принц явил миру до сей поры скрытые умения интриговать и строить козни, добившись, чтобы Маэлгур отправился на передовую. И это невзирая на то, что вскоре выяснилось — лейтенант Росс Джевидж и двое его людей по счастливой случайности уцелели. Гибнущему взводу пришла на помощь стрелковая рота 18-го пехотного полка. Дамодарцев отбросили от моста и заняли левый берег Эохи.
Горе тоже может стать оружием. Абсолютно все можно превратить в оружие — чувства, привязанности, самою жизнь свою, если понадобится.
Мистрис Лугрин Четани искоса бросила взгляд на свое отражение в высоком стекле, закрывающем маятник напольных часов. Если учесть, что ночь накануне была потрачена на выбор подходящего костюма, то выглядела основательница «Союза отчаянных женщин Эльлора» весьма недурственно. Темно-серое бархатное платье с широким воротником, отделанным кружевным кантом, должно было указывать на крайнюю серьезность намерений одетой в него женщины. Более того, мистрис Четани настояла, чтобы ее соратницы из числа приглашенных на собеседование к лорду канцлеру тоже оделись подобающе: никаких укороченных юбок, никаких распущенных по плечам волос и провокационных блузок. Росс Джевидж — бывший военный, а следовательно, придерживается консервативных взглядов. Не стоит его дразнить в столь ответственный, можно сказать, судьбоносный момент.
Посему активистки выглядели завзятыми скромницами — Ваниина Раст отказалась от любимой ярко- алой шляпки, Кирстрил Алассин впервые за последние пять лет надела корсет (ужасная сбруя для морального угнетения женщин, придуманная негодяями и подонками в штанах), и, надо сказать, ее фигуре это пошло на пользу. И тем не менее секретарь канцлера время от времени окидывал посетительниц подозрительным взором, вгоняя женщин в смущение. Понятно же, что пламенные речи на площади в окружении сторонниц — это одно, а личная встреча со вторым человеком в империи — совсем другое. Приглашение от Джевиджа, присланное с курьером в штаб-квартиру милитанток[15], наделало столько шума, будто строгий, затянутый в мундир юноша принес не тонкий конверт, а бомбу с уже зажженным фитилем. Примерно четверть часа «отчаянные» дамы визжали почище гимназисток и прыгали от радости. Джевидж просто так в гости никого не зовет, а это приглашение может означать… Стоит ли удивляться, что никто из них не спал от волнения?
Мистрис Четани нервно поправила выбившийся из прически локон, мысленно взывая к ВсеТворцу ниспослать для себя побольше уверенности перед лицом всемогущего канцлера империи.
«Не трусь! — твердо сказала себе Лугрин. — Он тебя не съест. Или съест?»
По слухам, лорд канцлер ни детей, ни женщин на обед не употреблял, но мало ли.
— Моей небрежности нет оправдания, сударыни. Простите великодушно! — заявил Джевидж, едва распахнув дверь в приемную.
На встречу с активистками из «Союза отчаянных женщин Эльлора» он опоздал ровно на две минуты. Возможно, разволновавшиеся дамы и не заметили бы такой непунктуальности, но лорд канцлер счел своим долгом извиниться. Очень хороший знак, решила Лугрин.
По-деловому поприветствовав гостий рукопожатиями, из уважения к их убеждениям отказавшись от светского поцелуя ручек, Джевидж сделал широкий приглашающий жест, дескать, чувствуйте себя как дома. Хозяин обширного кабинета тяжело опустился в свое кресло, за его правым плечом расположился телохранитель — полная противоположность подопечному во всем, кроме выражения на лице. Оба мрачны и явно чем-то крайне опечалены.
— Итак, сударыни мои, перейдем сразу к делу…
Лугрин Четани никогда не была настолько наивна, чтобы вообразить, будто лорд канцлер с порога объявит о предоставлении женщинам Эльлора всех гражданских прав, включая право быть избранными в парламент. И, само собой, о таких радикальных переменах речь и не шла. Джевидж предлагал создать официальную партию, зарегистрировать ее в установленном законом порядке.
— На мой взгляд, ваше движение в нынешнем виде мало чем отличается от подпольных группировок бомбистов, — утверждал он.
— Но мы не бросаемся бомбами, и наша борьба вполне законна!
