— С тобой, Чеченец, с тобой.
— Тогда я должен знать… обстановку…
Арсений хекнул, покачал головой: наглец-наглец, но, видимо, поразмыслив, решил выдать некую дозированную информацию: Лаптев, как выяснилось, оказался намного хитрее, чем можно было предположить. Он успел утаить материалы по будущим поставкам героина в РФ, равно как и конфиденциальную информацию о некоторых высокопоставленных господах; все эти сведения загнаны в компьютерный компакт-диск, который, к сожалению, исчез.
— И что? — окончательно потерял голову.
— Надо найти.
— Ааа, вот что искали на даче, — догадался я. — И кто это был? Лаптевские?
— Кто был, тот был, — ушел от прямого ответа.
— Это они Алису?
— Да, — решительно поднялся, поправил кожаный ремень на военизированной униформе. — Прошу, — жестом пригласил следовать за собой.
Мы покинули комнату-шкатулку, к нам присоединились двое моих старых оловянных солдатиков, и мы снова потопали по длинному коридору. Судя по бетонным перекрытиям, находились в подземном бункере, расположенном где-то близко с земным ядрышком.
Вскоре остановились у бронированной двери с огромным колесом, такие двери можно встретить в банковских хранилищах.
Я уж грешным делом решил, что мне сейчас выдадут гонорар за будущую работу, да ошибся. Помещение напоминало складское — трубы, ящики, пиломатериалы; потом почувствовал знакомый тошнотворный кисловатый запах крови.
Включили свет, и я увидел клетку, точно в зоопарке. В ней были подвешены на крюках кусками мяса люди. Их было двое.
Первый, утыканный стрелами, как дикобраз, кровоточил — на полу под ним темнела пурпурная лужа; второй был просто бит и ещё подавал признаки жизни. Признаюсь, меня передернуло от увиденного.
— Кто это?
— Один из них тебе знаком, Чеченец.
— Что?
— Затейника вспомни, он тебя кинул на поле, — усмехнулся Арсений. Все рассказал, всю подноготную. А вот где дискета не знает. А ведь правая рука Лаптева. Был ею, — подошел к столу с арбалетами и стрелами. — Ну что, Алексей Николаевич, отомсти за себя и Алису, — хотел передать мне архаичное, но модное оружие.
— Нет, — сказал я.
— Почему?
— Я трупам не мщу.
— Благородно-то как, — цокнул Арсений. — А он бы тебя не пожалел.
— Пожалел… тогда на поле… — вспомнил я.
— Это тебя другие пожалели. Может быть, даже Лаптев. А ты его за это… туда… — вскинул голову к потолку. — Нехорошо.
— Это наша личная разборка.
— Эх, племя младое, незнакомое; проще надо быть, детка, — прицелился из арбалета. — Врага надо знать в лицо и уничтожать при любом удобном случае, — зазвенела тетива и стрела впилась в щиколотку несчастного.
От боли он забился в конвульсиях и захрипел; кровавые пузыри лопались на губах, точно жвачечно- резиновые шарики на устах ребенка.
Что-то во всей этой странной и подозрительной истории не сходилось. Можно было поверить в существование некоего секретного спецподразделения, занимающегося проблемами нашей доморощенной наркомафии, однако смущала некая театрализованность и аномальность в поведении краснострелочников.
На мой взгляд, муж Алисы не мог с таким садистским удовольствием издеваться над беззащитной жертвой. Следовательно, человек, называющий себя Арсением, есть самозванец и лгун, или я тогда совсем ничего не понимаю в женщинах.
— К сожалению, мои дураки перестарались, — проговорил Арсений, отбрасывая арбалет. — Разве так убивают? — Кивнул на лужу крови. — Чик, и все. Нехорошо, никакого удовольствия. Ни тебя, ни врагу. — Мы направились на выход. — Нужно, чтобы в твоем лице видели избавителя от мук. Благодетеля… — Сокрушался. — Нет у нас культуры жертвоприношения, как у племен в устье Амазонии… Я этот вопрос изучал, друг мой… Цивилизация губит все… Что такое, например, электрический стул? Пародия. Все равно, что сесть на утюг… Ближе к природе надо, к ней-к ней…
Я слушал разглагольствование своего спутника и убеждался, имею дело с параноидальным бредом. Получать удовольствия от убийства себе подобных? Мир жесток и немилосерден, однако не до такой же степени.
По возвращению в «шкатулку» мы снова обсудили проблему поиска компакта-диска. Я выразил сомнения, что её можно обнаружить. Мне улыбнулись: отчима я знал лучше многих, нужно просчитать варианты, куда он мог спрятать вещицу. Время ещё есть, но нужно торопиться — увы, мертвые уходят, оставляя нам одни проблемы.
И последнее: все мои шаги будут контролироваться. Если возникнет желания удрать на Багамские, блядь, острова под пальмы, то лучше сказать сразу: отправим экспрессом «Красная стрела», посмеялись мои новые приятели, любящие хорошую шутку, как кровавый бифштекс.
На этом и расстались; мысль о том, что я не смогу выполнить приказ родины, вообще не рассматривался.
Странные и самоуверенные люди, решившие, что Чеченца можно напугать оригинальными приемами умерщвления.
Меня проводили до буржуазного «бьюика» и я, плюхнувшись в него, покатил в гордом одиночестве на родную сторонку.
Безжизненный, как зомби, водитель крутил колесо руля из бивня индийского слона, а я, глядя на заснеженно-темный мелькающий мир, думал обо всем и ни о чем.
Что наша жизнь? Пауза между вечностями. И надо заполнить эту непродолжительную паузу страстью, любовью, мастерством, деревьями, победами, оптимизмом, разговорами с детьми, бессонными ночами, болью сердца, солнечными лучами, тихим одиночеством, приступами бешенства, совокуплениями, риском, скандалами, стойкостью, праздниками, снами, слезами, полнолунием, купанием в кадушке, верой в бессмертие…
А чем все население занимается в этом интервале? Верно — иллюзиями. Что завтра, будет лучше, чем вчера. Увы, легковерный народец не понял, что наступила новая эпоха — эпоха экономического террора. Какие репрессии? Зачем кого-то, куда-то сажать? Посадил — обязан кормить. Проще объявить цену человеческой жизни. Цена — один рубль. А все остальное в свободно конвертируемой валюте.
Выкупайте свои жизни господа! Ах, не желаете? Ах, нечем? Тогда самостоятельно подыхайте, пионеры (бывшие) и пенсионеры, и все остальные граждане свободной от всего республики. Хотели свободы — получайте её в полном, концептуальном объеме.
Голодный раб полюбит любую власть, нищий раб будет рыскать в поисках пищевых отбросов и не позволит себе лишних антиправительственных волнений, особенно, если подбрасывать ему куски с барско- кремлевского стола.
У нынешнего раба отсутствует душа, как знак духовности. Она ему не нужна, душа. Какие могут быть духовные поползновения, когда хочется жрать, жрать и жрать.
Можно поздравить ново-старую власть, она сумела сделать то, что не смогли предыдущие банды властолюбцев. Они вытащили души у людей, превратив всех в жадное, безмозглое и покорное стадо.
Подчиниться общим законам? И жить как все? Нет уж, лучше быть подвешенным на дыбе.
Правда, это зрелище весьма неприятное. И главное — зачем такие изуверства, чай, не петровская варварская Рассея пролетает за окном модного и современного авто. Хотя при определенной
