— Да. Он политик, ты журналистка, и оба вы мне не нравитесь. Мне не нравится никто, кроме моего сына, и я боюсь, что больше его не увижу. Поэтому мне на все плевать.
Автомобиль двигался по тихой улице. Внезапно Гэй остановила его у огромной кирпичной стены и обняла руль. Она сказала спокойно:
— Это ужасно. Во времена старой «Элиты» ты был человеком по-своему независимым, с определившимися взглядами. Я немножко перед тобой робела. Завидовала тебе. Я тогда была слабой и робкой, только и умела, что повторять слова того, кто ни в грош меня не ставил. Теперь я потеряла красоту, но нажила толику ума и уверенности в себе, а ты скис, из тебя можно вить веревки. Работа Римы?
— Пожалуйста, не говори так.
Гэй вздохнула:
— Куда мы отправимся?
— Не знаю.
— Ты мой пассажир. Куда тебя везти?
— Никуда.
— Ну ладно. — Гэй потянулась к заднему сиденью. — Вот твой портфель. Его где-то нашла моя дочь. Там ничего нет, кроме научного словаря и вот этого паспорта с твоим именем. — Она сунула Ланарку в нагрудный карман длинную пластмассовую полоску. — Выходи.
Он вышел и остановился на обочине, пытаясь утешиться тем, что вновь осязает привычную гладкую ручку портфеля. Он ожидал, что машина отъедет, но Гэй тоже вышла. Она взяла его под руку и повела к двойной двери — единственному отверстию, нарушавшему однообразие стены. «Что это за место?» — спросил Ланарк, но Гэй, тихонько что-то мурлыкая про себя, нажала кнопку колокольчика. Внезапно обе створки открылись внутрь, и Ланарк с испугом увидел двух не открывавших рта охранников. Они заговорили одновременно резкими голосами, источник которых находился на груди рубашки:
— Паспорт, пожалуйста.
— Видите, он в карманчике, — объявила Гэй.
— Назовите себя.
— Он делегат Унтанка, немного опоздавший, а я от прессы.
— Делегат может войти. Пресса не допускается без красной карточки. Пресса не допускается без красной карточки. Делегат может войти.
Охранники расступились, оставляя в середине узкий проход. Гэй сказала:
— Ладно, до свидания, Ланарк. Жаль, не смогу тебя поддержать в нужный момент. Но если сумеешь сымпровизировать что-нибудь стоящее, старина, я, конечно же, об этом услышу.
Она отвернулась и пошла прочь.
— Делегат может войти. Или нет, — забубнил охранник. — Делегат может войти. Или нет. Прошу подтверждения намерений продвижением или отступлением. Запрашиваю подтверждения намерений. Требую подтверждения намерений. Категорически требую подтверждения намерений.
Ланарк стоял неподвижно и размышлял.
— Подумайте как следует! — продолжал охранник. — При отсутствии подтверждения намерений делегат понижается в статусе вплоть до недопущения. Подумайте как следует! При отс под нам дел пон в стат впло до недо подум, вплодонедоподум, вплодонедоподум.
Больше идти было некуда, и Ланарк, содрогнувшись, шагнул в узкий проход между охранниками.
Глава 43
Объяснение
Под высокой крышей, которую поддерживали железные балки, лежал бетонный пол, в пыли и пятнах голубиного помета. От двери вела голубая ковровая дорожка, дальний конец которой терялся в тени. Ланарк шагал по ней, пока не наткнулся на такую же дорожку, под прямым углом с первой. Он обогнул небольшой фонтанчик, где булькала вода, падавшая в стеклянную чашу, и тут до него донесся гул голосов. Перед дверью в круглую палатку стояла дюжина охранников. Ланарк двинулся вперед, протягивая паспорт и громко возвещая: «Делегат Унтанка!»
В толпе мужчин в черном появилась девушка в красной рубашке и джинсах, с недовольной гримасой на лице.
— Вот уж не ожидала увидеть здесь вас, Ланарк. Я хочу сказать, все уже кончилось. Даже еда.
Это была Либби. Ланарк пробормотал, что явился ради речей.
— Зачем? Это скука смертная, а у вас такой вид, словно вы неделю не умывались. Чего ради вам слушать речи?
Он ответил долгим взглядом. Либби вздохнула:
— Входите, но придется поторопиться.
Вслед за Либби Ланарк прошел в дверь. Шум здесь стоял такой, что хотелось заткнуть уши. Либби вела его по проходу между внутренней стеной палатки и рядом официантов, выносивших подносы с пустыми тарелками. Он скользил взглядом по спинам гостей, сидевших за круглым столом. Указав на пустой стул, Либби сказала:
— Это был ваш.
Ланарк тихохонько уселся. Ближайший сосед вылупился на него и со словами «Боже мой, привидение!» захихикал. Это был Один.
— Как же я рад вас видеть, — проговорил Повис, другой его сосед. — Что случилось? Мы ужасно из- за вас переволновались.
Круглое белое кольцо стола занимало большую часть палатки. Перед каждым стулом стояли бокал и табличка с именем и титулом гостя, надписью наружу. Внутри кольца сновали с бутылками Красные Девушки, наполняя бокалы. Ланарк рассказал о своих приключениях.
— Хорошо еще, что этим обошлось, — заметил Повис — Кое-кто нашептывал, будто вас то ли застрелила, то ли увела куда-то охрана. Мы-то, конечно, этому не поверили. Иначе бы стали жаловаться.
— Эти слухи сослужили ассамблее хорошую службу, — весело вставил Один. — Во время больших дебатов по энергетике трусливые горлопаны сидели как воды в рот набрав. Чертовы идиоты!
— Знаете, — вздохнул Повис, — не стану отрицать, я и сам порядком перепугался. Эти охранники — жуткие субъекты, и никто не знает, какие им даны указания. Да, в последние несколько дней все дела улаживались легко как никогда, так что ваша моча не пропала даром. Правда, загрязнять их реку было поступком опрометчивым. Они в ней души не чают.
Вдоль стола прошлась, наполняя бокалы, Сольвейг. В надежде, что она его не заметит, Ланарк уставился в скатерть. Раздался звук, похожий на мягкое покашливание гиганта, затем голос, прошедший через высококачественный усилитель, произнес:
— Леди и джентльмены, вам будет приятно услышать, что после трехдневного отсутствия к нам возвратился один из наиболее популярных делегатов. Остроумный, почтенный, не всегда блюдущий трезвость лорд провост Ланарк из Большого Унтанка занял наконец свое место.
У Ланарка отвалилась челюсть. В наступившей мертвой тишине, чудилось ему, нарастал мощный гул голосов. Его пронзало и давило множество взглядов: насмешливых, тяжелых, презрительных, любопытных — в этом он не сомневался.
— Налейте ему выпить! — раздался чей-то вопль.
Он всхлипнул и уронил голову на скатерть. Гул поднялся вновь, но на сей раз обмен репликами преобладал над смехом. Ланарк услышал шепот Одина: «Это было уже лишнее» и Повиса: «Не нужно им было сыпать соль на раны».
Снова кашлянув, голос произнес:
— Милорды, леди и джентльмены, прошу тишины. Слово предоставляется сэру Тревору Уимзу,
