Весь Совет продолжал молчать, ожидая развития событий. Напряжение ощущалось почти физически. Керати продолжил:
– Я попросил вас прибыть сюда потому, что у меня не было другого выхода. Спасибо за то, что вы откликнулись на мою просьбу.
– Да, сэр, - невпопад ответил Рейвен.
– Мы находимся в состоянии войны, - с некоторым раздражением повторил Керати. - Вас это не удивляет?
– Нет, сэр.
– А должно бы было удивить, - вмешался в разговор один из членов Совета, сбитый с толку невозмутимостью этого человека. - Мы находимся в состоянии войны уже восемнадцать месяцев, а только сейчас установили этот факт.
– Позвольте мне изложить суть дела, - прервал коллегу Керати, как бы давая понять, чтобы ему не мешали. На какое-то мгновение его глаза встретились с глазами Рейвена, и он спросил: - Вы действительно знали это или просто подозревали?
Внутренне улыбнувшись, Рейвен ответил:
– Для меня с самого начала было совершенно очевидно, что рано или поздно мы окажемся в подобном положении.
– С начала чего? - вмешался толстяк с правого края стола.
– С тех пор, как мы пересекли межпланетное пространство и начали осваивать другие миры. - И совершенно невозмутимо Рейвен добавил: - Война стала неотъемлемой частью вновь возникших обстоятельств.
– Вы хотите сказать, что мы в чем-то ошиблись?
– Никоим образом. Просто за прогресс приходится платить. Рано или поздно он предъявляет нам счет…
Такой ответ не удовлетворил членов Совета. Они оказались неспособны следовать его логике мышления, когда от предпосылок он сразу перешел к выводам.
Керати вновь заговорил:
– Сейчас нам нет дела до прошлого. Мы, ныне живущие, уже не можем на него повлиять. Поэтому в данный момент наша задача - решать проблемы настоящего и ближайшего будущего. - Погладив отдающий синевой подбородок, он продолжил: - Проблема номер один - это война. Венера и Марс атакуют нас, и официально мы не может противопоставить этому ничего, называя войной то, что официально не является войной.
– Какие-то разногласия? - спросил Рейвен.
– Действительно, началось с них. Но сейчас разногласия переросли в нечто большее. Оппоненты от слов перешли к делу. Без какого-либо формального объявления войны, публично заявляя о нерушимой дружбе и братстве, они постепенно переводят свою политику на военные рельсы. Хотя вряд ли этот термин точно передает суть происходящего. Они проводят в жизнь эту политику вот уже восемнадцать месяцев, а мы только сейчас осознали, что нас постоянно и жестко атакуют. Так дальше продолжаться не может.
– Все войны имеют особенность затягиваться, - прокомментировал Рейвен.
Присутствующие сочли это замечание основательным, доказательством чего явился шепот одобрения, прокатившийся по залу. Два члена Совета украдкой посмотрели прямо на Рейвена.
– Хуже всего то, - между тем с болью в голосе продолжил Керати, - что мы сами себя загнали в подобное положение и нет способа выбраться из него. По крайней мере официально. Каково, в таком случае, решение проблемы? - И не ожидая каких-либо предложений, сам же и ответил на свой вопрос: - Мы должны действовать неофициально!
– А мне уготована роль козла отпущения? - со злостью в голосе вмешался Рейвен.
– Увы, - подтвердил Керати.
На то время, пока Рейвен и члены Совета погрузились в свои собственные мысли, в зале воцарилась тишина. Совершенно очевидно, что для беспокойства были серьезные основания. Да, в прошлом было много войн, но это были земные войны.
Конфликт между мирами - это было нечто новое, неизвестное. Он создавал невиданные ранее проблемы, при решении которых нельзя было применить уроки прошлого. Более того, это был новый способ ведения войны с эффективным использованием новейшего оружия и техники, о которых и слышать не слышали. Все это, вместе взятое, создавало проблему, несравнимую с чем-либо в прошлом. И кроме констатации грустных и жестких фактов действительности, нечем было встречать угрозу.
