руки.
– Пусти, ненормальный! У тебя же колено.
– У всех колени. Мне удобно. – Андрей перекинул деву на плечо, погладил приятный груз.
Мариэтта висела без сопротивления. Мечтательно пробормотала:
– Был бы полный айс, если бы ты меня похитил. Уволок в нору на самых задворках «Фаты». Насиловал бы пять раз в день. Я была бы гордая и холодная, как баронесса, – рыдала и трепетала. Потом бы втянулась. Один бы трепет и остался. Значит, раз время высвободилось: шесть-семь разиков в день. А?
Андрей, смеясь, вернул подругу на земную твердь:
– Я согласен. Вот на пенсию выгонят, и украду. Если не передумаешь.
– Умеешь ты обломать. – Мариэтта поправила задравшуюся курточку. – Ладно, главное, внутренне ты согласен. Есть надежда.
Река медленно волокла грязные отставшие льдинки и бурый пластик неизменных бутылок. Открытие навигации прогулочных теплоходов безнадежно запаздывало, лишь одинокая баржа «Окская-17» печально волокла куда-то сырой песок. Солнечный свет, прореженный легкими облачками, скользил по серым каменным берегам. Личный состав «КП-29» немного посидел на холодной лавочке и двинулся по набережной. Обычно Новоандреевский мост предпочитали обходить. В ФСПП поговаривали, что теперь заводь у моста регулярно, раз в неделю, чистят от собачьих утопленниц. Даже в «Московском кроманьонце» на эту тему возмущенная статья промелькнула. «КП-29» предпочитало гулять в сторону монастыря – там хоть и чувствовалась мрачная аура давних чумных смертей, но те смерти были в таком далеком прошлом, что казались мифом. Но сейчас Андрей с подругой, почему-то не сговариваясь, двинулись к парку.
– Старый, нужно что-то с тем дворником-инвалидом сделать. В конце концов, это дело общественное и даже санитарное. Ну сколько можно несчастных Му-Мушек топить?
– Какие предложения? Заглянуть к классику? Ствол в затылок – пусть Иван Сергеевич финал переписывает? Или Герасиму хорошенько вломить? Вряд ли поможет.
– Лучше уж вломить, чем ничего не делать. Не то чтобы я Гринпис какой-нибудь, но чмутно выходит. Да я сама могу…
– Не вспыхивай. Придумать нужно.
Мариэтта вздохнула и взяла начальника за руку. Андрей погладил пальцы с бело-золотыми ноготками: два, сломанных во время полярно-волчьей битвы, еще только отрастали, но сияли не хуже прочих.
– Глупая я, – с досадой сказала Мариэтта. – Только и самые умные, из Центра, тоже ничего придумать не могут.
– Придумают. Они или мы. Кто-то придумает.
Стояли в тепле, на застекленном мосту, смотрели на холмы. Серость деревьев на склонах разбавлялась едва заметной зеленью почек.
– Все-таки весна будет, – пробормотал Андрей.
– И сразу в осень перейдет, – скептически заметила Мариэтта.
Оба вздрогнули. Над мостом нависло мгновенное напряжение – казалось, даже стекла свода неслышно завибрировали. Навалилось знакомое ощущение безвременья.
– «Скольжение»?! – перепугано прошептала Капчага.
– Нет, что-то другое, – с трудом вымолвил Андрей.
Дышать стало трудно. Так долго «скользить» обоим еще не приходилось. Но желтая прозрачность моста оставалась неизменной, и все так же расслабленно брела по галерее одинокая уборщица в оранжевом жилете.
У Андрея мелькнула мысль о том, что мост сейчас обвалится. Стояли почти на середине – сейчас рухнет, и лететь в обломках и стекле прямо в ледяную воду. Но пол держался твердо – напряжение выгибалось-вибрировало под кожей.
– Там. – И Андрей, и девушка, словно притянутые невидимой стрелкой компаса, смотрели на проезжую часть, по которой двигались редкие машины.
