МакКол вытащил из кармана трубку, извлёк пыж, не дававший высыпаться заранее набитому табаку.
– Вот так, сэр, – он зажал зубами изогнутый мундштук и прикурил от спички, попыхивая дымом при 'растопке'. – А вы не плохо на английском говорите.
– К моему сожалению, английский знаю не досконально, – посетовал Заммер. – Пришлось вспоминать университетские занятия. В Баварии без него трудно.
– Вы, насколько я могу судить, немец?
– Совершенно верно.
– И поскольку вы сейчас на этом пароходе, значит не из Южной Германии.
– Я из Праги.
– О! Прага! – оживился МакКол. – Я как раз подумываю отправиться в санаторий в Карлсбад.
– Боюсь вас огорчить, но Карлсбад не под Прагой, он в соседней провинции.
– Да? Какие там огорчения… Всё равно через Прагу ехать придётся, давно хотел посмотреть столицу Богемии.
– Знаете, сэр, – Заммер пыхнул сигарой, – при чехах, пожалуй, не стоит упоминать Богемию, они сейчас это не любят.
– А как же быть со знаменитым богемским хрусталём?
Заммер пожал плечами.
– Германизация Чехословакии уходит в прошлое, особенно Чехии. Богемия и Моравия – моветон. Карлсбад, кстати, тоже. Чехи называют его Карловы Вары. Кроме того, теперь в Праге в почёте англоманство и франкофильство.
– Жизнь не стоит на месте, – философски заметил МакКол, выпуская клуб дыма. – Старушка Европа уже не та.
– Это чувствуется особенно здесь – в Баварии, – Заммер скорчил кислую мину.
– Вы правы, сэр, – МакКол полуобернулся и махнул трубкой на возлегающих в шезлонгах, что стояли ближе к полубаку, британских офицеров. Те курили, читали прессу, потягивали виски и ром. – Колониальные войска. На днях довелось мне наблюдать нелицеприятную сцену в Мюнхене. Наши офицеры порой ведут себя с немцами как с какими-нибудь аборигенами тропических колоний.
После этих слов Карл сделал себе заметку, очень уж нетипичные для простого британца слова прозвучали, разве что этот МакКол и вправду англичан сильно не любит. Или всё же этот разговор не случаен. А что? Вполне может быть шотландец его зондирует по какой-то своей методике и тогда возможно он и есть то самый курьер, которого ждал Заммер.
– Это хоть офицеры, – наигранно вздохнул Карл. – Они напыщенны и высокомерны… и только. Чего не скажешь о туземных солдатах.
– Вы про ограбления и изнасилования?
– Да, сэр, – кивнул Заммер. – И по большей части это сходит им с рук. Прошлым летом имел место совершенно дикий случай – шестеро негров попались на людоедстве.
МакКол застыл с каменным лицом, глубоко затянулся и медленно выдохнул.
– И что, сэр? Им тоже с рук сошло?
– Нет. Они попались новозеландскому патрулю. Новозеландцы им прострелили ноги, потом вздёрнули.
– А прочие туземцы? Не может быть, чтобы все такими зверями были.
– Сикхи и гурки – самые дисциплинированные и… человечные.
– Сикхи… – МакКол на несколько секунд застыл, потом затянулся и выпустил дым с каким-то мечтательным выражением лица. – Сикхи – целый воинский народ. Всегда мечтал побывать в Индии.
– На мой вкус, там слишком жарко, – улыбнулся Заммер.
– И лихорадки со змеями, – добавил шотландец и глядя в глаза собеседнику, добавил: – Суровых нордических ветров нам силы…
– Дают в борьбе сами Боги порой, – закончил Заммер строчку отзыва на условленную фразу. Он подумал, что шотландец мог сесть на пароход ещё с утра, но на палубе и в ресторане Карл его не встречал, иначе узнал бы с его-то фотографической памятью. Отчего же МакКол так долго ждал? Удовлетворять любопытство Заммер не стал и вместе с тем, суть спонтанного разговора с шотландцем стала приобретать иное значение. – Вы увлекаетесь северогерманской поэзией?
