дурехам.
Впрочем, не слишком был удивлен настоящим положением вещей. Нечто похожее должно было произойти здесь, где проводят опыты, связанные с внеземной, повторю, технологией. «Они» — не о космических пришельцах ли речь? Если о них, то наши проблемы выходят за рамки местечкового миропорядка. Не хотят ли представители иных миров вмешаться в наши земные дела? Или наоборот — нуждаются в помощи?
Вопросы-вопросы-вопросы. Зачем их попусту задавать — надо действовать, сержант. И, приняв такое простое решение, засыпаю беспечным сном румяного пупса.
Проснувшись поутру, решаю, что ночная встреча с Анечкой мне привиделась. Воображение у меня щедрое — вот и выдало искаженную информацию.
С этой внутренней убежденностью отправляюсь в зону «D», чтобы продолжить наблюдение за экспериментом века. И встретиться с девочкой, дабы при свете дня получить необходимые объяснения. Хотя какие могут быть объяснения, когда вокруг происходит такая упоительная научно-техническая едрень?
Увидев мою помятую физиономию, господин Фаст поинтересовался самочувствием и задал вопрос о том, не страдал ли я бессонницей и ночными кошмарами? Я решил промолчать о таинственной ночной встрече. Зачем усложнять себе жизнь. (И жизнь всему человечеству?)
День же прошел в пустых хлопотах, в том смысле, что эксперимент века не удавался, а девочка явно избегала встреч со мной. Снова возникло подозрение, что ночная наша встреча померещилась мне от общего переутомления организма.
В конце концов решил не торопить события. Если суждено выручить человечество от всяческих напастей, я это сделаю. Надеюсь, ирония угадывается в этих моих словах?
Когда наступил новый вечер, то обнаружил, что время остановилось. Нет ничего хуже, чем ждать и догонять. Ладно, чему быть — тому не миновать. Не я нуждаюсь в «них», как понимаю, а совсем даже наоборот.
Около полуночи услышал за окном знакомые шаги. Пугливое выражение на лице Анечки исчезло, и я догадался, что произошли положительные перемены.
— Нас ждут, — коротко сообщила.
Я хотел задать несколько вопросов, потом махнул рукой: какая разница, сержант. Действуй по обстоятельствам и все будет ещё лучше, чем можно предположить.
Выходили мы из закрытой территории НИЦ неведомыми тропами. Я лишь подивился умению спутницы ориентироваться на ночной местности. Впрочем, поинтересовался: нормальные герои идут в обход? За нами могут следить, последовал ответ. Я почувствовал, что принимаю участие в неком развлекательном шоу, где мне отведена роль арлекина.
Продравшись сквозь кусты, оказались близ забора с чугунным частоколом. Я уже хотел карабкаться вверх — Аня указала на прореху меж прутьями. Некая сила раздвинула их для удобства прохода. Не пришельцы ли приложили свою неземную силу?
На обочине разбитой пыльной дороги нас поджидал старенький «Москвич». Задребезжал всеми частями и суставами, когда началось движение.
— Доедим ли? — пошутил я.
— Это подарок деда, — нелогично ответила. — На мое семнадцатилетние.
Я покосился на Анечку: ночные тени искажали её беззащитное лицо, и мне на мгновение показалось, что за рулем находится Александра, и, может, от этого почувствовал опасность. Я невольно оглянулся, словно ожидая цепкого преследования, да ночь была темна, как чулан, и спокойна, как ново приставившая покойница в этом чулане.
Когда мелькнули последние неказистые городские постройки, я понял, что устремляемся за город. И это правильно — зачем «им» беспокоить землян своими малопонятными «летающими тарелками». О чем я и спросил свою спутницу, мол, скоро ли встреча с этими задраенными, как наши атомные субмарины, НЛО?
— Дима, — проговорила. — Ты живешь мифами. А все намного проще, — и после недолгой паузы добавила, — и сложнее.
— Но «они» — это «они», надеюсь? — вредничал я. — Или, быть может, ЦРУ? — И предупредил. — Учти, я патриот своих оврагов и буераков.
— Прекрати, — поморщила носик. — И прошу: ничему не удивляйся.
Я рассмеялся: предупреждение очень кстати, это все равно, что предупреждать висельника о том, что вот-вот из-под его ног выбьют табурет.
— Если кто и выбивает табуретку из-под себя, — вывернув руль, заключила Аня, — то это мы сами.
Машина уже катила по ухабам проселочной дороги. Лунный напряженный диск и звезды скрывались за облаками; от света фар ночь казалась обмазанной теплым дегтем. Создавалось впечатление, что мы въехали в огромный чрев вселенского чудовища.
— Аня, — не выдержал я. — Знаешь, что делаешь?
Она не ответила — выключила мотор, и ночная тишина, нарушаемая цвиром пружинистых кузнечиков, оккупировала и наш автомобильчик, и вспаханное поле, и вечные небеса. Прошла минута драматического ожидания, потом вторая… третья…
— И где наши братья по разуму? — решил разрядить обстановку. — Где их черти носят?
— Кажется, они уже здесь, — проговорила, словно вслушиваясь в себя. Здесь, — повторила с убеждением.
— Где? — повертел головой, как непослушный ребенок. — Ни зги не видать. — И вдруг… увидел: наш затрапезный драндулетик, где мы находились, прикрыт куполообразной крышей явно искусственного происхождения, которая подсвечивалась слабым матовым светом. — Сдается мне, что нас уже накрыли, — прокомментировал, — как сачком.
Аня взяла меня за руку, будто пытаясь помочь мне верно осознать происходящее, и я как бы «услышал» внутри себя спокойно-глуховатый чужой голос:
— Нам бы хотелось побеседовать с вами.
— Кто вы такие? — спросил я (тоже мысленно).
— Мы — биологические создания космической энергии.
— Как это?
— Это трудно понять.
— Инопланетяне?
— Пусть будет так.
— Почему не общаетесь с нами в открытую?
— Ваша планета могла бы включиться в систему межпланетных отношений, но уровень вашей нравственности оказался очень низким.
— Не понимаю?
— У вас тяжелое мышление — мышление с большой инертностью. Вы идете по ложному пути и путь этот тупиковый.
— Вы неправы, — во мне заговорил патриотизм землянина. — Мы сознаем свое несовершенство и пытаемся…
— Нет, — прервал меня чужой голос, — не осознаете. Слишком много животного начала.
— Вы можете нам помочь?
— Только в случае угрозы всему вашему биологическому виду.
— Такая угроза существует?
— Да.
— Простите, — «проговорил» я. — Можно сделать рекламную паузу?
Меня прекрасно поняли и мыслительный «контакт» прервался. Я чувствовал, что мои бледные мозги плавятся от напряжения и дикованности ситуации. С одной стороны я полностью контролировал себя и свои чувства, с другой — странная «беседа» с невидимым собеседником. Еще час назад я сомневался, что подобное возможно. Но ведь происходит оно, черт возьми! И свидетелем этого казуса являюсь не один я. Не может галлюцинация быть одна на двоих?
