известна хеттам и что контакты Хеттской империи с Ахиявой, временами дружеские, временами кровавые, продолжались на протяжении нескольких веков вплоть до эпохи Троянской войны и последовавшего вскоре после нее загадочного краха обеих держав.
На наш несведущий взгляд, после всех перечисленных выше совпадений эти утверждения почти самоочевидны, поэтому покажется, наверное, неожиданным, что толкование Э. Форрера вызвало поначалу крайне резкую критику крупнейших хеттологов того времени и, прежде всего, Фердинанда Зоммера — автора фундаментального исследования, в котором были собраны и прокомментированы все хеттские источники с упоминаниями Ахиявы. С этого начался затяжной «спор об Ахияве», к которому и нам стоит присмотреться, так как он напрямую связан с интересующей нас проблемой исторической достоверности Троянской войны. Надо же знать, у кого какие аргументы…
Критика гипотезы Форрера шла главным образом со стороны лингвистической. Оппоненты утверждали, что его фонетические сближения — Ахиява — Ахейя, Аттарисиас — Атреус — весьма произвольны и противоречат законам греческого и хеттского языков (например, хеттское «ийя» в слове Ахийява никак нельзя свести к греческому «аи» в слове Ахайвой). А кроме того, двадцать с лишним упоминаний Ахиявы в хеттских текстах — число, конечно, внушительное, но лишь до-тех пор, пока мы концентрируем внимание на одной Ахияве; оно сразу становится ничтожным, когда вспомнишь о многих тысячах (!) упоминаний Египта или Ассирии. Стало быть, предположение о «мощи» Ахиявы не так уж убедительно — это царство вполне могло быть и не таким уж большим, чем-то вроде других царств на западном берегу тогдашней Малой Азии или в Эгейском море — и может быть, именно там оно и располагалось. Исходя из подобных рассуждений, Ф. Зоммер помещал Ахияву вблизи Милета; Б. Грозный — на острове Родос; П. Кречмер — на крайнем юге Малой Азии (нынешняя Анталйя), Дж. Маккуин — возле Трои, а Дж. Мелларт — вообще во Фракии, на противоположном от Трои берегу Мраморного моря, на месте нынешней Румынии и Болгарии. Как насмешливо заметил один из корифеев хеттологии Ф. Шахермайр, «противники Форрера готовы были локализовать Ахияву хоть на Луне, лишь бы не на греческом континенте».
Однако по мере того как археология уточняла истинные масштабы ахейского присутствия в Эгейском море и в Малой Азии, гипотеза Форрера начала привлекать все большее сочувствие ученых, и сегодня совпадение «Ахиявы» с какой-то частью ахейского мира считается почти доказанным. Спор идет скорее о том, включали хетты в это понятие всю микенскую цивилизацию или только ее форпосты в Малой Азии, Но в пользу первого предположения говорит тот факт, что в некоторых хеттских документах перед словами «царь Ахиявы» стоит значок, означавший у хеттов что-то вроде «Его Величество» титул, которого удостаивались в хеттской официальной переписке только цари Египта и Ассирии. О «величии» Ахиявы косвенно говорит и другой факт: в 1981 г. в греческих Фивах были найдены 36 ляпис-лазуревых печатей, происхождение части которых надежно прослежено до храма Мардука в Вавилоне, некогда ограбленного ассирийцами. Печати найдены в том слое, который соответствует времени хеттских попыток блокировать ассирийскую торговлю. Не были ли они подарком ассирийцев, пытавшихся привлечь Ахейю на свою сторону против хеттов? Эти и другие аналогичные свидетельства значимости Ахиявы постепенно побудили большинство ученых признать, что великий царь Ахиявы, равный по рангу царям других великих держав того времени, не мог быть правителем какой-то страны в Анатолии, где не было места ни для какой великой державы, кроме Хатти, и потому мог быть лишь царем материковой Греции.
Итак, по нынешнему мнению большинства ученых, хеттская «Ахиява» — это действительно Микенское царство XV–XIII веков до н. э., а коль скоро это так, нам, конечно же, следует обратиться к хеттским текстам об отношениях с Ахиявой — ведь где-то там могут скрываться и упоминания о Трое, а может быть, и о Троянской войне. Сейчас мы этим займемся. Мы уже близки к финишу.
