чем-то еще, когда он учил ее вести дела. Он по своему опыту знал, как легко поддаться лучшей стороне своего характера, но в этом заключалась ловушка. Враги всегда знали, как сделать тебе больно.
До сих пор она не лгала Хэйдену, но старалась защитить его от всей правды. Она сделала это, чтобы у Хэйдена была возможность общаться с Эммой. Это было рискованно, но она снова приняла решение, руководствуясь велениями сердца. Теперь, когда Эмма вернулась в их жизнь, она снова может начать так поступать. И если она станет, то ей нужно будет очень хорошо оберегать Хэйдена.
Вспомнив вопрос Меррик, она, наконец, ответила:
– Да, он спросил, а я не знаю, что сказать. Если Эмма понимает, что для нее хорошо, она тоже промолчит. Если она хочет отношений с Хэйденом, ее честность им не поможет.
– Это не твоя вина, Кейн.
– Не моя вина, Меррик? Мари была бы жива, если бы я думала головой, а не сердцем. Ты знала моего отца. Он никогда бы не сделал такой ошибки. Я закрыла глаза на то, что происходит, а Эмма все равно ушла.
Зная, что лучше не спорить, Меррик протянула руку и подошла к Кейн ближе.
– Пойдем, упакуем твои вещи. Там холоднее, чем в аду, и нам нужно найти твои теплые брюки.
Глава шестая
Паника началась, когда Эмма утром заглянула в спальню Хэйдена и обнаружила его кровать и кровать Мука пустыми. Ей пришло в голову, что он разочаровался в визите, и уехал, и она опять заплакала.
