Как долго Эмма мечтала, чтобы он это произнес… Кажется, небеса услышали ее мольбы и подарили ей еще один шанс. Она направилась к палате Кейн, чтобы попытаться поговорить еще раз, но Меррик схватила ее за плечо.
– Мне кажется, ты уже достаточно боли ей причинила. Может, хватит на сегодня. Ты слишком слабая для нее!
– Я думаю, тебе лучше убрать руки и дать мне закончить то, зачем я сюда пришла. – Эмма вошла в палату и тихо встала в уголке. Она наблюдала за тем, как медсестра сначала поправляла одеяло Кейн, а потом записывала что-то в обходном листе. Как только медсестра закончила свою работу и вышла за дверь, Кейн небрежно бросила в сторону Эммы:
– Что ты здесь забыла?
Впервые с тех пор, как Кейн ранили, Эмма была рада тому, что ее любимая женщина еще очень слаба. Поэтому, не опасаясь за свою жизнь, она присела на кровать и прильнула к Кейн, стараясь не задеть раны и не причинить ей боль, на этот раз физическую. Эмма наклонилась к Кейн так близко, что их лица практически соприкоснулись.
– Есть еще одна вещь, которую я должна тебе сказать. А потом твои мордовороты могут вышвырнуть меня отсюда.
– Слушаю.
Эмма всегда удивлялась невозмутимости Кейн. Она могла оставаться спокойной даже в самых сложных и опасных ситуациях. И Эмме, конечно, нравилась ее самодовольная ухмылка, точно она хозяйка положения. Впрочем, чаще всего именно так оно и было.
И сейчас Эмма смогла придумать только один прием против этой самой ухмылки. Поцелуй вышел далеко не самым страстным, но, стоит отдать Эмме должное, он застал Кейн врасплох. Да, белокурой красавице всегда удавалось сбить гангстера с толку. И этот раз не был исключением. Губы Эммы были такими сладкими и такими знакомыми, что Кейн, поддавшись зову сердца, обняла свою возлюбленную и провела руками по ее бедрам.
– Я хочу остаться здесь. С тобой. До конца своих дней. Я люблю тебя, и не хочу быть ни с кем другим, – дыхание Эммы ласкало лицо Кейн.
– Мне кажется, ты кое о чем забыла. Я же не перестану быть тем, кем являюсь. Но я надеюсь, ты пришла просить не о том, чтобы я изменила всю свою жизнь.
– Я верю, что все остальное как-нибудь само уладится. И доверю тебе защищать меня и детей. Я только должна знать, есть ли у меня шанс быть… с тобой.
Кейн с усилием подняла руку и погладила Эмму по щеке.
– Знаешь, о чем я сожалею больше всего?
– Что спасла меня в день нашего знакомства?
Искренний смех Кейн тронул душу Эммы, и она уже готова была прильнуть к груди Кейн, но все же не шелохнулась.
– Я сожалею о том, что не удержала тебя в тот день, когда ты ушла. Моя гордость лишила меня множества прекрасных мгновений, которые ты смогла бы подарить мне за эти годы.
– Я за все прошу у тебя прощения. Я должна была вернуться, когда родилась Ханна, но я была уверена, что ты пристрелишь меня, как только я выйду из такси.
Кейн рассмеялась:
– Может, только парочку предупредительных выстрелов в воздух – для очистки совести. В этот раз ты преподнесла мне второй самый великолепный подарок в моей жизни.
Эмма закрыла глаза, наслаждаясь тем, как Кейн гладит ее по лицу.
– Я пропустила в жизни Ханны столько же, сколько ты – в жизни Хэйдена. Но это нас не извиняет и уж точно не говорит о том, что мы квиты. В ближайшее время нам будет, о чем поговорить. Ты же понимаешь, что так просто не удастся восстановить все то, что было между нами. И если ты решишь остаться, это будет к лучшему, но ты должна быть всегда рядом со мной. Я сделаю все ради нашей семьи, – Кейн слегка ущипнула Эмму за щеку.
