— Ответ я буду ждать ровно полчаса, — предупредил Барсс адъютанта. — Пусть так коменданту и скажет.
— Будет исполнено, Ваше превосходительство!
Скоро, очень скоро у кехтанского генерала будет достойный собеседник и сотрапезник. Потому что Джевиджу придется сдаться. Хотя, говоря откровенно, на месте отставного маршала Барсс никогда не сложил бы оружия. Уж кто-кто, а Росс Джевидж прекрасно понимает, что ситуация с нападением на форт Арменд слишком щекотливая, чтобы оставлять живых свидетелей вторжения. Кехтана сейчас не готова к войне, а Шиэтра вмешиваться не будет, сколько бы ни обещала поддержку. Нет и быть не может веры в посулы западных варваров.
Но скорее всего Росса выдадут защитники форта, которым неохота умирать из-за одного- единственного человека. Так или иначе…
Генерал Барсс зевнул, сладко потянулся и решил потратить время ожидания ответа с толком — подремать чуток. Сам ВсеТворец велел после сытного обеда да в такой сладкой тишине.
Ему нравилось слушать, как солдаты затачивают лезвия штыков. Суровый такой звук, говорящий о готовности сражаться дальше. Он во много раз приятнее, чем стоны умирающих, тихая ругань раненых или скулящие вздохи женщин, делающих перевязки. Форт потихонечку жил своей жизнью: пахло горелой кашей, где-то тихо плакал ребенок, уныло блеяла коза, а нюхнувшие пороху парни чистили ружья, драили стволы пушек, носили ящики со снарядами, курили, ковырялись в носу и чесались в разных местах; женщины наскоро готовили еду, возились с ранеными и шепотом ругались на балующихся детей, которым, казалось, все нипочем — обстрел, война, кровь и смерть.
Словно и не прошло четырнадцать лет, словно маршал Джевидж снова отвоевывал для своего императора Арр, а рядом жили, воевали и умирали те, кого он привел на эту землю — солдаты, их женщины и прижитые попутно ребятишки. Ничего не изменилось. Кроме самого Джевиджа.
— Росс! Тебе нельзя курить!
Это первое, что сказала Фэйм, увидев мужа, живого и невредимого после рукопашной, но с самокруткой в зубах.
— Как тебе не стыдно! Ты же обещал!
Она была такой смешной в дурацком, каком-то старушечьем чепце, прячущем чудесные волосы цвета горького шоколада, в грубой юбке и с ярким эрройским платком на плечах. Восхитительно смешной и безумно трогательной в своем искреннем возмущении. Ни дать ни взять — сварливая фермерша, отчитывающая гуляку-муженька за лишнюю кружку пива.
— Да. Обещал, — покорно согласился Росс, сдерживая улыбку. — И держал слово, сколько мог. Но сейчас мне дьявольски хочется курить.
— Тебе Ниал категорически запретил, — проворчала Фэйм, присаживаясь рядом на ящик. — Табак не сочетаем с лекарствами, забыл?
— Я же чудовище, забыла? — беззлобно передразнил ее Джевидж и обнял за плечи. — С кем ты оставила Диана?
— С Бирюзой и девочками. Бедненький — он заснул сразу, как только перестали стрелять. Надеюсь, затишье продолжится до утра.
— Я тоже. Я устал, — честно признался Росс.
Правая рука до сих пор мелко подрагивала, а мышцы на ноге все время сводило судорогой. Но он, разумеется, не стал рассказывать жене, как чувствует себя на самом деле. Ей и так хватало волнений, тревог и переживаний.
Фэйм положила голову ему на плечо. Что и говорить — они оба вымотались, каждый по-своему. Сил осталось только для того, чтобы спокойно посидеть рядом, молча, и ждать, что хочет сообщить командующему гарнизона кехтанский генерал. Наверняка ничего хорошего, но все же любопытно.
Капитан Бласид прочитал, помрачнел и после непродолжительного блуждания взглядом по лицам окружающих уставился на Джевиджа.