– В некоторой мере… Люблю поэзию, особенно свою шотландскую. Сэр, не откажите мне в любезности пропустить со мною по порции виски. Мне приятно с вами общаться, чёрт возьми.
– Не откажусь, – Заммер выбросил окурок сигары за борт, – но я предпочитаю вино или мартини.
– Это как вам угодно, сэр, – шотландец в три лёгких пристука выбил пепел из трубки.
А Заммер начал вторую условленную фразу:
– Для пьянства есть любые поводы: поминки, праздник, встречи, проводы, крестины, свадьба и развод…
– Мороз, охота, новый год, – подхватил МакКол, удостоверившись, что собеседник закончил на нужном слове, – выздоровленье, новоселье, успех, награда, новый чин и просто пьянство без причин… Вижу, Карл, вам знаком Роберт Бёрнс.
– Изучал его в Пражском университете. У вас до куда билет?
– До Вольфратсгаузена.
– Значит, у нас ещё более трёх часов в распоряжении.
– Где мы можем продегустировать здешний виски?
– У меня в каюте. Там нам будет спокойно, я об этом позаботился.
По пути в мыслях Заммера роились старые, отложенные до поры вопросы. Во-первых, почему задание передаётся не через знакомого связника, а неизвестным курьером? Во-вторых, почему местом встречи был выбран 'Эрих Мильке'? В-третьих, отчего такая спешка? Впрочем, может быть как раз всё дело в спешке. Видимо, передать информацию по обычной схеме было или невозможно, или не успеть. А пароход мог быть выбран исходя из легенды шотландца. Остаётся ещё один существенный вопрос – сколько отпущено времени на реализацию?
В каюте они повели разговор о тривиальных вещах. На пароходе каюты первого класса были оборудованы барами, что пришлось сейчас весьма кстати. Заммер выставил на стол бутылку скотча и два стакана. Виски был для гостя, себе он взял мартини. Разговор пошёл о море и плавно перетёк на гидроавиацию. Оказалось МакКолу часто приходилось летать через Балтику в Данию и Норвегию и он с видом знатока просвещал о достоинствах и недостатках американских летающих лодок фирм 'Глен Мартин' и 'Консалидейтед', летавших на Балтийских маршрутах компании 'Пан Америка' и амфибий 'Сикорского' российской авиакомпании 'Балтика'. Виски шотландец выцедил аж три стакана, правда наливал ему Карл на три пальца. Заммер же ограничился пригублением – примочил губы и всё. Разговор плавно перешёл на женщин, затем на охоту, МакКол, как оказалось, был заядлым охотником, пустившимся после второго стакана в рассуждения об охотничьих ружьях, а после них беседа пошла о личном боевом оружии. Заммер показал свой Люгер образца 1904 года, выпускавшийся для Рейхсмарине. В ответ МакКол похвастал американским кольтом М1911, купленным в датском городке Нёрре-Небеле. Так пролетел час с небольшим и шотландец, наконец, засобирался, застегнул верхнюю пуговицу рубашки, поправил бабочку.
– Разрешите откланяться, Карл. Скоро Вольфратсгаузен, а мне ещё надо некоторые дела утрясти.
– Прощайте, Дункан. Жаль, наше знакомство столь мимолётно.
– Прощайте.
Они пожали руки.
Заммер запер дверь каюты и убрал со стола. Остановился на мгновение, задумавшись, и решительно открыл багажный шкаф. Отложил в сторону дорожную сумку, вытащил видавший виды чемодан с жёстким каркасом, в котором хранил сменное бельё и запасные, не одёванные пока ботинки, упакованные в картонную магазинную коробку. Открыв чемодан, откинул на крышку бельё и вскрыл потайное отделение, выставив на стол эмалированную ванночку, бутылёк с реактивом, перчатки из тонкой резины, щипцы и пинцет с ватой. Из дорожной сумки вытащил томик Ницше 'По ту сторону добра и зла', изданный в Вене в 1934 году. Книжка была зачитана, но философские вопросы Заммера сейчас не интересовали. Он натянул перчатки и вынул из кармана переданный МакКолом кольтовский патрон 45-го калибра или попросту – 11,43
