Оставалось только экспериментально проверить это, но что ушло двести опасных лет. Расой никак нельзя было рисковать, хотя отдельные индивидуумы рисковали своей жизнью и своим здоровьем. Наконец, нашли, каким образом сложные группы молекул могут обуславливать форму каждого органа не только в одном поколении, но и во многих. Стоило немного изменить эту группу, и затронутый орган изменялся, проявляясь в прежнем виде только в следующих поколениях. Вот таким образом была изменена базовая структура генофонда слэнов, сохраняя то, что было полезным и ценным для выживания расы и устраняя то, что оказывалось опасным. Были изменены гены, обуславливающие рост завитков-антенн. Таким образом, удалось переместить способность к чтению мыслей во внутренние отделы мозга, обеспечив то, что эта возможность не проявится в течение нескольких поколений.
— Подождите! — прервал диктатора Кросс. — Когда я впервые стал искать истинных слэнов, логика мне подсказывала, что они должны были проникнуть в организацию недослэнов. А сейчас вы хотите сказать, что эти недослэны и есть истинные слэны, которыми они станут через некоторое время?
— Менее чем через пятьдесят лет у них появится способность читать мысли. Можем ли мы какое-либо изменение закрепить в организме навечно, мы пока не знаем.
— Но почему же их лишили этой способности к чтению мыслей, причем в эти решающие годы?
— Я вижу, что ты так и не понял жизни наших предков. Мы, лидеры слэнов, изменили так много из наших отличительных признаков, чтобы защитить будущую расу от людей.
— Поэтому вы защитили недослэнов от ярости людей, а потом изгнали, убрали у них мысль о принадлежности к истинным слэнам. Но почему вы не открыли перед ними истину?
Диктатор печально развел руками.
— Мы пытались, но те, которых мы выбрали в качестве доверенных лиц, подумали, что это какой-то трюк с нашей стороны. Их логика тут же погнала их в места наших тайных убежищ. Мы были вынуждены убить их всех. Нам ничего не остается как ждать, пока у них не восстановятся телепатические способности. А теперь, судя по тому, что ты мне рассказал, мы должны действовать быстро. Твои гипнотические кристаллы, конечно, могут быть окончательным решением проблемы антагонизма со стороны людей. Как только у нас будет достаточное количество слэнов, умеющих с ними обращаться, эта трудность, скорее всего, будет преодолена. Что же касается грозящего нападения…
Он протянул руку к кнопке и, нажимая на нее, объяснил Кроссу:
— Сейчас подойдут еще несколько моих коллег. Мы должны провести срочное совещание.
— Слэны, не опасаясь людей, могут устраивать свои совещания во дворце? — изумился Джомми.
— Друг мой, мы основываемся при своих операциях на ограниченности отдельных человеческих индивидуумов.
— Не уверен, что понимаю вас.
— Это очень просто. Много лет назад очень много людей знали почти все о тайных помещениях дворца. Одним из первых моих мероприятий, как только это стало возможным, было засекречивание этих зданий. Затем людей, которым была известна хоть малейшая информация по этому поводу, я перевел на другую работу в другие части света. Там, изолированные в отдельных правительственных учреждениях, все они были через некоторое время убиты, — он печально покачал головой. — Это отняло совсем немного времени. И, как только была установлена такая секретность, сама необъятность этого дворца — и строгий военный контроль над каждой дорогой к нему — предохранял от открытия секретов заново. Вокруг дворца редко бывает меньше сотни слэнов. Большинство из них настоящие, хотя некоторое количество недослэнов — потомков, подобно мне, тех ранних добровольцев, которые согласились на эксперименты по трансформации своих генов для того, чтобы выжить — уже знают свою правду и являются частью нашей организации. Мы могли бы, конечно, прооперировать настоящих слэнов и обеспечить им беспрепятственный выход из дворца наружу, но мы достигли уже такой стадии, когда нам нужно иметь приблизительно именно настоящих слэнов, чтобы остальные могли видеть, какими будут их потомки через несколько поколений. Ведь мы же после всего не хотим, чтобы их внезапно охватила паника.
— А кем же была Кетлин? — медленно спросил Кросс.
Диктатор долго оценивающе смотрел на юношу и в конце концов сказал:
— Кетлин — это эксперимент. Я хотел посмотреть, могут ли люди, которые растут вместе со слэнами, прийти к сознанию внутреннего родства с ними. Когда в конце концов стало очевидным, что этого достичь нельзя, я решил перевести ее в эти потайные помещения, где она могла бы развиваться дальше в сообществе с другими слэнами и стать нам активной помощницей. Но она оказалась смелее и изобретательнее, чем я предполагал. Но тебе уже известно все об этой эскападе.
Слово «эскапада» было слишком мягким описанием одной из главных трагедий в жизни Кросса. Очевидно, этот человек в гораздо большей степени привык к смерти других, чем он. Но прежде чем он успел что-либо произнести, Кир Грей сказал:
— Моя собственная жена, которая была настоящим слэном, пала жертвой тайной полиции, когда я… — он остановился. Некоторое время Грей сидел, зажмурив глаза, и было отчетливо видно страдание на его лице. Затем он встрепенулся и резко сказал:
— Я слишком с тобой заговорился. В чем же все таки секрет твоего отца?
— О подробностях я расскажу несколько позже. Если же говорить кратко, то мой отец отверг понятие критической массы, как способа использования атомной энергии. Если критическая масса приводит к атомному взрыву, то мой отец нашел способы использовать энергию атома при нецепной реакции.
Он остановился и взглянул на открывшуюся дверь. Вошли трое мужчин с золотистыми локонами в волосах. Увидев его, они сняли экранирование своих мыслей. Мгновением позже Кросс тоже убрал свой барьер. Произошел как бы обмен молниями мыслей между всеми четырьмя: имена, предыдущая жизнь, цели — разного рода данные, необходимые для более полного постижения друг друга. Процесс этот ошеломил Кросса, который за исключением короткого контакта с неопытной Кетлин и своих детских взаимоотношений с родителями, до этого мог только в своем воображении представлять, насколько эффективным может быть такое взаимообогащение.
Он настолько был ошеломлен свалившимся на него богатством, что был застигнут врасплох, когда дверь отворилась снова.
В кабинет вошла высокая молодая женщина. У нее были лучистые глаза и волевое, зрелое, полностью оформившееся нежное лицо. Взглянув на нее, он окаменел, и все тело его пронялось холодной дрожью. И только какие-то остатки мыслей на самом дне его сознания подсказывали ему, что об этом давно уже следовало бы догадаться… Особенно тогда, когда он присутствовал на возвращении к жизни миссис Корлисс в марсианской операционной. Он должен был понять это и тогда, когда узнал, что Кир Грей был слэном. Он должен был догадаться, зная всю ненависть и зависть, процветающую во дворце, что только смерть и тайное воскрешение из мертвых могли окончательно и бесповоротно обезопасить Кетлин Лейнтон от Джона Петти.
И именно в этот момент его мысли прервал голос Кира Грея, в котором чувствовались гордость и многолетнее ожидание подобного момента.
— Джон Томас Кросс, разреши мне представить тебе Кетлин Лейнтон Грей, мою дочь. Да, да, Джомми, эта девушка — моя дочь!
