мира не сразу пробились сквозь марево кошмарного сна, все еще застилающего окружающее.
Черный шелк кожи, сливающийся с окружающей темнотой и тихий шелест спадающих на пол одежд. Тончайшее, практически неразличимое ощущение прикосновения кончиков когтей, заставляющее появившиеся на коже многочисленные стаи мурашек усердно маршировать по позвоночнику. Мгновение узнавания, растянутое на годы, столетия, проносящиеся перед взором. И как следствие — панический рывок со ставшего вдруг предательски мягким ложа.
Вскочить, обливаясь холодным потом… Скорее, еще скорее! На колени! И замерев, перестав дышать, ожидать своей участи. Ибо не живут долго те, кто стал причиной недовольства, или не дай Ллос, гнева Valsharess.
Ожидание шороха разворачиваемого змееязыкого кнута, ставшего любимейшим из орудий когда-то пятой из семи дочерей верховной жрицы Йвот-Линид, причиняло как бы не больше страданий, чем его утонченные ласки, поцелуи ударов, заставляющие мышцы тела жить своей собственной жизнью, содрогаясь в конвульсиях боли.
Любая из высших жриц или матрон сиятельных Домов является экспертом в причинении боли и смерти, они считаются наиболее жестокими из всех существ, населяющих Подземье. Это также внешний признак убеждений, сердце их культурного развития. Боль, причиненная старшему, является необходимым средством в конце пути. Боль, причиненная подчиненному, не важна, поскольку подчиненный не важен. Дроу жестоки лишь частично, поскольку они буквально не видят никакого различия между пыткой, подгоняющим лошадь ударом хлыста, заставляя ее идти быстрее или ремонтом садового инвентаря. Боль и страх можно рассматривать как цемент, скрепляющий общество дроу.
Этот философский фундамент — результат деятельности самого общества, в котором каждый вечно интригует в желании получить большую мощь чем другие, или чтобы сдерживать других в получении власти над тобой. Это паранойя, каждое слово и поступок должен быть тщательно изучен и проверен на предмет скрытой угрозы. Все, несомненно, ожидают обмана и предательства во время сделки, это сильно распространено, особенно среди жриц Ллос и Матерей благородных Домов. Лавочник замышляет уничтожить конкурентов и, например, подставляет их под гнев жриц Ллос. Солдат ослабляет доспехи товарища в надежде, что его смерть в бою даст ему повышение. Приближенный слуга просит рабов отравить госпожу, а затем убивает рабов вместо обещания даровать им свободу… Жестокий, но вместе с тем совершенный механизм самоорганизации социальных уровней. Обеспечивающий тот уровень социальной напряженности в обществе, который никогда не приведет ко всеобщему восстанию или волнению черни. Всё просто — если ты недоволен своим местом в иерархии Дома — устрани или подставь вышестоящего и займи его место. Этика общества дроу, «Этика тишины» как её еще можно назвать, позволяет это… Есть только два условия — не попасться во время убийства и эффективно выполнять социальные и экономические функции устраненного…
Лучшая из лучших, чьи игры не раз удостаивались благосклонного взгляда Богини, владычица Седьмого Дома…
Мгновение за мгновением, падающие на весы… Капля, бегущая по антрацитово-черной коже виска, меняющая направление из-за бешено пульсирующей жилки, как будто вот-вот готовой прорваться и оросить окружающее радугой крови, черной из-за недостатка освещения… Ощущение медленного, как будто во сне, прикосновения узкой, исполненной изящества и неги, ладони…
Из-за полированных хрустальных окон доносились звуки суеты темных улиц, крики лавочников и торговцев рабами сулили обман или готовность быть обманутыми их собственными клиентами. А внутри укрепленного алькова, за толстыми, не пропускающими ни звука, обитыми железом дверьми, происходило странное, нереальное действо, заставляющее его разум корчится в судорогах страха, непонимания, отвращения и как это не странно наслаждения…
Острые коготки, поблескивающие в полумраке чернью полировки, скользящие по шелковой поверхности кожи… Легкие, кажущиеся воздушными, прикосновения губ и заслоняющий окружающее звук дыхания…. Вдох… И тонкая линия чертит руну страсти на обнаженной груди… Выдох…
И ожидание обжигающей боли начинает все больше и больше перерастать в мертвенный вал страха — нет, ужаса, захлестывающего сознание. Доброта и необычность поведения Матроны завораживали и заставляли вздрагивать от каждого прикосновения. Мягкие прикосновения женских губ горели на теле выжженными клеймами. Манящий красный язычок, казалось, прикасается непосредственно к поверхности души, заставляя ее сжиматься и пульсировать. С каждой секундой, с каждым мгновением, падающим подобно острым булыжникам в озеро разума, волна паники, охватывающая всё естество дроу, все более и более нарастала. Дыхание становилось все более прерывистым, и на серой от страха коже выступили первые капли холодного, как сама смерть, пота.