Наконец Керати суровым голосом прервал молчание:
– Человек разумный как биологический вид нашей с вами крови и плоти уже давно колонизовал Венеру и Марс. Они наши дети. К сожалению, у них другая точка зрения. Они считают себя достаточно взрослыми и независимыми, чтобы делать то, что им заблагорассудится, путешествовать туда, куда захотят, прилетать на Землю, как только этого пожелают. В течение последних двух веков они постоянно выражают желание иметь свое собственное правительство. Под тем или иным предлогом мы постоянно им отказывали в удовлетворении этого желания. Мы говорили им, чтобы они успокоились, подождали. - Керати вновь глубоко вздохнул. - И вот вам результат…
– И каков же он? - с улыбкой подхватил Рейвен.
– Мы оказались между молотом и наковальней. И любой из вариантов не очень приятен для нас, потому что, не имея собственного правительства, марсиане и венериане остаются гражданами Земли, официально и законно пользуясь наравне с нами всеми правами и являясь частью нашего общего Мира.
– И что из этого следует?
– А это означает, что они могут приехать сюда когда захотят и оставаться здесь сколько им нужно. - Выражая свое раздражение, Керати при этом бил ладонью по столу. - Они могут войти в дверь, которая всегда открыта настежь, до кончиков ногтей одержимые преступными идеями вроде саботажа или еще чего-нибудь похуже. И мы не можем им помешать, не можем запретить прилет, не придав им статуса иностранцев. А этого они как раз и добиваются. Но мы не допустим!
– Сожалею, - откликнулся Рейвен. - Надеюсь, что у вас для этого есть веские основания.
– Конечно, есть. Десятки. Нельзя тормозить прогресс любого народа только потому, что нам что-то в нем не нравится. Бывают обстоятельства, когда мы должны временно подавить наши амбиции, чтобы решить вопросы, не терпящие отлагательства.
– Для меня суть вопроса станет более понятной, если вы будете конкретней, - предложил Рейвен.
После некоторого колебания Керати продолжил:
– Одна из главных причин известна лишь небольшому кругу людей. Но вам я ее открою. Мы стоим на пороге полетов к дальним планетам. Это то, что называют прорывом в будущее. Для того чтобы обеспечить выполнение этого проекта, и в этом мы абсолютно уверены, необходимо объединить ресурсы всех трех освоенных миров. Именно поэтому мы не должны допустить, чтобы какое-либо недоразумение сорвало наши планы.
– Предельно ясно, - согласился Рейвен, сразу подумав о стратегическом положении Марса и о богатейших запасах топлива на Венере.
– Но есть еще более веские причины. - Керати понизил голос, как бы придавая еще большее значение своим словам. - Придет время, когда мы шагнем еще дальше в освоении космоса. Возможно, это будет альфа Центавра или что-то еще более удаленное. Хотя некоторые данные пока не стали достоянием общественности, у нас есть основания предполагать, что рано или поздно мы столкнемся с более высокой формой существования жизни. И если это произойдет, мы должны быть вместе, иначе погибнем. И тогда уже не будет ни марсиан, ни венериан, ни землян или каких-либо других планетарных сообществ. Мы все станем детьми Солнца, чтобы жить или умереть. Таким образом, хотите вы или нет, не будет места псевдонационалистическим идеям.
– Но в этом случае перед нами возникает другая дилемма, - заметил Рейвен. - Мир можно обеспечить публикацией определенных направлений вашей политики, но это может вызвать всеобщую тревогу, а то и серьезную оппозицию предполагаемой экспансии.
– Вот именно. Вы сыплете соль на рану. Этот конфликт интересов может нас далеко завести.
– Ну и ну! Прелестная картина! Взаимная неприязнь настолько “сладостна”, как только можно пожелать.
