отравленная ненавистью, страхом и местью. И вспоминаю все свои странные сны-видения, где меня предупреждали о том, что хотят взять бесценную душу моей дочери. Запредельные и земные гниды нашли таки мое незащищенное местечко в душе; нашли, суки, и хотят этим воспользоваться.
— Вано?
Ничего-ничего, говорю я, все в порядке, все будет в порядке, брат.
— Что?
— Мария у тети Александры, — скалюсь и ощущаю, как лопаются пересохшие губы — запах крови напоминает океанский бриз.
— Это они зря сделали, брат.
— Да, — подтверждаю. — Но они это сделали. Вот в чем дело, кацо.
Да, они переступили невидимый рубеж, а, следовательно, поставили себя вне закона. Они не понимают, что тем самым подписали себе смертный приговор. Их никто и ничто не спасает. Винтовка с оптическим лазерным прицелом — самое действенное средство против ублюдков и выродков рода человеческого.
Почему они пошли на этот беспредел? Значит, им есть что терять. Что? Так, спокойно, Ваня, говорю я, надо успокоиться и выправлять положение. Чего бы тебе, родной мой, этого ни стоило. Выжги все чувства, они сейчас не нужны. Жизнь у тебя, Ваня, до этого звоночка была как игра. Теперь она закончилась — теперь начинается жизнь, в которой я не имею права на ошибку. Беспечный Ванька Лопухин уходит в тень дурноватого прошлого, в настоящем будет жить и действовать другой человек — другой.
Набираю номер на куске пластмасса и слышу тревожный голос бывшей жены Асоль. Я прощаю её, мать моего ребенка, за её крики и проклятья в мой адрес. Ты украл Машку, плачет, ты подлец и сволочь, я заявляю в милицию! Немедленно верни дочь, или я за себя не отвечаю!..
— Да, милая, — говорю. — Я верну Машку через час, или два. Потерпи.
— Что происходит, Ваня? — начинает что-то понимать.
— Ничего, все хорошо. Все будет хорошо.
— Где вы?
— Мы?… Мы в ЦПКиО. Машка на карусели. Знаешь, есть такие карусели, как блюдца. Двигаются в разных плоскостях. Ей очень нравится.
Потом замечаю — время остановилось. Его нет. Оно исчезло для меня вместе с планетой, похожей на молекулу во Вселенной. Весь смысл бытия сфокусировался в мертвом куске пластмасса. Я знаю раньше или позже он оживет веселенькой песенкой: фьюить-фьюить. В этом заинтересованы все стороны: мне нужна дочь, им — дискетка. Мне нужен мир, похожий на меня, им — власть над всем миром. Они не понимают, что этого невозможно добиться без святой души. А какие могут быть души у них, у пустот?
— Фьюить-фьюить!
Я вижу человека, он похож на меня, это, должно быть, я? Человек тянет руку к телефончику и проговаривает:
— Да?
— Это я, — голос женщины по имени Александра. — Тебе привет от Марии. Она играет в «гейм- бой».
— Кажется, вы тоже играете?
— Играем, но в жизнь, — усмехается. — Кстати, тебе спасибо от господина Савелло.
— За что?
— Большой Лис скис — а это большая удача. Для всех нас.
— Удача всем нужна, — соглашаюсь я. — И тогда не будет никаких проблем.
— Проблема одна: ты — нам, мы — тебе.
— А почему такая уверенность, что у меня есть «гейм-бой»?
— Ваня, будь проще, — говорит с легким раздражением. — Все у тебя есть. Мы везде и всюду. Вспомни хотя бы хакера. И помни: я пока контролирую ситуацию, но, сам понимаешь, счет у нас идет на часы.
— Ждем-с господина Sodos'а?
— Я жду тебя, — отвечает после мимолетной паузы. — Через час. В любой точке города, удобной для тебя, Лопухин.
— Я — Лопухин.
— Поздравляю. Так где?
