На экранах высвечиваются местные джунгли. Арион нерешительно мнется. Он по очереди переводит взгляд с меня на девушку и обратно. Наконец усаживается во второе кресло. Я продолжаю стоять, прижавшись спиной к двери выходного шлюза.
Историк обескураженно качает головой.
– Странные вещи творятся здесь, - затевает он разговор. - Варна пришел в себя… Думал, влетит мне по первое число за то, что я пошел с тобой на перемирие…
– Он одобрил твои действия?
– Да.
– Видишь ли, воздействие этой
– Может быть… но он ничего мне не объяснил, только распорядился, чтобы я держал его взаперти и не давал возможности выйти наружу.
– Как и Регеллу, его раздирают сейчас два противоположных чувства. Он осознает, что не в силах противостоять психической атаке этого существа в случае ее повторения. У него постоянное, стойкое желание со всех ног помчаться к нему, чтобы раствориться в этой субстанции. Но одновременно он полон страха перед подобным шагом. Кроме того, этот психоимпульс основательно прочистил ему мозги.
– Как бы то ни было, но в данный момент мы не в состоянии бороться с тобой…
– Другими словами, сам ты, лично, не отказался от намерения расправиться со мной?
– Ты же знаешь, что захоти я это сделать, все равно не смог бы. Машина крепко над нами поработала. И в действительности я не хозяин тем решениям, которые придется позднее принимать… Но клянусь, что буду лояльно блюсти договоренность о перемирии, которое тебе предложил. Это же относится к двум другим моим товарищам… Обстоятельства вынуждают нас отложить на более поздний срок достижение конечной цели нашей экспедиции.
– Понятно. Как только одолеем эту
– Считаю, что тебе лучше не строить на этот счет иллюзий, поскольку сейчас я пришел к тебе за помощью.
Ничего не скажешь: корректный с его стороны поступок. Протягиваю Ариону руку, демонстративно тем самым подчеркивая, что, независимо от хода событий в будущем, я все равно сохраняю к нему свое уважение. Вижу, что он изрядно трусит. Арион - это совершенно очевидно - не годится на роль руководителя. Груз навалившейся на него ответственности ему не по силам.
– Ладно, давай пока заниматься только этой
– Но ты же знаешь ее лучше, чем я.
Все в мире относительно, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться.
– Прокручу-ка я тебе видеозаписи событий, отснятые моими камерами.
Он просмотрел их с нескрываемым интересом, но, как мне представляется, скорее с позиций историка, чем руководителя боевой группы.
В конце концов он прошептал:
– Такое впечатление, что перед нами наделенная жизнью сила.
– Уточним формулировку: носительница той божьей искры, которую мы называем разумом, но без конкретной возможности выразить ее.
В нескольких словах излагаю сформировавшуюся у меня гипотезу о том, что у противника отсутствует координирующий мозговой центр и посему он пока что всего лишь сила, целиком подвластная только инстинктам. Регелла дополняет мою теорию рассказом об услышанных ею призывах Люгона, что, судя по всему, подтверждает мои предположения.
– Но в таком случае, - не удержался Арион, - способность усваивать богатство поглощенных интеллектов серьезно прирастит нынешнее необыкновенное психическое могущество этого существа, и оно станет безмерно опасным!
– Боюсь, что так оно и есть… Будет ужасно, если благодаря приобретенным столь необычным путем знаниям эта нечисть осознает возможность принимать другие формы.
– Она наверняка додумается до этого.
– Не сомневаюсь. И все же в первую очередь оно нуждается в пище. А ее, на мой взгляд, составляют жизненные флюиды тех животных, которых она заманивает… Учитывая величину ее массы, тварь должна собирать изрядную дань с джунглей. Это и есть одна из ее слабых сторон.
– Ты что, собираешься уморить ее голодом?
– Именно, мешая всему живому приближаться к этому холму.
– Ну и как ты этого добьешься?… Ведь даже мы, существа достаточно высокоразвитые, бессильны противостоять ее магнетизму.
– Элементарно: будем воздействовать не на нее, а на обитателей джунглей.
– Немыслимо уничтожить их всех.
– Зачем? Мы просто преградим доступ к этому большому бугру, изолировав его силовым полем. В нашем распоряжении мощь четырех эликонов. Звери будут по-прежнему попадать в зону притяжения существа, но натолкнутся на непреодолимый для них силовой барьер на пути к нему.
Арион покачал головой.
– Эта тварь легко уничтожит твое заграждение… Запамятовал, что ли, как она, играючи, расправилась с роботами-ликвидаторами?
– Да, но те атаковали ее в лоб. А силовое поле является более тонким оружием. Ей понадобится какое- то время, чтобы разобраться, что мешает животным прямиком и на хорошей скорости, так сказать, попадать ей в глотку. И лишь поняв причину создавшейся аномалии, она будет искать способ избавиться от барьера… Кстати, к тому времени существо рискует оказаться физически уже весьма ослабленным.
Арион все еще сомневался.
– Значит, ты намерен выставить заслон достаточно далеко от скалистого антаблемента?
– Прямо у подножия холма
Регелла внезапно вскочила с места. Мы дружно повернулись к ней. Черты лица девушки исказились, глаза чернели пустотой.
– Что такое, Регелла?
Она не обращает на нас Никакого внимания, молчит. Похожа на изваяние… статую, которая напряглась, выслушивая адресованное ей послание. Машинально бросаю взгляд на экраны. Ого! К эликону ползет огромная белая гусеница. Скорее даже молочного цвета, как у тех пузырей, что образовывались на моих глазах на вершине холма.
Молниеносно реагирую:
– Арион, защитное поле, быстро… немедленно!
Он тоже увидел эту извивающуюся ленту. Белый как мел, он со своего, близкого к пульту, кресла дотягивается до нужного рычажка и опускает его. Тут же вся трава метров на двадцать вокруг корабля полегла, словно придавленная тяжеловесным катком.
Гусеница продолжает ползти. У Регеллы все тот же отсутствующий вид, будто она жадно к чему-то прислушивается. Мы для нее больше не существуем.
– Это - отпочкование от той
Следовательно, она способна делиться.
– Да, с тех пор как завладела человеческими умами. Предупреди базу. Нападение возможно и на них.
Пока Арион переговаривается с двумя космонавтами, оставленными в лагере, я наблюдаю за Регеллой. Но и за экранами тоже. Гусеница прет, как таран, прямо на нас. Уткнувшись в силовой барьер, она замирает. Потом, высоко выгнувшись, пытается преодолеть его. Этот слизняк и впрямь похож на гусеницу, только без присущего им пушка и попроще на вид.