— Готов присягнуть, что легенда о капитане рейнджеров мистриле Джайдэве бесславно почила, — шепнул Росс жене на ухо.
И не ошибся.
— Мне необходимо с вами срочно поговорить наедине, — отрывисто сказал ему комендант. — Извольте пройти в мой кабинет.
Узкое окошко в крошечную комнатушку наглухо заколотили досками, поэтому беседа велась при свете коптящего масляного светильника.
Комендант сунул бумажку в руки Росса: мол, ознакомьтесь, сударь мой, и скажите, что мне теперь делать. Почерк у Алтидина все такой же твердый, и писать по-эльлорски он тоже не разучился.
— А я все время голову ломал — кого вы мне напоминаете, милорд.
— Не корите себя, капитан, маршал Джевидж был на четырнадцать лет моложе, а с канцлером Джевиджем вам встречаться не доводилось.
Нельзя сказать, что Бласид сильно обрадовался возможности близко и лично познакомиться. Его можно понять — высокие небеса, где привыкли парить такие важные птицы, смертельно опасны для простых смертных. Падать оттуда слишком больно.
— Ставить в известность всех нынешних обитателей форта я не собираюсь, но мои офицеры должны быть в курсе. Я попытаюсь правильно объяснить…
— Делайте, как знаете, капитан, — прервал его Джевидж. — Вы — командующий вооруженными силами Эльлора в Арменде, вам и отвечать перед императором и законом. Ныне я — лицо гражданское и сугубо частное. Я не смею вам указывать.
— Тогда я позову своих людей.
Росс не знал, что под своими людьми комендант подразумевает не только лейтенантов, но также Таула Эрсина с Дайлипом и военного вождя эрройя — Ручья.
Конечно, не случись осады, все эти люди почувствовали бы себя крайне польщенными. Потом бы детям и внукам рассказывали о том, как сам лорд Джевидж с ними из одного котла недоваренную кашу едал. И не гнушался низших чинов, и ругнуться мог по-нашенски. Во как! Не то что нынешние!
Но сейчас они слушали коменданта и поглядывали на лорда канцлера не слишком дружелюбно, кроме лейтенанта Иниго. Дайлипа всего аж перекосило от новости, и теперь он метал в Росса очень кровожадные взгляды.
«Маленький незапланированный трибунал, — подумалось ему. — Возможно, самый главный суд в моей жизни. Кто бы мог подумать, что три младших офицера, командир ополченцев, маг и эрройнский вождь будут решать мою судьбу?» Разумеется, формально последнее и единственное весомое слово было и оставалось за капитаном Бласидом. Но их молчаливое несогласие может стоить жизни всем защитникам форта.
Росс сидел прямо, повернувшись так, чтобы все могли видеть его глаза. Пусть, черт возьми, смотрят в лицо, когда будут высказывать свое мнение.
— Хотелось бы познакомиться в другой обстановке, милорд, — смущенно молвил комендант. — Но время ультиматума истекает, и нам нужно что-то ответить. Командование вверило жизни солдат и офицеров гарнизона мне, также я несу ответственность за сохранение боеспособности форта. Вы должны это понимать.
— Я понимаю, капитан, — согласился Джевидж. — Вы считаете — наше положение настолько безнадежно? Мы голодаем? У нас заканчиваются боеприпасы?
— А вы настолько боитесь оказаться в руках кехтанцев, что готовы пожертвовать женой и сыном? — с нескрываемым вызовом спросил Дайлип. — А заодно и всеми нами.
— А вы всегда верите на слово кехтанскому генералу? Вы надеетесь, что, получив меня, Барсс тут же развернется и уйдет под барабанный бой?
— Почему бы и нет? В конце концов, он дал слово.
Таул Эрсин молчал в отличие от Ручья.
— Я — против! — заявил эрройя. — Клану Речных Барсс тоже слово давал, но, после того как наши братья сдали оружие, его солдаты начали резню в поселке. Мы это не забыли.
Аргумент убийственный — двадцать лет назад кехтанцы прикончили триста сорок безоружных
