пипетки. Соблюдая предосторожность, он перелил красную жидкость в миниатюрный фильтр, проткнув при этом пластиковую самозатягивающуюся мембрану, затем обратился к парню:
— Вы, кажется, имеете отношение к медицине. Судя по вашей речи…
— Да, — ответил Ким, — я проходил интернатуру, был почти врачом, а сейчас стал почти трупом.
— Насчет последнего я сомневаюсь. — ответил Кальхаун. — Мне нужно немного дистиллированной воды… это против свертываемости крови. — Он добавил каплю в окрашенную в красный цвет жидкость, встряхнул фильтр, взбалтывая раствор. Прибор по своим размерам был чуть длиннее его большого пальца. — Теперь немного агломерата… — Он добавил ничтожное количества другого вещества, взятого из почти микроскопической ампулы. Снова встряхнул фильтр. — Вы, должно быть, представляете, что я сейчас делаю. В приличной лаборатории можно было бы быстро установить структуру и формулу антитела, столь любезно предоставленного нам Мургатройдом. Вслед за этим мы занялись бы его синтезированием, и через сутки в камерах, где проходила бы эта реакция, набралось бы вполне достаточное количество вакцины. Но о какой лаборатории может идти речь в наших условиях?
— Лаборатория имеется в городе, — сказал Ким безнадежным тоном. — Она предназначалась для будущих колонистов. Был там и необходимый высококвалифицированный персонал. Когда разразилась эпидемия, наши медики сделали все, что смогли. Они не только перебрали все известные варианты культур, но и работали с образцами различных тканей умерших. Но ни разу, даже с помощью электронного микроскопа, не удалось выделить тот базовый организм, который мог бы явиться возбудителем. — Он с какой-то горделивой утомленностью добавил: — Те, кто работал, подвергли себя угрозе заражения, но исполнили свой долг до конца, пока не свалились от болезни. Их места тут же занимали другие врачи. Весь персонал трудился, не щадя жизни.
Кальхаун еще раз взглянул при мерцающем свете факела на стеклянную пробирку фильтра.
— Агломерация почти завершилась, — констатировал он. — Я подозреваю, что где-то были проведены блестящие лабораторные работы, которые позволили оккупантам быть совершенно уверенными в своем полном иммунитете к этой инфекции. С таким настроем они и прибыли сюда и немедленно принялись проводить «чистку» города от жителей, завершая то, что не успела натворить эпидемия. Я также предполагаю, что в какой-то лаборатории отлично поработали над тем, чтобы возбудителя эпидемии было невозможно обнаружить. А я не люблю, когда вынужден что-то вот так подозревать!
Он снова посмотрел на пробирку фильтра.
— Некто, — холодно продолжил Кальхаун, — счел, что мое прибытие сюда представляло неблагоприятное обстоятельство как для него самого, так и для цели, которую он поставил перед собой. Думаю, что именно так и было. Поэтому он и попытался меня уничтожить. Не удалось. Боюсь, что и я в свою очередь рассматриваю его существование как неблагоприятное обстоятельство. — Он сделал паузу и насмешливо продолжил: — Сотрудничать с эпидемией технически очень сложно. Для этого нужно столько же информации о ней, сколько и для борьбы. Но в отличие от борьбы сотрудничество с эпидемией невозможно осуществлять на расстоянии. Посему логично предположить, что человек, который руководит проектом уничтожения людей, — тот же самый, кто и породил эту эпидемию. — Снова немного помолчав, он закончил ледяным тоном: — Я не уполномочен судить о виновности или невиновности кого бы то ни было и определять его судьбу. Но как сотрудник Медслужбы я наделен властью принимать меры против всего, что может поставить под угрозу общественное здравоохранение!
При неверном свете факела он начал надавливать на поршень фильтра. Собственно говоря, фильтром являлся сам поршень, и вскоре на его тыльной стороне стал медленно нарастать слой легкой и прозрачной жидкости.
— Подтвердите, пожалуйста… Вы сказали, что в городе имеется лаборатория, но медикам не удалось выделить возбудителя?
— Именно так, — ответил Ким угасшим голосом. — Было проведено полное биологическое обследование планеты. Ничего нового обнаружено не было. Флора полости рта и кишечника была обычной. Впрочем, никакое инородное существо и не смогло бы конкурировать с организмами, с которыми род человеческий живет совместно в течение тысячелетий своего развития. Поэтому мы не нашли в культурах пациентов ничего такого, что нам не было бы известно.
