Рокоссовскому и предложил ему представить меня к награждению орденом Суворова 1 степени. Это указание было незамедлительно выполнено, и я был награжден. Точно так же, превысив свои полномочия, он наградил и мою жену Русланову. Когда Жуков стал Главкомом сухопутных войск, он взял меня к себе и назначил начальником Высшей кавалерийской школы. Он же помог мне получить еще одну квартиру, третью по счету».
Историю своего награждения поведала на допросе Русланова: «Справедливости ради я должна сказать, что если бы не была Женой Крюкова и не была лично знакома с Жуковым, то навряд ли меня бы наградили орденом. А получила я его во время празднования годовщины со дня организации корпуса, которым командовал Крюков. На праздник был приглашен Жуков, командующие армиями Рыбалко, Федюнинский и другие. На параде я не присутствовала, так как занималась подготовкой к банкету. И вдруг за мной приехал адъютант Крюкова и сказал, что меня просят на трибуну. Когда я поднялась на трибуну, ко мне подошел генерал Телегин и объявил, что по приказу Жукова я награждаюсь орденом Отечественной войны 1 степени… Как я поняла со слов Крюкова, решение наградить меня у Жукова возникло неожиданно. Когда маршал увидел проходившую мимо Трибуны батарею „катюш“, построенную на мои средства, он спросил, награждена ли я каким-нибудь орденом. Когда ему ответили, что я никаких наград не имею, Жуков распорядился меня наградить. Здесь же был отпечатан приказ — и я получила орден. Откровенно говоря, мне было как-то неловко, что я получила орден не обычным порядком, а как-то по-семейному». Так появился приказ от 24 августа 1945 года, подписанный Жуковым и Телегиным: «За успешное выполнение заданий Командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество, за активную личную помощь в деле вооружения Красной Армии новейшими техническими средствами — награждаю орденом Отечественной войны 1 степени Русланову Лидию Андреевну». Дело закончилось тем, что в июне 47-го года Жуков получил партийный выговор за неправильное награждение артистски, а бывший член Военного Совета 1-го Белорусского фронта генерал- лейтенант Константин Федорович Телегин тогда же за награждение Руслановой был не только наказан в партийном порядке, но и уволен из рядов Советской Армии.
Не берусь судить, соответствуют ли фронтовые концерты Руслановой и ее денежные пожертвования на батарею «катюш» статусу ордена Отечественной войны, да еще и 1 степени, или нет. Это и неважно. Важнее другое. Крюков был старый друг Жукова. Когда в Белоруссии Георгий Константинович командовал 4 -й кавалерийской дивизией, Владимир Викторович командовал в этой дивизии полком. Вот и захотел Жуков порадовать друга — в годовщину создания крюковского корпуса наградил его жену и свою искреннюю почитательницу высоким военным орденом. Без всяких представлений, мгновенно, одним росчерком пера. И точно так же Георгий Константинович мог наградить любую из своих фронтовых любовниц.
Заявление-донос Сёмочкина до сих пор не опубликовано. Поэтому нельзя сказать, основывался ли адъютант на каких-то слухах и собственных предположениях или лично застал когда-нибудь маршала в положении «человека, похожего на генерального прокурора Юрия Скуратова» с известной видеокассеты. Не знаем мы, кто была загадочная К-ва, судя по всему, арестованная как немецкая шпионка, и были ли у нее в действительности интимные отношения с Жуковым или нет. Не знаем также, было ли у маршала несколько фронтовых подруг или одна только Лида Захарова, но у меня нет сомнений, что, по меньшей мере, в одном пункте своего объяснения Георгий Константинович говорил неправду. «Я никогда не позволял себе таких пошлостей в служебных кабинетах…». Неужели они с Лидой занимались любовью только на природе? На природе, конечно, тоже могли заниматься, но, думаю, в большинстве случаев местом их свиданий были самые что ни на есть служебные помещения: вагонные купе, блиндажи, комнаты штаба. Но маршалу надо было попробовать доказать, что он не занимался развратом в служебное время и на своем рабочем месте. Иначе бы товарищ Сталин мог задаться тем же вопросом, что и Жуков по отношению к Катукову: в напряженной боевой обстановке маршал, получается, находит еще и время на личную жизнь, тогда как я сам, Верховный Главнокомандующий, и мои соратники по Политбюро и Ставке буквально горим на работе без сна и отдыха. От баб, мол, и были у Жукова неудачи, вроде той, что случилась в начале Берлинской операции. Тут не только с поста могут снять, но и разжаловать в генерал-майоры, как в свое время маршала Кулика.
