о планете Дейра. Это была обитаемая планета, заселенная около четырехсот лет назад, располагавшая энергетической решеткой для посадки и запусков космических кораблей, и на время написания данного меморандума планета имела высокоразвитую и процветающую межзвездную торговлю. Кроме этого, Кальхаун обнаружил дополнение, сделанное, по всей видимости, в одном из последних изданий: «После эпидемии необходимо иметь специальное разрешение Медицинской службы на посадку».
Это была вся информация. Абсолютно вся.
В динамике раздался вкрадчивый голос:
— Медкорабль «Эскулап 20»! Включите, пожалуйста, визор!
Кальхаун направился к пульту управления и выполнил просьбу.
— Что еще вы хотите? — спросил он.
Экран визора засветился. На него смотрело чье-то невыразительное лицо.
— Мы… проверили всю вашу информацию, — с Вельда донесся третий голос. — Еще только один вопрос. Вы один на корабле?
— Конечно, — ответил Кальхаун, нахмурив брови.
— Абсолютно один? — настаивал голос.
— Несомненно, — ответил Кальхаун.
— Никаких других живых существ? — продолжал настаивать голос.
— Ах! Вот в чем дело! — сказал с досадой Кальхаун и, повернув голову назад, позвал: — Мургатройд! Иди сюда!
Тот прыгнул ему на руки и с живым интересом уставился на экран. Голос стал более приветливым:
— Очень хорошо. Очень и очень хорошо! У «синекожих» нет тормалей. Вы действительно принадлежите к Межзвездной медицинской службе! Добро пожаловать! Ваши координаты…
Кальхаун записал их, вновь выключил коммутатор и проворчал, обращаясь к Мургатройду:
— Стало быть, я мог оказаться «синекожим», а? И ты являешься моим паспортом, потому что только корабли Медслужбы имеют на борту представителей твоего племени. Что это, черт побери, означает, Мургатройд? Они действуют так, словно думают, что кто-то хочет совершить посадку на их планету, прихватив с собой возбудителей эпидемии.
Некоторое время он продолжал ворчать. Жизнь сотрудника Медицинской службы была далеко не синекура. Приходилось длительное время находиться в абсолютной мертвящей скуке подпространства. Затем два-три дня на какой-нибудь планете, проверка официальных и статистических документов, сбор информации об имеющейся на планете современной медтехнике и предоставление информации о технике, которая еще не поступила.
Затем старт в пространство, снова все та же скука, чтобы опять все повторилось в каком-нибудь другом месте. Экипаж медкорабля обычно состоял из одного человека, потому что двое, оказавшись в столь маленьком замкнутом пространстве, неминуемо начинали выяснять отношения. Именно поэтому на медкорабли стали брать тормалей, вроде Мургатройда, поскольку человек и тормаль прекрасно уживались, как человек и собака. Конечно, это была не равноправная дружба, но, похоже, она удовлетворяла обоих.
Кальхаун почувствовал большую досаду от того, как работала Медслужба в Секторе 12. Кальхаун был одним из многих, кто бился над устранением последствий некомпетентного руководства сектором. Всегда тоскливо исправлять ошибки других в то время, как можно было сделать столько нового. Примером тому могла служить подозрительность персонала службы посадки. «Синекожие» были людьми, унаследовавшими пятна на коже от других, которые выжили после эпидемии. Вне всякого сомнения, Вельд установил против них карантин. Но вообще-то ото чрезвычайная мера. Медслужбе полагалось держать ситуацию под своим контролем, устранить причину, вызвавшую карантин, а затем отменить его. Ничего этого не было сделано.
Кальхаун почувствовал, как в нем нарастает гнев.
Планета Вельд-3 становилась все более сверкающей и приобретала форму диска. Уже можно было различить полярные шапки и довольно пропорциональное распределение воды и суши. Корабль притормозил, когда голоса сообщили, что он вошел в поле видимости с поверхности планеты, и остановился на расстоянии примерно в пять планетарных диаметров. Сильное поле посадочной решетки подхватило его, и посадка началась.
