— Сухуми. Возьми термос, допей кофе. Возьми, возьми. Иначе не очухаешься.
Встряхнув головой, Клюй взял термос. Посмотрел на Шитика:
— Сам-то будешь?
— Зачем, я свежий. Пей все.
— Угу… — Клюй отвинтил крышку, вылил в нее остатки кофе. Чуть притронулся к теплой жиже губами, смакуя. — Место не пролетим?
— Не пролетим. Нам нужно к морю, на Бзыбское шоссе. А там, считай, мы на месте. По уговору должны встать точно перед поворотом на улицу Чачкалия.
Они уже въехали в город. По обеим сторонам дороги потянулись дома частного сектора, с балюстрадами и хорошо обихоженными дворами. Место, где они должны были остановиться, оба знали лишь по карте. Как раз допив кофе, Клюй кивнул:
— Указатель «Бзыбское шоссе».
— Вижу… — Шитик повернул на Бзыбское шоссе, сбавил скорость. Они поехали совсем медленно, около пятидесяти в час. Клюй завинтил крышку, поставил термос под сиденье. Пригнулся к ветровому стеклу:
— Шитик… Впереди справа какой-то указатель. Кажись, стоянка такси. Может, это то место?
— Может. — Шитик сбавил еще. Трейлер теперь еле полз. — Смотри внимательней. Встать надо точно. Справа на углу — белый дом.
— Смотрю. — Клюй застыл, вглядываясь. — Справа белый дом! Видишь?
— Вижу. И указатель вижу. Тормозим. Вон улица, слева магазин «Продукты».
Свернув к тротуару, трейлер прошел по инерции несколько метров и застыл перед поворотом направо на неширокую улочку у ограды небольшого белого дома. Вглядевшись в табличку на угловом доме с противоположной стороны улочки, Шитик выключил мотор. Среди надписей на трех языках он разобрал русскую, которая извещала, что это и есть «ул. Чачкалия». Они остановились точно на условленном месте.
Теперь надо ждать, не выходя из кабины, — таким был уговор. Ждать человека в синей майке, который назовется Ашотом.
Проверка
Азизов и Вадим Павлович сидели в условленной по предварительному договору квартире, уединившись в небольшой комнате. На столе перед ними стояло блюдо с только что испеченным и уже разрезанным хачапури, кофейник и две крохотные чашки.
Вадима Павловича Азизов видел третий раз в жизни. Впервые они встретились два месяца назад, дважды: сначала для общего знакомства, потом для точного уговора. Кроме того, несколько раз переговорили по телефону, в том числе вчера и позавчера. Вчера, при их последнем телефонном разговоре, Вадим Павлович, уточнив детали, пообещал приехать в Сухуми сегодня днем, чтобы вместе с Азизовым встретить «товар». Первую часть обещания Вадим Павлович выполнил, явившись сюда около двух часов назад. Теперь они вместе ждали «товар», приканчивая третий кофейник.
От еды Вадим Павлович отказался. Что касается Азизова, он страдал тяжелой формой сахарного диабета, поэтому ел много и часто. Азизову только что исполнилось пятьдесят пять. Он был толстеньким коротышкой, круглоголовым, с полуседой шевелюрой и иссиня-черными восточными глазами навыкате. В жизни Азизова давно уже интересовало только «дело». Да еще, пожалуй, еда. Поскольку умение разбираться в людях тоже входило в «дело», сейчас, при третьей встрече, Азизов перебирал все, что помогло бы выявить истинную суть Вадима Павловича. Да, постепенно он приходил к выводу: похоже, это блатняк[3]. И совсем не исключено, что не просто блатняк, а вор в законе. Хотя и выглядит мирнее мирного: лет под шестьдесят, лысоватый, обрюзгший, с постоянно опущенными подслеповатыми глазами. Впрочем, внешность Вадима Павловича Азизова особенно не интересовала. После первой встречи с этим человеком Азизов убедился: ему можно доверять. Вадим Павлович знал тех, с кем он имел дело раньше. При этом знал многое о нем самом. Но главное, «дело», которое они с Вадимом Павловичем обговорили, его вполне устраивало. И сейчас это дело должно подойти к концу. Должно, подумал Азизов. Это еще не значит, что оно на самом деле подойдет к концу.
Посмотрел на гостя:
— Может, все же кусочек хачапури?
Вадим Павлович покачал головой:
— Не хочу. Вы ешьте.
— Ну, смотрите, — Азизов взял кусок хачапури, теплого, истекающего маслом. Помешал ложечкой кофе, сделал глоток, и в это время зазвонил телефон. Азизов сделал еще один глоток, снял трубку:
— Слушаю?
— Роберт Арутюнович, это я… Ашот.
Азизов хорошо знал голос говорившего, это был один из самых верных его подручных. Отлично понял Азизов и причину заминки, настоящее имя Ашота было Дереник. Но для Вадима Павловича и его людей Дереник должен был стать Ашотом.
Азизов положил хачапури. Сказал:
— Да, Ашот, слушаю. Что там?
— Вроде, они приехали. Стоят там, где договорились.
— Точно они?
— Вроде. Стоят на условленном месте. Ну, а там… Я ведь не знаю, какой должен быть номер.
— А у этих какой?
— Московский. Шестьдесят шесть пятнадцать.
— Подожди, не вешай трубку… — Посмотрел на Вадима Павловича: — Какой у них номер?
Вадим Павлович усмехнулся:
— Что, приехали?
— Кажется, да.
— Номер прицепной фуры шестьдесят шесть пятнадцать. Эм-ша. Спросите, сколько там человек. И как выглядят.
— Сейчас… Ашотик, сколько людей в кабине?
— Двое. Обоим лет под тридцать, один блондин, волосы длинные, второй потемней, лысоват.
— Понятно. — Азизов опять посмотрел на Вадима Павловича: — Номер, какой вы сказали. В кабине сидят двое. Обоим лет под тридцать, один блондин, второй потемней. Лысоватый. Они?
Вадим Павлович помолчал, изучая пол. Шевельнулся:
— Они. Но сделаем, как договаривались. Не будем спешить. Надо на них посмотреть.
— Понял. — Бросил в трубку: — Ашотик, приезжай за нами. Хорошо?
— Хорошо. Буду через пять минут.
Вместе с Вадимом Павловичем Азизов вышел на улицу. Через пять минут они сели в затормозившую у тротуара белую девятку. За рулем сидел смуглый крепыш, мускулистый торс обтягивала синяя футболка.
Крепыш обернулся к Вадиму Павловичу:
— Здравствуйте. Меня зовут Ашот.
Глаз Вадим Павлович так и не поднял, только что-то буркнул. Азизов, поймав быстрый взгляд Ашота, тихо, как в пустоту, сказал:
— Ашот, ты Гизо звонил?
— Он ждет. Едем туда?
— Едем.
Ашот мягко тронул ручку скорости. Через несколько минут белая девятка въехала на улицу Чачкалия со стороны моря. Остановилась у углового дома, того самого, с другой стороны которого стоял трейлер.
Азизов кивнул:
