Сначала была только темнота и ощущение, будто его сознание впиталось каким-то поглощающим материалом.
Но он не позволил этому состоянию продолжаться слишком долго. Он знал, что у него мало времени, и отдал первую команду этому телу.
«Вставай!»
Нет. Сначала надо отодвинуть крышку. Действия должны быть последовательными и соответствовать образцу, о котором говорила машина. Сесть и отодвинуть крышку.
Пятно света через приоткрытые глаза и осознание движения. И тут его уши наполнил крик удивления, исторгнутый сотней глоток.
«Я должен сесть. Надо отодвинуть крышку. Толкай сильнее. Сильнее!»
Он чувствовал, что толкает, и что сердце учащенно бьется. Тело пронзила острая боль. Превозмогая ее, он поднялся. Глаза полностью открылись, и он смог видеть. Он увидел расплывчатые фигуры в ярко освещенном помещении.
Он заставлял себя двигаться быстрее, думая в отчаянии: «У этого тела есть только несколько минут».
Он попытался окостеневшей гортанью произнести слова, которые уже сформулировал в своем сознании.
Ему стало интересно, как Секох воспринимает пробуждение своего «бога».
Эффект уже должен быть потрясающим. Эта религия была странной, нездоровой и опасной. Как и древнее поклонение идолам на Земле, она базировалась на отождествлении символов, но в отличие от ее дубликатов где-либо еще во времени и пространстве, ее идол был живым человеческим существом, хотя и лежащим без сознания. Такая религия принималась индивидуумами, пока Спящий Бог оставался на самом деле спящим.
Секох согласился бы и на пробуждение своего бога, уверенный, что тот не допустит ни малейшего сомнения в своем Главном Хранителе.
Проснувшийся бог поднялся перед толпой, указал обвиняющим пальцем на Секоха и произнес:
– Секох… изменник… ты должен умереть!
В этот момент инстинкт самосохранения потребовал от Секоха отказаться от своей веры.
Но он не мог сделать этого. Она слишком глубоко укоренилась в нем. Она соединялась с каждым его нервом.
Он не мог сделать этого и, значит, должен был принять предложенную богом смерть. Но он не мог сделать и этого.
Всю жизнь он рискованно балансировал, как канатоходец, только вместо шеста он использовал слова. Теперь слова оказались в конфликте с реальностью, как если бы человек на канате неожиданно потерял свой шест и начал сильно раскачиваться. С паникой появились опасные и разрушительные стимулы таламуса. На него обрушился жестокий удар. Безумие.
Во все века человеческого существования безумие приходило из-за неразрешенного внутреннего конфликта в сознании миллионов людей. Враждебность к отцу вступала в конфликт с требованием отцовской защиты; привязанность к матери вступала в конфликт с необходимостью расти и становиться независимым; отвращение к работодателю вступало в конфликт с желанием зарабатывать на жизнь. Поначалу всегда было только нездравомыслие, а потом, при невозможности удержать равновесие, наступало спасительное умопомешательство.
Однако первая попытка Секоха избежать конфликта была физической. Его тело стало расплываться и под стон ужаса зрителей превратилось в тень. Перед ними стоял Фолловер.
Госсейн, все еще управляющий нетренированной нервной системой «бога», ожидал этого перевоплощения.
Он медленно направился вниз по лестнице. Медленно, потому что мускулы «бога» одеревенели, несмотря на упражнения в ограниченном пространстве «гроба». Если бы не понукания Госсейна, этот почти бессмысленный оживленный предмет едва ли мог хотя бы ползти.
Управляя им, Госсейн с отчаянием чувствовал, что у него остались только минуты – минуты, за которые Фолловер должен быть уничтожен.
Он с трудом спустился и повернул к черной массе. Зрелище медленно шагающего бога с целью убить его должно быть умопомрачительным для человека. В ужасе Фолловер защитился единственным способом, имеющимся в его распоряжении.
Из туманной тени изверглась энергия. Во вспышке белого пламени тело «бога» превратилось в ничто.
В этот момент Секох стал убийцей своего бога. Ни одна нервная система не в состоянии вынести такую страшную вину.
И он забыл о ней.
Он забыл, что сделал. А поскольку это требовало забыть все часы его жизни, связанные с религией, он забыл и их. С раннего детства его готовили в священники. Значит, он должен был забыть обо всем с самого детства, чтобы память о его преступлении стерлась.
Амнезия снимает напряжение с нервной системы человека. Под гипнозом его можно убедить в чем угодно. Но гипноз необязателен. Встретив неприятного человека, вы вскоре будете не в состоянии вспомнить даже его имя. Неприятное впечатление тает, распадается, как сон.
Амнезия – лучший способ убежать от реальности, но у нее есть и отрицательные стороны. Например, нельзя забыть жизненный опыт и остаться взрослым.
Секоху пришлось забыть слишком многое. Он опускался все ниже и ниже. Происходящее не было
