что ни один человеческий мозг не смог бы охватить ее целиком. Более ста строительных компьютеров работали вместе, чтобы спроектировать это здание.
Довольно неприятно так поздно обнаружить, что начальником этого поста был назначен Джеймс Марриотт — человек, который имеет впечатляющие дипломы по физике, но совершенно лишен чувства верности…
Через минуту Мортон вошел в дверь поста. Еще через несколько секунд, вручая подчиненным Мариотта приказ о том, что обязанности командира поста целиком и полностью переходят к нему, Мортону, он узнал, что Мариотт покинул базу на рассвете и до сих пор не вернулся.
— Он велел нам вызвать санитарный вертолет, господин полковник, и увез на нем больную.
— Больную?
— Да, господин полковник, женщину, она была без сознания.
— Вы знаете имя этой женщины?
— Оно записано у меня здесь, — пробормотал охранник, наклоняясь над своим списком. — Она приехала позавчера вечером. Вот, Изолина Феррарис.
«Значит, вот где она укрылась. Ну и ну!» — подумал Мортон.
Он не мог найти этому никакого объяснения. Немного сбитый с толку этой новостью, Мортон обошел некоторые рабочие комнаты поста, ведя за собой Луфтелета. Они обнаружили, вернее, Луфтелет обнаружил, что из всех цепей была отключена лишь одна — та, которая окружала защитным полем дворец Комиссии по Переговорам. «Сделано ли это сознательно?» — спросил себя Мортон. Этот вариант явно был первым, который приходил на ум.
Похоже, ничего серьезного. Выходка Мариотта выглядела почти жалкой Однако она заставляла думать, что Мариотт отрезал себе все пути к отступлению. Мортон, дождался, пока Луфтелет опустил четыре рубильника, включавшие эту цепь.
— Дворец снова защищен? — спросил он. Луфтелет пустился в долгие и малопонятные объяснения. Мортону понадобились весь его ум и все внимание, чтобы сделать вывод, что эта галиматья означает «да». Он подавил в себе желание еще раз попытаться пробить брешь в обороне этого не желавшего контактировать с ним сумасшедшего человека. В конце концов Мортон предпочел пройти по сверкающему коридору в аппаратную. Ему хватило одного взгляда, чтобы смутное желание проверить, в каком состоянии находится собранная здесь техника, испарилось: длинная узкая комната была так набита различными приборами, что свободным оставался лишь небольшой проход у боковой стены.
«В нашем мире мы просто вынуждены полагаться на заслуживающих доверия техников», — невесело подумал Мортон. Через несколько минут он снова встретился с Луфтелетом в личном кабинете Мариотта. Выбора нет, неохотно подумал Мортон, и к тому же до глобальной катастрофы на Диамондиане оставалось совсем немного времени. Может быть, в случае с Луфтелетом старый как мир прием — напоминание об ответственности — даст результат, которого не смогли достичь доводы разума.
— Майор Луфтелет, вы останетесь здесь и будете командовать этим постом, пока не получите новых указаний. В случае возвращения официального командира поста, капитана Марриотта, вы временно будете его начальником.
— Слушаюсь, господин полковник! Я прикажу прислать сюда мою деловую документацию.
— Считаете ли вы нужным сказать мне еще что-нибудь перед тем, как я уйду отсюда?
Осматривая приборы и устройства управления, собранные в здании поста, Луфтелет заметил много особенностей его автоматики, но посчитал их слишком «техническими», чтобы обращать на них внимание Мортона. Поэтому он ответил
— Нет, господин полковник.
После этого отрицательного ответа майор выпрямился и стоял очень спокойно. Его взгляд был ясным, и лицо выражало полнейшую безгрешность. Весь облик майора дышал душевной чистотой добродетельного человека, который очень умен и знает предел возможностей менее мудрых, чем он, людей, а потому ведет себя по отношению к ним со всеми спокойствием и сдержанностью вежливого человека.
— Прекрасно, — сказал Мортон.
Луфтелет проводил его до выхода. Мортон открыл дверь, даже переступил одной ногой через порог — и вдруг повернулся к Луфтелету, который остановился возле охранника В последний момент полковник интуитивно почувствовал, что должен сделать все на свете, чтобы найти вопросы, которые заставили бы его подчиненного ответить содержательно
— Если я приведу в действие всю эту машину, будет ли она работать в полную силу?
— Она в рабочем состоянии, господин полковник.
— Автоматика здания будет работать как единое целое и выполнит то, для чего была создана? Другими словами, если исходить из названного вами числа 138000, это здание сможет продержаться в рабочем состоянии в течение девяти минут, сражаясь против всего на свете?
— Так точно, господин полковник, — подтвердил майор.
Что-то в поведении этого человека продолжало тревожить Мортона.
— Не повторите ли вы мне, что происходит, когда здание находится в рабочем состоянии?
Луфтелет терпеливо рассказал это Мортону. Полковник услышал точно то же, что понял в первый раз. И все же тон майора, поведение и манера говорить снова вызвали у Мортона беспокойство. Он сделал последнее усилие.
— Майор, — искренне заговорил он, — вполне возможно, что в час «Ч» я действительно отдам этой чудесной технике команду перейти в боевое положение. Если в этот момент она не сработает правильно, мы рискуем потерять эту планету, а вы, если аппаратура поста не отреагирует в точности так, как должна, самое меньшее предстанете перед военным советом. Хорошо подумайте об этом и скажите мне, действительно ли вам совершенно нечего добавить. Можете не сомневаться — я сейчас говорю с вами на эту тему в последний раз.
Если настойчивый тон начальника и подействовал на майора, это не было заметно. Луфтелет с достоинством ответил:
— Господин полковник, если мне когда-либо придется предстать перед военным советом и я получу возможность обратиться к равным мне специалистам, чтобы они подтвердили мои познания в технике, я буду полностью оправдан. Именно это вы хотели узнать?
— В определенном смысле — да.
Мортон отошел от майора и направился к своей машине. Но по пути к ней он еще раз обернулся назад и остановился.
Полковник помнил, как много всего он еще должен сделать до вечера, но все же решил потратить время и осмыслить результаты поездки на пост. Он попытался убедить себя, что Луфтелет фактически сказал именно то, что он желал от него услышать.
Превратил ли он руками майора это здание в оружие, на которое сможет рассчитывать как на помощь против надвигающейся бури?
Мортон с сожалением пришел к выводу, что нет.
Он почувствовал себя подавленно и понял почему: его беспокоило, что он не выполнил ни одной из задач, которые поставил себе, выезжая на этот пост. Второе намерение — разобраться, что представляет из себя Марриотт, естественно, оказалось невыполнимым, раз капитана не было на месте.
«Если бы я хота бы мог управлять своим взаимодействием с моим двойником в магнитном поле», — сказал себе Мортон. В тот момент, когда у него возникла эта мысль, полковник почувствовал: то, что он обдумывал, возвращаясь из Нусеа, возможно. Быть двойником! Позволить себе что-то вроде умственных челночных рейсов в виде зрительной иллюзии. Мортону даже показалось, что он мог бы проверить это предположение и при этом попытаться найти лейтенанта Брэя. А потом, точно узнав, как это делается, он сможет искать Марриотта,
На долю секунды полковник забыл, что должен быть настороже, и в его уме зазвучал знакомый баритон:
«С вами говорит Оружие Лозитина по Системе Махала. Я и Махала заключили между собой союз. Мы хотели бы точно знать, где вы сейчас находитесь».
— Что? — ошеломленно спросил Мортон.
Майор Луфтелет соображал не слишком быстро и потому, когда его начальник упал, лишь смотрел,