Ощущение неправильности, нереальности происходящего, подхлестываемое ужасом, сжимало горло, заставляя глотать вдруг ставший вязким, как кисель, воздух. Гаснущее зрение нанесло рассудку последний «cup de grace» и с диким криком, покрытый мурашками страха, глава Дома Риллинтар буквально взлетел с пропитанного холодным потом дневного кошмара ложа…
Перед его взором медленно гасла, затираемая видом окружающих стен, добрая, чуточку робкая улыбка, светящаяся от нежности.
…
— Фуух… Пытаясь унять бешено стучащее в груди сердце, и кое-как успокоиться я присел на корточки и прислонился затылком к покрытой оплавленными выступами стене. Да что там присел — скажу начистоту — сполз. Ноги не держали абсолютно. Да и колотило так, что если бы взял в руку стакан с водой — до рта бы не донёс. А если бы донёс — повыбивал бы половину кусалок.
— Нихрена себе кошмарики!
Привычное, чуточку глуховатое из-за шелковой занавеси эхо подземных коридоров вторило моим словам. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов и кое-как добился того, что образы навеянные кошмаром, начали потихоньку отступать. Это же надо, чтобы такое приснилось? Нет, я абсолютно не против эротических снов. Даже за. Можно сказать, хоть какая-то разгрузка. Но чтобы вот такое приснилось — не будь у меня такой экстравагантной расцветки волос — проснулся бы седым. Самыми страшными были не плети, не предчувствие пыток, коими так любят разнообразить свои постельные игры жрицы Ллос… Нееет… То что выбросило меня из сна и заставило покрыться холодным потом было гораздо страшнее. Ведь то, чего мы не понимаем, всегда страшнее хоть и опасного, но изведанного и практически родного… Поведение Valsharess было непонятным и от этого еще более страшным. В моем кошмаре матрона тёмноэльфийского Дома вела себя… Да как женщина хуманс она себя вела! У меня от её улыбки чуть душа в пятки не убежала, громко подвывая от ужаса. Уж поверьте, зная этих с… солнышек и видя такую улыбку — в голову приходит только мысль о том, что лучше будет забить себя насмерть вантузом об стену — выйдет в разы безболезненней, быстрее и менее кроваво.
Неземная робкая улыбка, искрящаяся от любви… Улыбка, расцветшая на антрацитово-черном лице, совершенном настолько, что оно больше напоминает скульптурную маску. Именно это было страшнее всего. Часть меня, принадлежащая ранее дроу, просто выла от ужаса, стоило только сконцентрироваться на воспоминании этих зовущих чуточку припухших губ… зовущих… нет — требующих поцелуя…
Кое-как пришел в себя. На всякий случай ощупал тело руками и внимательно осмотрел свою каморку. А то знаем мы такие кошмары. Но нет — ВаСю не наблюдалось. Да и снятие эльфийского маскировочного костюма — еще то муторное дело. Проснулся бы в любом случае. Я ведь, как с Сергеичем договорил, так прямо в нём спать и завалился. Может быть, кстати, из-за него меня кошмары и мучили. Или все же ВаСю? Пока предавался таким размышлениям, на автомате выбрался на поверхность. А там как раз вся честная компания, даже Дух Чащи приперся, сидит со старшиной о чем-то с вдумчивым видом разговаривают. Судя по всему — о чем-то очень интересном — так как все остальные к этому разговору очень заинтересованно прислушиваются. И ВаСю вон в уголке примостилась. Ушами ворочает. Как её старшина уговаривал платок одеть, когда москвичи заявились — это еще та картина была. Так что теперь отрывается. Ну что — прерву идиллию? Мне сегодня еще кроме сборов и организационных вопросов необходимо услышать один ответ и получить чуток так необходимой в нынешних условиях информации.