— У входа в ЦПКиО.
— Ха? По старой памяти.
— Да, хочу, чтобы Мария сама покаталась на каруселях. Есть такие карусели, похожие на блюдца. Двигаются в разных плоскостях. Ей очень нравится.
— Когда я была маленькая, мне тоже нравилось, — вспоминает та, которая говорит со мной.
— Да, в детстве нам много что нравилось, — соглашаюсь и, отключив связь, молчу: жаль, что детство кончается так неожиданно, будто кто-то вошел в твою комнату и выключил свет.
Кто этот кто-то, вывинчивающий наши души, как лампочки?
Мне памятник надо ставить при жизни. За выдержку и спокойствие. Понятно, что мои боевые товарищи взялись за оружие. Нет, сказал я, в этом нет необходимости. Пока. И взял с собой только «Nikon». В нем не было пленки, но это не имело никакого значения. Он нужен был на удачу.
Несмотря на дождливую погоду, публика спешила в парк. Много было детей — они прыгали через лужи, ели сахарную вату, гоняли на роликах и кружились на праздничной и яркой карусели, стоящей на площадке перед входом ЦПКиО. Здесь мы были — я, Александра и Машка. В другой жизни. Когда были счастливы и не отравлены обстоятельствами, как грибами.
Медленно прогуливался под мелким дождиком и со стороны казалось, что умаявшийся папаша поджидает жену и дочь, которые загуляли на аттракционах. Так оно и было. В другой жизни. Когда мы были счастливы и не отравлены предательством…
Не испытывал никаких чувств, кроме одного — увидеть дочь и посадить её на карусель. Все остальное не имело никакого значения — войны, мор, пожары, землетрясения, политические скандалы, заказные убийства, запуски ракет в космос…
Весь огромный мир сжался до асфальтированного пятачка, отсвечивающего серебристым зеркалом. Этот цвет опасности, измены и смерти я теперь буду помнить всегда. Те, кто пытается скупить все, что можно купить за серебряные доллары, не понимают, что они обречены. Есть то, что не продается — бессмертная душа.
Нет, многие из нас уже заложили её дьяволу Джо. Но многие этого не сделали. И не сделают. А это, значит, сатанинский план программы S никогда не воплотиться. SSS — не похоже ли это на 666? Похоже — оно так и есть. Но пока будет сохранена хотя бы одна святая славянская душа…
Я вижу: с Крымского моста двигается кортеж — «Мерседес» и несколько боевых джипов с сигнальными «маячками». Смотрю на часы — удивительная пунктуальность. Обычно женщины опаздывают на свидание. Впрочем, у нас деловая встреча. Если то, что происходит можно так назвать.
Потом вижу: телохранители открывают дверцу лимузина. Из салона появляется мой ребенок, я его плохо узнаю, он в новом костюмчике и плаще цвета серебра. Хрупкая девочка из последнего видения?
Проклятье, за новые игрушки и шмотки хотят приобрести её душу? Ну-ну, господа…
Заметив меня, Мария отмахивает рукой, как крылом: сейчас, па! И ждет Александру, неспеша выбирающуюся из авто. Телохранитель передает когда-то моей любимой женщине модный прозрачный зонтик…
Они идут под этим зонтиком, маленькая девочка и женщина, и кажется, дочь и мама, и, кажется, что они не чают друг в друге души, и, кажется, уже поздно и программа SSS введена в действие.
— Па! — улыбается Мария. — Ты весь мокрый, — и, вырвав ладошку из руки «тети», передает свою судьбу мне. — Ты чего, па? У тебя нет зонта?
Я держу её ладошку в своей — нет, господа, у нас есть ещё шанс, быть может, последний, но он есть.
— Как дела, Лопухин? — говорит дама полусвета и смотрит открыто. Она в строгом деловом костюме с гибкой бриллиантовой брошкой $ в петличке. Прости, так получилось. Я проезжала мимо дома Машеньки и