Весь процесс посадки был более чем знаком начиная от голубого кольца, которое появлялось вокруг планеты на расстоянии одного планетарного диаметра, до специфических особенностей поверхностей при дальнейшем снижении. Наконец появилась упомянутая решетка, круглой формы, которая взметнулась в небо на высоту около тысячи шестисот метров. Она обладала способностью посадить гигантские межзвездные транспортные корабли и вновь запустить их в космическое пространство с наибольшим удобством и экономией для всех.
Медкорабль сел прямо в центре площадки. Местные власти уже встречали Кальхауна, заранее знавшего эту рутинную часть визита. Предстояла беседа с верховным правителем планеты, какой бы титул он ни носил, потом неизменный банкет. Все будут ласкать Мургатройда, пытаться произвести самое сильное впечатление на Кальхауна тем, как блестяще решаются на планете вопросы здравоохранения. Станут рассказывать различные скандальные истории.
Вполне возможно, удастся встретить где-нибудь человека, который самоотверженно работает ради благополучия своих сограждан, пытаясь сохранить их хорошее здоровье, а если это не удается, лечить их, когда они заболеют. А через два-три дня вновь проводы и запуск в пространство. Вновь бесконечные дни полета, посадка, и все начнется сначала.
Все произошло точно так, как он и ожидал, за одним исключением. Все люди, которых он встретил на Вельде, хотели говорить о «синекожих». Это было просто какое-то наваждение и всеобщий психоз. Кальхаун слушал их, не задавая вопросов. Он хотел выяснить, что значила эта идея в жизни обитателей Вельда. Он понимал, что ничего не выиграет, ставя вопросы наобум.
Никто не утверждал, что видел хотя бы раз «синекожего». Никто не мог рассказать о достоверном событии, в котором принимал бы участие «синекожий». Но буквально все их боялись. Это была действительно навязчивая маниакальная идея. Ему приводили шокирующие примеры подлости, развращенности, чудовищности «синекожих» с планеты Дейра и были убеждены, что Вельд должен, быть защищен от них любой ценой.
Это уже теряло всякий смысл. Поэтому Кальхаун вежливо слушал всех до тех пор, пока какой-то врач, пожелавший остаться неизвестным, не попросил его предоставить специальную информацию о методе селекции генов, который использовался на другом краю Галактики. Кальхаун пригласил врача на свой корабль, где и передал ему информацию, которую тот не мог получить иным путем. В глазах гостя Кальхаун увидел веселый блеск и то восхищение, которое появляется, когда человек долго и безуспешно искал что- то, потерял надежду и вот наконец нашел.
— А теперь, — сказал Кальхаун, — ответьте мне на один вопрос. Почему все на этой планете ненавидят обитателей планеты Дейра? Этот мир находится на расстоянии многих световых лет отсюда. Ведь никто не утверждает, что когда-либо пострадал от «синекожих». Так почему же их так ненавидят?
На лице врача появилась гримаса.
— У них синие пятна на коже. Они не похожи на нас. Их можно представить как опасность, и наши политические партии могут использовать в качестве аргумента во время избирательной кампании право защитить нас от них. Их обвиняют не только в том, что на их планете была эпидемия, но и в том, что они хотят экспортировать эту болезнь.
— Гм… — буркнул Кальхаун. — Если я правильно понял, их обвиняют в том, что они хотят разнести заразу повсюду, не так ли? А нет ли таких, которые требуют уничтожить их всех из чувства сострадания?
— Д-да, — неохотно признал врач. — Политики в своих речах говорят об этом.
— Но где же тут здравый смысл? — спросил Кальхаун. — На чем основываются утверждения, будто бы эти пятна вызывают физическую и моральную деградацию? Чем это подтверждено?
— В школах, — ответил врач, — детям внушается мысль, что «синекожие» являются носителями болезни уже в четвертом поколении! Что они ненавидят всех, кто не «синекожий». Что они постоянно
