– Нос! Я не поняла, это ты меня навещаешь или я тебя? Кто из нас больной?
– Что-то ты не похожа на больную.
– Зато ты похож.
– Это пока голодный.
– А сосиски тут есть?
– Сосиски? Ну можно соорудить… наверное.
– Только сначала cооруди мне тапки.
– Оооох! Как с тобой сложно! – Нос скинул с ног кроссовки сорок седьмого размера и подтолкнул их ногой к Марусе. – Пойдем уже!
– Я в этом не пойду.
– Что опять не так?
– Это лыжи!
– Отличные кроссовки. Модель этого года.
Маруся недовольно поморщилась, но в кроссовки влезла.
– Они уродские.
– Извини, я тебя на руках таскать не буду.
– Знаешь что?
– Еще нет…
– С возрастом ты стал еще ужасней!
– Это нравится девушкам.
– Пандам?
– Каким пандам?
– Или как их там… Коалам?
Нос расхохотался.
Маруся прошаркала за ширму и заглянула в соседний сектор. Там было пусто.
– Здесь что, кроме меня никого нет?
– Нет.
– Значит, Илья не просто так проходил мимо?
– Да говорю же тебе!
– А он правда делал мне инъекцию?
Нос кивнул.
– Круто. А почему он?
Нос выглянул за дверь, взял Марусю за руку и потащил за собой.
– Идем, пока никого нет.
– А меня не убьют за то, что я вышла из палаты?
– Они никого не убивают, – отмахнулся Нос.
Тем не менее, чувствовал он себя не совсем уверенно. Постоянно оглядывался и, прежде чем свернуть, внимательно изучал каждый следующий поворот, наблюдая изза угла.
– Кому-то, кажется, влетит, – ехидно заметила Маруся, хотя в глубине души она была очень рада, что они избегают встреч. В таком виде встречаться ни с кем не хотелось.
– Не дрейфь… Найдем мы тебе сосиски, – невпопад ответил Нос и, еще крепче сжав марусину руку, вывел ее на лестницу.
– Ну уж нееет, – возмутилась Маруся, по ступенькам в таких лыжах я точно не пройду.
– Ты умеешь ставить зеркало?
– Это то что… Эем рассказывал.
– Тебе объясняли – как?
– Еще нет…
– Ок… Давай попробуем другой вариант.. У тебя есть какаянибудь любимая песня, которую ты знаешь наизусть?
– Кажется, ты совсем рехнулся…
– Ну есть?
– Ну есть.
– Можешь ее громко петь про себя? В голове. Не вслух, а в голове, но как будто ты очень громко поешь?
– Могу, наверное…
– Пой. Только очень громко.
Маруся отшатнулась от Носа, как от безумного.
– Пожалуйста. Пой… Пой песню.
Нос быстро достал из кармана сложенный в несколько раз листок, сунул его в руки Марусе и быстро сбежал по лестнице, оставив ее одну.
Видимо, этот странный поступок был настолько неожиданным, что заставил мозг работать быстрее и, каким-то образом Маруся догадалась, что громкое пение «про себя» должно заглушить то, что она прочитает в записке. Она наклонилась, подняла лист бумаги и развернула его.
«Я отключил этот сектор от наблюдения. Надеюсь, ты поешь достаточно громко? Обернись и посмотри на стену. Там есть отметка».
Петь и читать записку было очень сложно. Марусе казалось, что слова вплетаются в текст песни и предательски выдают себя.
«Это самое хрупкое место на базе. Попробуй разрушить его».
Бред… Почему разрушить? Зачем?
«Можешь считать меня параноиком, но мне кажется, тебе лучше свалить отсюда».
Маруся свернула записку и попыталась спрятать ее в карман. Однако в больничной рубашке карманов не оказалось. Выбросить такой текст было нельзя… Тогда куда спрятать? Маруся стянула с пятки кроссовок Носа и просунула записку под ступню.
Петь она перестала. Наверное, потому, что это была невыполнимая задача. Если бы она точно знала, что делать, она бы, наверное, и смогла, но тут… Тут было слишком много непонятного, о чем необходимо было подумать.
Во-первых, было непонятно, зачем бежать. За все время пребывания на базе и изучения этих людей у нее сложилась более-менее четкая картинка, и в этой картинке злодеев не было. Во-вторых, Нос сам только что сказал, что арки никого не убивают. В-третьих… Маруся обернулась и посмотрела на стену. Там действительно стояла маленькая отметка в виде крестика… Так вот, в третьих, зачем ей бежать таким странным и сложным способом, если у нее есть… Маруся снова машинально похлопала себя по бедрам, вернее, по тому месту, где должны были быть карманы, которых не было… Карманов не было. И не было змейки.
Это открытие оказалось столь неприятным, что Марусе сразу же стало страшно. Ведь теперь в параноидальной записке Носова начал появляться смысл…
На лестнице послышались быстрые шаги, будто кто-то бежал сверху вниз.
– Стой, стой, стой! – это был голос мамы.
Наконец, она сама появилась перед Марусей, запыхавшаяся и веселая.
– Я тебя умоляю! – закричала Ева, вытягивая руки вперед, – не разрушай нашу базу!
Маруся перестала что-либо понимать и сильнее всего ее смущал радостный вид Евы.
– Это розыгрыш! Дурацкий школьный розыгрыш. Они так проверяют всех новичков…
– Проверяют?
– Этот крестик здесь был всегда, – улыбнулась Ева. – Стена непробиваемая, за стеной тонны и тонны песка, а камеры не выключены.
Как это похоже на Носа! Маруся чуть не взорвалась от злости.
– Сейчас они все наблюдают тебя на мониторе, слушают песню в твоей голове и хохочут… – Ева пожала плечами. — Это же мальчишки. Ничего святого.
