Через два месяца Берг исчез. В течение десяти дней, предшествовавших его исчезновению, Берг был тихим, задумчивым и молчаливым. Брансон, который работал рядом с ним, первые дни объяснял это просто плохим настроением. Но постепенно это все меньше напоминало плохое настроение и все больше походило на осторожное молчание. Брансон однажды поинтересовался:
– Что-то случилось?
– А?
– Я говорю, у тебя что-нибудь случилось? Ты ходишь нахохлившись, как наседка.
– Я этого не замечал, - возразил Берг.
– Ты должен заметить это теперь, когда я тебе сказал. Ты хорошо себя чувствуешь?
– Со мной все в порядке, - раздраженно ответил Берг. - Не может же человек постоянно трепаться.
– Про тебя-то уж такого не скажешь.
– Ну вот и нормально. Я говорю, когда мне хочется, и молчу, когда хочу.
После этого молчание усилилось. В последний день от Берга слышали только слова, которые были необходимы по работе. На следующий день он не появился. В обед Брансон был вызван в кабинет Лейдлера. Лейдлер поприветствовал его, нахмурившись, и указал на стул.
– Садитесь. Вы работаете вместе с Бергом, не так ли?
– Да.
– Вы с ним в дружеских отношениях?
– В достаточно хороших, но я бы не назвал это дружбой.
– Что вы хотите этим сказать?
– Мы вполне сработались, - ответил Брансон. - Он понимает меня, а я его. Каждый из нас знает, что он полностью может положиться на другого. Вот и все.
– Чисто рабочие отношения?
– Да.
– А вне работы вы не общаетесь?
– Нет, вне работы у нас нет ничего общего.
– Гм, - Лейдлер был разочарован. - Он сегодня не появился на работе. И никаких объяснении не оставил. Вы не знаете, в чем тут дело?
– Нет. Вчера он ничего не говорил. Может, он болен?
– Нет, - возразил Лейдлер. - У нас нет медицинского сертификата.
– Прошло еще слишком мало времени. Если его послали сегодня, то вы сможете получить его только завтра.
– Он мог позвонить, - настаивал Лейдлер, - он знает, как пользоваться телефоном. Он уже вполне взрослый для этого. И даже если он не в состоянии встать с постели, он мог попросить кого-нибудь позвонить нам.
– Может быть, его привезли в больницу в таком состоянии, что он не мог говорить, - предположил Брансон. - Такое иногда случается. Во всяком случае, телефон работает в оба конца. Если бы вы сами позвонили ему…
– Гениальная идея! Это делает вам честь, - огрызнулся Лейдлер раздраженно. - Мы звонили ему два часа назад. Никто не подходит. Мы позвонили соседу. Сосед поднялся и несколько минут колотил в дверь. Никакого ответа. Сосед нашел хозяина, и они открыли дверь запасным ключом. Осмотрели дом. Никого. Квартира в порядке, ничего необычного не заметили. Хозяин не знает, когда Берг вышел из дома, и, кстати говоря, приезжал ли он вчера вечером домой, тоже не знает. - Лейдлер потер подбородок, немного подумал, потом продолжил: - Берг разведен. Вы не знаете, у него есть какая-нибудь знакомая?
Брансон задумался:
– Случайно он упоминал о девушке, с которой встречался и которая ему нравилась. Он упоминал о ней четыре или пять раз. Но, мне кажется, это все было не настолько серьезно. Просто развлечение. В отношении к женщинам он напоминал замороженную рыбу, и они это чувствовали, по крайней мере большинство из них, и платили ему тем же.
– В таком случае это не похоже на то, что он проспал в каком-нибудь любовном гнездышке, - заметил Лейдлер, потом добавил: - Если он не восстановил отношения со своей прежней женой.
– Сомневаюсь.
– Он упоминал о ней в последнее время?
– Нет. Я думаю, что он вообще не вспоминал о ней последние годы. По его словам, они были совершенно несовместимы, но выяснили это только после свадьбы. Ей нужна была страсть, а ему покой. Она называла это интеллектуальным мучением и выбросила его за борт. Через несколько лет она вышла замуж снова.
– В его личном деле сказано, что у него нет детей и что из ближайших родственников у него только мать. Ей восемьдесят лет.
– Может быть, с ней плохо и он помчался к ней? - предположил Брансон.
– Как мы уже говорили, у него был весь день, чтобы позвонить нам. А он не позвонил. Более того, с его матерью все в порядке. Мы проверили это совсем недавно.
– Тогда ничем не могу помочь.
– Нет, можете, - возразил Лейдлер. - Последний вопрос. Есть еще кто-нибудь в центре, кто мог бы быть хорошо информирован о личных делах Берга? Кто-нибудь, кто разделяет его вкусы и хобби? Кто-нибудь, кто может с ним проводить выходные дни?
– Никого из таких людей я не знаю. Берга не назовешь замкнутым, но и общительным его тоже не назовешь. Было полное ощущение, что после работы он вполне удовлетворен своей собственной компанией. Я всегда на него смотрел как на очень самодовольного индивида.
– Ну, если завтра он появится на работе с улыбкой во всю рожу, то ему понадобится все его самодовольство, так как он тут же попадет на ковер за прогул без уважительной причины, да еще и без предупреждения. Это против правил, и это заставляет нас волноваться. Правила созданы не для того, чтобы их нарушать. И мы не любим волноваться, - закончил Лейдлер с нотками раздражения и властности в голосе. - Если он появится или вы услышите о нем что-нибудь из каких-либо источников, ваш долг немедленно сообщить нам.
– Я обязательно так и сделаю, - пообещал Брансон.
Покинув кабинет Лейдлера и направляясь в свой зеленый отдел, Брансон все время думал о происшедшем. Может быть, ему следовало рассказать Лейдлеру о недавнем разговоре с Бергом или о подозрениях Берга? Но что это даст? Он не может ничего объяснить. А может, следовало рассказать о недавней грубости Берга? Но что это даст? Может быть, он просто, не желая того, оскорбил Берга? Но Берг не похож на человека, который будет долго носить в себе обиду. И еще меньше он похож на человека, который будет отсиживаться в укромном местечке, как обиженный ребенок.
Обдумывая и взвешивая все это, он вспомнил замечание Берга несколько месяцев тому назад: “В один прекрасный день я сам, может быть, исчезну и сделаю себе карьеру стриптизного танцора”. Что это было, простая шутка или здесь был скрыт какой-то смысл? И если в этом был смысл, то что Берг подразумевал под “стриптизным танцором”? Все это были вопросы без ответов.
“Да бог с ним, - подумал про себя Брансон, - у меня довольно своих собственных проблем. Во всяком случае, он наверняка завтра появится с какой-нибудь уважительной причиной”.
Но Берг не появился ни завтра, ни послезавтра. Он ушел навсегда.
2