Бучин заявление Сёмочкина не подтверждает: «Враки! Чистой воды клевета. За восемь лет работы с Жуковым Лида Захарова дослужилась лишь до звания лейтенанта. А уж сколько эта женщина ему помогала! Не спорю, Жуков любил общаться с женщинами, очень хорошо к ним относился, но никогда при этом не переходил допустимой грани. И нам запрещал. Вот, например, в одном из вагонов нашего состава жили связистки, так Георгий Константинович нам вожжаться с ними запретил. Соблюдал чистоту нравов. К чему это? Каждый должен выполнять свою работу. Жукову просто было не до баб. Он больше заботился о том, как разбить противника».
Интересное дело! Семейному маршалу иметь дополнительно «походно-полевую жену» не возбраняется, а его охране о том, чтобы крутить фронтовую любовь, и думать не смей — порча нравов выйдет. Георгия Константиновича Лида от работы никак не отвлекает, наоборот, помогает, а вот охранников да шоферов шашни со связистками до добра не доведут, помешают исполнять боевой долг — беречь драгоценную маршальскую жизнь!
Тут обычный для Жукова двойной моральный стандарт. Себе, любимому, все прощается, все считается чуть ли не добродетелью, а прикрепленные — ни-ни! Не смей нарушать моральный Кодекс строителей коммунизма, храни семейный очаг, и никакого разврата! И что любопытно, подобную двойную мораль восприняли и люди из жуковского окружения, тот же Бучин. С кем поведешься…
Насчет того, что у Жукова на женщин времени не оставалось, Александр Николаевич, похоже, добросовестно заблуждался. Мы уже убедились, что в суровые фронтовые будни и для возлюбленной Конева время нашлось, и для молодой жены какого-то генерала Георгий Константинович урвал минутку- другую после банкета, и киевскую артистку на моторной лодке успел покатать, правда, уже после Победы, когда вроде стал посвободнее. Да и не посвящал Жуков шофера в свои любовные похождения и другие интимные подробности собственной жизни. Ведь признает же Бучин, что Жуков ничего не говорил ему о своей дочери от первого брака Маргарите, и о ее существовании он узнал только на похоронах Жукова, когда впервые увидел Маргариту Георгиевну: «До смерти Жукова о ее существовании никто из наших и не подозревал, даже наш чекист Бедов». Жуков очень тщательно скрывал этот факт своей биографии от окружающих. В курсе, как я узнал позднее, были только его адъютант по особым поручениям Сёмочкин и Лида Захарова. Время от времени по просьбе Георгия Константиновича Сёмочкин передавал от него Маргарите письма и какие-то вещи. Отвезла что-то разок Маргарите и Лида, но лишь когда в 46-м возвращалась из Берлина в Москву».
Чувствуется, что Алексей Сидорович Сёмочкин до своего взлета пользовался полным доверием у Жукова и выполнял самые деликатные поручения маршала. Так что он вполне мог быть в курсе всех романов Георгия Константиновича, о которых не знали другие из ближнего жуковского круга.
Чем же закончилась история с Лидой Захаровой? Бучин вспоминает: «Александра Диевна откуда-то знала, что рядом есть соперница. Но вида не подавала. Уже много лет спустя, в Москве, она как-то не выдержала и всплакнула: „Я ему тут портянки стирала, а у него на фронте, Александр Николаевич, другая была!“ Ну я промолчал. Чего бередить старые раны!» По утверждению дочери Жукова Эры, связь мужа с Лидой Александра Диевна переживала молча: «Во время войны отец жил с женщиной — своим фельдшером Лидой Захаровой. После контузии у него часто возникали боли в пояснице, он плохо слышал, к нему и прикомандировали медработника (в действительности, контузия была в 43-м, а Лида была с Жуковым с осени 41-то — военачальникам такого уровня полагался личный фельдшер. — B.C.). Случайно мама об этом узнала. Переживала очень, но никаких скандалов отцу не закатывала (может, и закатывала, но не в