— Может быть, произошла мутация, — прокомментировал его сообщение Кальхаун. Он внимательно наблюдал, как увеличивалось количество прозрачной сыворотки позади поршня. Ее набралось уже двенадцать кубических сантиметров. Под поршнем же образовался достаточно плотный слой алгомерированных кровяных шариков. Кальхаун с удивительной ловкостью вытянул из пробирки прозрачную жидкость. — Приходится работать в условиях, весьма далеких от стерильности, — произнес он с некоторым неудовольствием, — но мы вынуждены пойти на этот риск. В любом случае у меня такое предчувствие, что все получится, как надо. Патогенный механизм, который не создается одним, поддающимся идентификации элементом… противоестествен. Тут пахнет злым умыслом. Мне кажется, что не так уж необоснована гипотеза о том, что кто-то подготовил как саму эпидемию, так и вакцину против нее. Все было сделано с расчетом на то, чтобы ввести в заблуждение медиков, которые могли бы попытаться найти способ борьбы с ней.
— И это им удалось, — мрачно констатировал Ким.
— Ну а если, — продолжал Кальхаун, — предположить, что возбудитель болезни не может быть выделен в виде чистой культуры. Не исключено, что механизм возбуждения эпидемии вовсе и не обнаруживается тогда, когда работают с чистыми культурами. Есть основания подозревать во всем этом нечто особенное. Мургатройд был очень болен. В прошлом мне известен лишь один случай, когда тормаль столь же бурно реагировал на инъекцию, как в этот раз. Нам пришлось тогда попотеть.
— Если бы я выжил, — серьезно сказал Ким, — меня бы заинтересовало, что тогда произошло.
— Поскольку вы не умрете, — парировал Кальхаун, — я, так и быть, расскажу вам об этом. Речь шла о паре организмов. По отдельности они были почти безобидны, никто не обращал на них внимания. Но когда они соединялись, их токсины давали комбинацию, являющуюся сильным ядом. Это называется синергетикой. Вместе они создавали синергетичсскую пару, которая, образовавшись, обладала колоссальной взрывной силой. Только дьявол мог додуматься до такого!
Они вернулись на поляну в сопровождении Мургатройда, который на ходу почесывал место укола на боку.
— Сначала вы, — сказал Кальхаун, обращаясь к Хелен Джонс. — Это сыворотка из антител. Возможно, хотя и не обязательно, потом уколотое место будет немного зудеть. Вашу руку, пожалуйста.
Девушка оголила свою невероятной худобы руку. Он ввел ей около кубика жидкости, которая совсем недавно вместе с кровяными шариками и примерно сорока другими основными элементами циркулировала в венах Мургатройда. Кровяные шарики агломерировались и были отделены фильтром, а большая часть других элементов изменилась под воздействием антикоагулянтов. Буквально за — несколько минут в походной лаборатории была подготовлена сыворотка, ничем не уступавшая той, которую добыли бы с помощью любой другой техники, предназначенной для работы на животных. По логике затем следовало бы выделить антитела, содержавшиеся в ней, выявить их химическую структуру, а после этого приступить к ее синтезу и смесь синтезированных антител ввести жертвам эпидемии. Но Кальхаун имел дело с группой обреченных на смерть людей. И он мог рассчитывать только на свою походную лабораторию, чтобы сотворить для них чудо в малом масштабе. Никаких возможностей для массового производства сыворотки у него не было.
— Кто следующий? — спросил Кальхаун. — Ким, объясните им, о чем идет речь.
Молодой человек подставил собственную руку.
— Если все обстоит так, как он говорит, то мы вылечимся. Если он ошибается, то все равно более ужасного, чем то, что мы переживаем сейчас, случиться уже не может.
И Кальхаун быстро одному за другим сделал инъекцию того, что должно было быть вакциной от неустановленной болезни, вызванной, по его предположениям, не одиночным возбудителем, а их объединением. Синергетика — это совокупное действие. Уголь сам по себе горит вяло, а жидкий кислород вообще не горит. Но при их соединении происходит мощный взрыв. Сера — давно известное и простое лекарство, от которого еще никто головы не терял. Бокал вина сам по себе тоже неопасен. Но вместе они — словно настоящий динамит. Синергетика в медицине наступает тогда, когда один элемент с определенным
