— Маша? Ой! — Обнял женщину. — Новый год на носу. — Поцеловал ее в нос. — А тебя нет и нет…
— Я есть, я всегда есть. Пошли?
— Куда? Надеюсь, не в лес, под елочку?
— Мы идем к нам, — уверенно сказала Маша.
— К нам?
— Именно к нам, — поднесла к глазам Павла ключи. Потрясла ими — ключи, как новогодние бубенчики, зазвенели.
— А елочка там есть? Может?… — кивнул на базарчик.
— У нас все, родной, есть. — Ласково взяла его под руку, и они пошли в новогоднюю ночь.
А снег усиливался, покрывая светлой надеждой и ночь, и улицы, и город, и судьбы…
Квартира была стандартно однокомнатная, теплая и уютная — торшеры, коврики, на стенах фотографии классов-выпускников, цветы. Цветы жили в горшках-горшочках. В большом ведре росло странное вечнозеленое деревце. Павел ходил с чайником и поливал растения. Крикнул весело:
— Подводная лодка с дендрарием.
— Что? — Маша хозяйничала на кухне.
— А это перископ, — хмыкнул Павел и включил телевизор. На экране замелькали кадры современной войны, потом знакомые лики политических деятелей. — Б-р-р-р, какая гадость! — Выключил телевизор.
— С кем ты там?… — улыбалась Маша. — Полил сад?
Павел появился на кухне. Маша готовила салат, резала овощи. На столе — праздничная снедь. Павел восхитился:
— Ух ты, Снегурочка! Откуда все это?
— Все оттуда, Дед-Мороз. Из холодильника.
— А елочки у нас нет, Снегурочка?
— Как это нет? — устремилась в комнату. Ткнула ножом в деревце. — А это что, Дед-Мороз?
— Не знаю.
— Это наша елочка, дедушка. Ты понял, старый черт! — щедро заулыбалась.
— Да? — не поверил. — Где-то я их видел… такие елочки…
— Они растут на необитаемых островах и называются туей, — чмокнула в щеку. — Вынеси ее из угла… будут танцы…
— Танцы?
— Хоровод: «В лесу родилась елочка». Ой, у меня там… — Но Павел обнял ее, приподнял, закружил по комнате. — Осторожнее, у меня нож! — завизжала Маша. — Зарэ-э-эжу!
— Ой-ой, умираю от любви. — Дурачился.
— Паша, у меня там все синим пламенем… — вырвалась, погрозила ножом, исчезла.
Павел, пыхтя, вытащил ведро с туей на середину комнаты, походил вокруг «елочки», как бы ею любуясь, потом азартно хлопнул себя по груди, по коленям, заголосил:
— Ах, черемуха белая, сколько бед ты наделала? Как любовь твоя спелая! Сумасшедшей была!
Они садились за праздничный стол. Они были одни в этом огромном полночном мире и были этим счастливы. Они смотрели друг на друга, мужчина и женщина, и им никто не мог помешать. Они сели друг напротив друга — чинно и благопристойно. Смотрели.
— Ну? — спросила Маша.
— Ну? — спросил Павел.
— А кто будет провожать старый год? — и показала глазами на бутылку шампанского.
— Верно. Попрошу ваш бокал, — энергично открывал бутылку. — Огонь из всех орудий! — Хлопнула пробка. Шампанское хлынуло из горлышка. Маша смеялась. — Ну-с, дамы и господа? Какой желаете тост: оптимистический или пессимистический?
— Жизнеутверждающий!
— Хорошо. — Павел поднялся из-за стола. — Соотечественники! Перед вами две невинные души… Паши и Маши… Судьбе было угодно столкнуть эти две души в огромном океане мироздания… Они встретились, эти два утлых суденышка… эти две частички…
— Две пылинки, — шумно вздохнула Маша, дурашливо закатывая глаза.
— …в мировом космическом пространстве… И… О чем это я? — рассмеялся Павел.
— Паша любит Машу, Маша любит Пашу, за их любовь и за уходящий год! — Тянула бокал с шампанским.
— Да, дорогие соотечественники! Поймите их, берегите их… В их лице вы будете беречь себя!..
— О Боже! Маша лишает слова Пашу! За любовь!
Ударились бокалы, зазвенели. Новый год был где-то рядом, тихо сыпал из мешка снегом.
— Уф! — выпила Мария. — Есть предложение!
— Какое?
— Надраться как сапожникам.
— Предложение принимается с глубоким удовлетворением. — Разливал шампанское по бокалам.
— Процесс пошел, — мило икнула Маша.
Они галопом прыгали вокруг туи. Они были шальные и счастливые, горлопанили:
— В лесу родилась елочка! В лесу она росла!
А зачем она росла? А зачем была?
Потом они, мужчина и женщина, обнялись, слились в поцелуе: минута-час-вечность. Они стояли в полутемной комнате, как в лесу.
— Здравствуй, милый.
— Здравствуй, милая.
Светлело окно — падал тихий снег. Далекий перезвон курантов разбудил двоих. Они проснулись одновременно.
— Боже мой, — ахнула Маша. — Новый год! «Бом!» — ударили куранты.
— Где мои трусы? — вскричал в панике Павел.
— Ааа! — Маша стремглав бросилась в ванную. «Бом!»
Павел натягивал брюки, прыгал по комнате, ударился коленом о стол.
— Ууу! Где тут свет?
«Бом!»
Вбежала Маша, включила свет.
— А где шампанское?
«Бом!»
— А я знаю? — потирал ушибленную ногу. — Где-то там…
«Бом!»
Маша исчезла — появилась с бутылкой в руках.
«Бом!»
«Бом!»
— Ааа, черт! — Павел открывал шампанское. — Бокалы-бокалы…
«Бом!»
— Пли! — держала бокалы в боевой готовности.
— Осечка, — мучился Павел. — Ну же… чтоб эта пробка!..
«Бом! Бух!» — выстрелила пробка в потолок.
— Уррра! — Шампанское пенилось.
«Бом!»
— С Новым годом! «Бом!»
— С новым счастьем!