— Относительно законна, — поправил Росс. — Если бы наши правоведы дали себе лишний труд покопаться в эльлорских законах, то вы, мистрис Четани, уже давно сидели бы под домашним арестом, — добавил он с недоброй ухмылкой. — Поэтому официальная партия, членами которой будут женщины всех слоев общества, может стать первой ступенькой на пути к вашей цели. Расценивайте мои рекомендации не только как добрый совет друга, но и как настоятельную просьбу главы правительства.
— А почему это вы решили помочь нашему движению? — подала голос, как всегда, несдержанная Ваниина Раст. — Только честно.
Прозвучало несколько наивно, почти по-детски, но такова уж мистрис Раст — женщина сильных страстей и длинного бойкого языка — сначала скажет, а потом подумает. Спрашивать у канцлера, честен ли он в разговоре, по меньшей мере нелепо.
— Честно? — Джевидж надменно изогнул густую бровь. — Вы превратно меня поняли, сударыня. Я не собираюсь вам помогать, это не входит в круг моих обязанностей. Я всего лишь собираюсь направить ваше общественное движение в правильное русло, чтобы вы сами смогли добиться желаемого.
— Очень щедрое предложение, — согласилась Лугрин и как бы случайно предположила: — И должно быть, небескорыстное? Не так ли? Именно о таком условии и спрашивала моя уважаемая соратница.
Она почувствовала, как от волнения вспотели ладони в тонких перчатках и покрылся испариной лоб.
— Вы весьма проницательны, мистрис Четани, — сказал канцлер без всякого снисхождения или превосходства в голосе. — Ничего дурного в корысти я не вижу. Она, как известно, двигатель прогресса. По крайней мере, так утверждают ученые экономисты. На мой взгляд, ваш «Союз» тоже явление прогрессивное. Хочется этого кому-то в Совете или нет, но проблему женских прав придется решать. Рано или поздно, так или иначе. С другой стороны, изменить что-то резко, одним махом не под силу ни мне, ни Его императорскому величеству. Необходимо постепенно, но неуклонно двигаться в нужном направлении. Я предлагаю сударыням милитанткам сделать первый шаг навстречу.
— Навстречу кому?
— Мне, — улыбнулся лорд канцлер. — В течение ближайших двух лет мы с вице-канцлером будем последовательно лоббировать интересы вашей партии, предлагать новые законопроекты по защите прав женщин…
— С вице-канцлером? — удивилась руководительница «отчаянных».
— Да, именно. Мы станем покровительствовать вашей партии, и вполне возможно, что совместными усилиями добьемся столь желаемых вами прав. Но…
Джевидж сделал многозначительную паузу, переводя тяжелый взгляд по очереди с одной активистки на другую. Но нельзя сказать, чтобы в темно-серых глазах его таился холод. Напротив, от него Лугрин стало чересчур тепло, непозволительно тепло.
Ох, не зря в свое время Джевиджа почитали одним из главных столичных сердцеедов. Что-то было в этом немолодом, усталом мужчине, с многослойными мешками под нижним веком, впалыми щеками, синими от отрастающей щетины, и сухими обветренными губами. Что-то располагающее, обольстительное, сулящее море удовольствия. Судя здраво, ничего в нем нет особенного. Нос слишком велик, подбородок тяжелый, лицо несимметричное, глаза узкие — весьма посредственная внешность. Но так и хочется пригладить чуть взъерошенные волосы на макушке и потереться щекой о щеку, мурлыкая от нежности.
«Это аура абсолютной мужественности, — здраво решила Лугрин, отгоняя внезапное наваждение. — Каждая нормальная женщина чувствует эту силу без всяких слов и, когда рядом такой сильный мужчина, инстинктивно стремится завоевать его внимание. И вообще, я — замужем, а он счастливо женат на леди Фэймрил». Романтическая история их брака наделала шума, судили-рядили не только в светских салонах. А ну-ка, как часто мужчина провоцирует и убивает на дуэли соперника, чтобы завладеть его женой? Еще реже такие случаи происходят в присутствии самого императора.
— Но? — многозначительно переспросила Лугрин.
— Но первая женская партия будет целиком лояльна мне и моему правительству, а если… вернее сказать, когда вы окажетесь в парламенте, то не забудете о нашей маленькой договоренности.
Милитантки напряглись и замолчали, словно набрав в рот воды. Даже мистрис Раст не додумалась
