земле, без труда преодолевая ее слабое сопротивление. Захваченная врасплох, девушка дышала все тяжелее. Мургатройд, охваченный беспокойством, прыгал вокруг них.
Кальхаун вдруг отпустил девушку и стал внимательно всматриваться в ее изможденное лицо. Молодая женщина, которая пыталась застрелить его из засады, буквально задыхалась.
— Говоря откровенно, — произнес Кальхаун профессиональным тоном, — как врач, я бы посоветовал вам отлеживаться сейчас в постели вместо того, чтобы бродить по этим местам, пытаясь прибить незнакомого человека. Когда начались эти приступы удушья? Сейчас проверю пульс и температуру. Мургатройд и я как раз и ищем кого-нибудь вроде вас. Единственный человек, которого я встретил на этой планете, кроме вас, говорить уже не мог.
Он снял со спины рюкзак и нетерпеливо вырвал застрявшую в нем остроконечную стрелу. Содержимое рюкзака погасило ее убойную силу. Кальхаун достал свою походную мини-лабораторию и с головой ушел в работу, готовясь быстро выяснить состояние здоровья покушавшейся ча него дев шки.
Та чувствовала себя скверно. Ее худоба была более чем очевидна. Она трудно, с хрипами дышала, глубоко запавшие глаза совсем потускнели. Незнакомка продолжала задыхаться все сильнее и сильнее, пока совсем не потеряла сознание.
— Теперь твоя очередь поработать, Мургатройд, — сухо бросил Кальхаун. — Ты и предназначаешься для подобных случаев.
Он принялся быстро готовить все необходимое, продолжая:
— Помимо деликатного желудка и исключительной иммунной системы у тебя, Мургатройд, есть еще и инстинкт сторожевой собаки. Мне совсем не понравилось, что ты позволил этой больной девушке выстрелить в меня. А ну посмотри, нет ли поблизости еще кого-нибудь?
«Чи!» — пронзительно воскликнул Мургатройд. Но он явно не понял приказа. Он видел, как Кальхаун взял из вены потерявшей сознание местной жительницы небольшую порцию крови и, соблюдая чрезвычайную осторожность, перелил половину ее в почти микроскопическую ампулу из набора лаборатории. Потом подошел к тормалю.
Мургатройд дернулся, когда Кальхаун сделал ему инъекцию. Однако никакой боли он не почувствовал, так как в возрасте менее недели ему специально нейтрализовали нервы сбоку на небольшом участке тела.
— Между нами, медиками, говоря, — сказал ему Кальхаун, — ты должен понимать, что речь идет о симптомах ишемии — нехватке кислорода. Это не очень понятно, учитывая свежайший воздух, которым мы здесь так привольно дышим. Еще один парадокс, Мургатройд! Но, кроме всего прочего, этот случай носит срочный характер. Как мы можем облегчить приступ ишемии, если у нас нет с собой прибора с кислородом?
Он посмотрел на лежавшую девушку. Тип ее худобы был тот же, что и у человека, найденного им мертвым в поле. Пациенты, страдающие одной и той же болезнью, иногда обретают некоторую странную похожесть друг на друга, болезнь у этой девушки, видимо, не зашла еще так далеко, как у того городского служащего. Девушка даже пыталась его убить, но использованное ею при покушении средство не шло ни в какое сравнение с тем. что применяли операторы энергорешетки. Девушка явно была не из их числа. Вполне вероятно, что она даже скрывалась от них.
Кальхаун попытался все логически осмыслить. Он даже ругнулся, охваченный внезапной и горестной яростью. Но тут же взял себя в руки, боясь, что его услышит особа женского пола. Но беспокоился он явно напрасно. Та по-прежнему находилась в глубоком обмороке.
Глава третья
Характеристика поведения человека, которую обычно определяют как «самоуважение», имеет любопытную особенность смягчать неблагоприятные для него последствия, которые пытается породить вероятность, благодаря его отходу от действий, приписываемых «невезению». С другой стороны, та же самая характеристика поведения человека стремится рассеять и разделить неблагоприятные последствия в рамках каждой группы. Члены группы, исповедующие принцип «самоуважения», следовательно, увеличивают математическую возможность благоприятствия для них всех. Это объясняет нестабильность тех культур, в которых перестают действовать принципы, ведущие к такому типу поведения. Декадентствующее общество навлекает на себя «невезучесть» как результат действия законов вероятностей.
Девушка приходила в себя очень медленно. Это было очень похоже на освобождение от абсолютно изматывающего сна. Открыв глаза, она безвольно повела ими вокруг себя, пока случайно ее взгляд не остановился на Кальхауне. И в этом взгляде тут же вспыхнули горечь и неукротимый гнев. Ее рука неловко схватилась за висевший на поясе нож. Но как оружие он явно никуда не годился. Его несомненно взяли с кухни, а ручка для сильного удара была слишком узкой. Кальхаун, наклонившись, изъял его. Оказалось, что нож и заточен был неумело.
— Как врач, — сказал он, — я обязан запретить вам пытаться убить меня этим кинжалом. Это не отвечает вашим интересам. — Он добавил: — Меня зовут Кальхаун. Я из Медслужбы этого сектора Галактики и прибыл на планету для проведения медицинской инспекции. Но, видимо, какие-то парни из города не желают появления здесь медкорабля. Поэтому они постарались уничтожить меня, размазав как масло по стенкам корабля с помощью энергополя посадочной решетки. Мне пришлось спускаться по существу в аварийном варианте, и я хотел бы узнать, что за всем этим кроется.
В глазах девушки все еще продолжал пылать гнев, но появились и признаки сомнения.
— Вот мои документы, — добавил Кальхаун.
Он протянул незнакомке свои бумаги. В них указывалось, что при согласии планетарных властей медик наделялся большими полномочиями.
— Конечно, любые документы можно выкрасть, — заметил он, — но у меня есть доказательство, что я тот, за кого себя выдаю. Вы что-нибудь слышали о тормалях? Так вот, Мургатройд и есть мой поручитель.
Он подозвал своего пушистого дружка. Мургатройд подошел и вежливо протянул лапку-ручонку девушке, приветствуя ее фальцетом: «Чи!»
Он ухватился за запястье девушки и стал с большой торжественностью подражать тому, что проделал перед этим Кальхаун.
Тот наблюдал за ними. Девушка внимательно разглядывала Мургатройда. О тормалях говорили во всей ойкумене. Их обнаружили на одной из планет в районе звезды Денеб. Это были милые домашние зверушки, обладающие исключительной сопротивляемостью к болезням, которые люди в ходе межзвездных перелетов разносили по всей Галактике. Один из исследователей Медслужбы, имя которого теперь уже никто и не помнил, изучил способность тормалей жить в ассоциации с людьми. Он сделал открытие такой важности, после которого использовать их в качестве просто приятных спутников человека стало непозволительной роскошью. Простым смертным пришлось смириться с тем, что они не могут позволить иметь при себе этих очаровательных и изысканных компаньонов. Поэтому-то Мургатройд и выступал сейчас как поручитель Кальхауна.
Девушка еле слышно прошептала:
— Если бы вы прибыли чуть раньше… а теперь уже слишком поздно. Я… думала, что вы явились сюда из города.
— Я иду туда, — отозвался Кальхаун.
— Они вас убьют.
— Ну что же, — согласился он, — возможно, так и будет. Но в данный момент для меня важно только одно: вы больны, а я — сотрудник Медслужбы. Я подозреваю, что на планете свирепствует какая-то эпидемия и что по неизвестным мне причинам люди, находящиеся в городе, не хотят, чтобы Медслужба