Лопнуло. Но отнюдь не на струну сейчас было похоже – на разодранную жесть. Словно ударил вихрь по крыше, разворотил мгновенно сотню метров кровли.
– Блин! – охнула Капчага.
Взвизгнули тормоза. На мостовой очутилась вынырнувшая ниоткуда фигурка. Иномарка успела отвернуть, благо было куда. Неповоротливый троллейбус надвигался, но не удержавшийся на ногах человечек уже опомнился, завидным прыжком метнулся из-под колес к тротуару. Троллейбус остановился. Легковые, негодующе засигналив, двинулись по своим делам, лишь патрульная милицейская машина повернула к тротуару. Из троллейбуса высунулся чернявый водитель, негодующе махал рукой. Фигурка топталась на месте, ошалело озиралась.
– Чужой. Пойдем встретим. – Андрей быстро двинулся к эскалатору.
– Чужачка. Девушка, – поправила изумленная Мариэтта.
Андрей торопился, – сверху было видно, как человечек вертит головой. Пожалуй, действительно девушка – в свободном сером комбинезоне, с непокрытой темноволосой головой. На поясе, кажется, нож.
Водитель троллейбуса продолжал вопить – стекло звуки отсекало. Похоже, гостью крики не слишком пугали – все оглядывалась. Из-за троллейбуса вышел милиционер…
– Этот сейчас напугает, – с досадой сказал Андрей и перешел на рысь. Мариэтта постукивала каблучками чуть позади.
Не успели. Милиционер требовательно обратился к гостье. Та неопределенно шевельнула узким плечом – видимо, не поняла вопроса или не знала, что ответить. Сержант гаркнул, ткнул пальцем в нож на поясе миниатюрной незнакомки. Та что-то ответила, указывая на дома за спиной. Патрульный резко ухватил ее за плечо, потянулся к поясу. Гостья неожиданно легко отскочила, демонстративно поправила ножны на поясе. Сержант, не поняв, как именно она увернулась, заорал и ухватился за кобуру. Девушка тоже завопила. Достать пистолет сержант успел, но направить оружие на злоумышленницу не удалось – она уже была рядом, резкая, верткая, – мелькнула сталь, и «макаров» упал на асфальт. Девушка ткнула патрульного коленом в живот – сержант согнулся. От машины, возясь с автоматом, бежал напарник…
– Твою… – выругаться Андрей не успел.
Гостья оценила обстановку моментально. За спиной у нее был сквер, оттуда глазели немногочисленные свидетели происшествия. Впереди – широкая набережная и река. Девушка рванула чуть ли не прямиком под грузовую «Газель». Истошно завизжали тормоза…
Андрей еще машинально бежал к эскалатору, а девчонка уже проскочила перед «Газелью», увернулась от «Фольксвагена». Перед парапетом не задержалась ни на секунду – как была с ножом в руке, так и взмыла в воздух. Уже над водой изящно сложилась и почти без брызг канула в воду.
– Ну, абзац! – ахнула Мариэтта.
Через дорогу бежали патрульные – водитель от машины, автоматчик и пострадавший сержант, этот прижимал к груди окровавленную ладонь, а пистолет сжимал в левой руке.
Андрей глупо замер у эскалатора.
– Да пойдем же! – взвизгнула Мариэтта.
– Туда или туда?!
Девчонка из воды не показывалась, но в то, что утонула, совершенно не верилось. Прыгнула как разрядница. Патрульные топтались у парапета. Сержант орал в рацию.
– Вон она! – Мариэтта дернула возлюбленного за рукав. Андрей и сам видел вынырнувшую метрах в шестидесяти от набережной голову. Из-за стекла донесся треск автомата – патрульный лупил из короткоствольного АКСУ.
– Вот даун! – заорала Капчага.
– Он пугает. – Андрей побежал обратно к парковому берегу…
Мост казался бесконечным. Андрей пытался разглядеть пловчиху – где там, на поверхности выдра- пришелица не появлялась.
На бегущих по мосту с изумлением смотрела гуляющая парочка. Андрей смутно помнил, что где-то