– Не беспокойся. Я учусь на своих ошибках. Ты нужна мне, я люблю тебя и больше никогда не причиню боль ни тебе, ни Хэйдену.
– Лишь время покажет, насколько у нас все получится. Но я точно знаю, что не смогу пройти через эту боль еще раз.
– Конечно, сами по себе слова мало что значат, но я обещаю, начиная с этого дня, постоянно доказывать тебе свою искренность. И если ты позволишь нам с Ханной быть рядом с тобой, тебе не придется сомневаться в том, что я выполнила свое обещание. Настоящий Кэйси всегда держит слово.
Кейн снова рассмеялась и, притянув Эмму к себе, поцеловала в кончик носа.
– Ты ведь настоящая Кэйси?
– Лучше. Я твоя Кэйси.
А в этот момент в другой части города прогремел взрыв огромной силы. Вторая бомба была приведена в действие в здании адвокатской конторы Мюриел. Двое ее молодых помощников оказались погребены под обломками. Было около шести вечера, и кроме них внутри уже никого не было.
У Кейн не оставалось выбора: она должна была нанести ответный удар. И оставалось лишь верить, что Эмма сдержит свое обещание.
Глава четвертая
Меррик ворвалась в палату без предупреждения и замерла, как вкопанная. Она ожидала найти Кейн и Эмму вцепившимися друг другу в глотки. Но они, к ее великому изумлению, целовались.
– Мы почти закончили, Меррик. Я позову тебя, когда соберусь уходить, – в голосе Эммы звучали властные нотки.
– Я должна… – начала было Меррик, но Кейн прервала ее.
– Делай, что велела Эмма. Она права, наш с ней разговор не займет много времени.
Когда они снова остались наедине, Кейн пристально посмотрела в любимые глаза. Словно какая-то колдовская сила добавила их завораживающему зеленому цвету золотистого окраса. Глядя в них, Кейн всегда могла определить настрой Эммы. В тот момент глаза самого дорогого ей человека сияли любовью. И эта любовь, скользила своими нежно-розовыми волнами по льдинам сердца Кейн, и оставалось только надеяться, что это сердце еще не успело полностью покориться вечной мерзлоте. Но судя по тому, что замерзшее сердце болело куда сильнее, чем раненная пулей грудь, можно было предположить, что Эмме удалось растопить верхушку айсберга. Впрочем, это еще вовсе не говорило о том, что память о недавнем предательстве бесследно исчезла.
– Я не хотела быть грубой с Меррик, – Эмма придвинулась ближе и запустила пальцы в волосы Кейн.
– Не хотела? А прозвучало это так, словно ты нарочно, – голос Кейн дрогнул.
Эмма почувствовала жар там, где соприкасались их тела.
– Я не стану вести себя так, как вела раньше, и я не намерена возвращаться к прежней манере поведения, – Эмма хотела отодвинуться, но Кейн удержала ее и нежно прижала к простреленной груди.
– Какой такой манере, детка?
– Не стоит больше приказывать мне выйти из комнаты, если вам нужно обсудить дела. Милая, я ведь не ребенок, за которым нужно присматривать, пока взрослые разговаривают. Или я твоя женщина, или никто.
– Как думаешь, стоит мне сейчас напомнить тебе, что пару дней назад ты была заодно с федералами, и из-за тебя мою задницу чуть было не отправили за решетку? – в голосе Кейн не было ни намека на злость, в нем были скорее ирония и любопытство.
– Если ты меня не простишь, мы никогда не сможем доверять друг другу.
– Эмма, ты знаешь, что для меня значит доверие?
– Да, знаю. И я еще раз прошу простить мне все ошибки. Милая, я отказываюсь верить, что между нами больше нет любви. А ведь это достаточно прочный фундамент для отношений, ты так не думаешь? – Эмма осторожным движением откинула влажную челку со лба Кейн, внезапно осознав, что та с трудом сдерживает боль.
– Ты когда-нибудь делала предельные ставки?