ГЛАВА 10
ТРОЯ В ХЕТТСКИХ ДОКУМЕНТАХ
Хеттские клинописные тексты, сохранившиеся на десяти с лишним тысячах глиняных табличек из Хаттусы (Богазкёя), — это подлинная сокровищница исторических документов, на страницах которой запечатлены живые, яркие образы царей и полководцев, впечатляющие описания битв и походов, сложные и тонкие дипломатические интриги международной политики. В сравнении с этим тексты крито-микенского линейного письма Б выглядят как сухие безжизненные перечни, сквозь которые едва сквозят смутные силуэты мертвых предметов и безвестных людей. Но хеттские тексты не исключение на тогдашнем Востоке. Такую же широкую, яркую, поразительно выпуклую картину сложной политической и культурной жизни далекого прошлого запечатлели и памятники двух других великих держав той эпохи — Древнего Египта и Древней Ассирии. В этой связи английский историк Майкл Вуд меланхолически замечает: «Увы, микенская Греция находилась на периферии этого «клуба избранных»…» И он прав: в сравнении с хеттской, египетской и ассирийской цивилизациями XV–XIII веков до н. э. с их бесконечными территориями, огромными столицами и громадными военными полчищами материковая Треция тех времен — даже в любовном описании Гомера — кажется «убогой» и «варварской»; этакий архаичный вариант «рыцарской Европы» с ее безграмотными королями и утопавшими в грязи городами или же более знакомой нам Киевской Руси времен какого-нибудь Святослава или Владимира. Подобно Агамемнону и Ахиллу у Гомера, и те ведь ходили походами на Царьград с окраин своей ойкумены, и у тех всех радостей было — пировать в шатрах, враждовать друг с другом из-за пленниц или золота да схватываться с врагами в богатырских поединках. Боги, однако, смеются: где сегодня те византийцы — и где славяне? Где те хетты — и где греки? Именно таким «варварам» история, как правило, дарует великое будущее: пройдет лишь несколько столетий, и Хаттуса будет лежать в развалинах, а Афины станут центром ойкумены: там Платон будет учить Аристотеля, на Самосе родится Пифагор, а на Косе — Гиппократ, и греческие корабли разгромят самую крупную сухопутную державу азиатского континента — империю персов, которая к тому времени сменит хеттов, а потом Александр Македонский высадится в Малой Азии, чтобы завоевать и преобразить Восток.
В описываемые нами годы до этого, однако, еще далеко, и, глядя на варварский городок Афины, никто не рискнет предсказать им великое будущее. Хетты еще правят в Малой Азии: их империя занимает всю центральную часть этого огромного полуострова, оползая по карте вниз, на юг, в Сирию и Двуречье, словно под грузом собственной тяжести. На западе она контролирует множество мелких полунезависимых царств на побережье Эгейского моря. Среди них и Милет — видимо, он находится в двойном подчинении (термин Шахермайра): подчиняется Микенам, но официально лоялен по отношению к Хаттусе. Эти места нас и интересуют — здесь, в их северо-западном углу, лежит Троя.
Политическая география этого побережья сложна и запутанна, и хеттские тексты мало помогают в ее прояснении. Огромная хеттская держава мало интересуется этими местами: она требует лояльности от всех местных царствишек, ее цель — поддерживать нерушимый порядок в своих пределах, и лишь в те редкие периоды, когда чей-то серьезный мятеж или вторжение его нарушат, она вспоминает об этих местах и шлет туда армию, чтобы восстановить положенный миропорядок. Немудрено, что хеттские документы плохо и путано фиксируют местную географию — они и Ахияву-то, как мы видели, упоминают нечасто, в основном именно в связи с ее вторжениями или интригами на побережье. Все же можно восстановить, что главным царством на побережье хетты считали Арцаву (Аггауф), о местонахождении которой хеттологи по сей день ведут яростные споры. Одни помещают ее в юго-восточной части полуострова, и на карте в старой «Британской энциклопедии» вы увидите именно этот вариант, другие — их подавляющее большинство — отстаивают теорию «западной» Арцавы, в центре западного побережья Малой Азии, со столицей в Апасе, греческом Эфесе. Здесь, на западе, действительно раскопаны крупные города и роскошные дворцы, каких нет на юге; но главное — западное расположение Арцавы много лучше согласуется с имеющимися сведениями о соседних с ней царствах — Мира, Хапалла и Страна реки Сеха. На карте «Британники» они показаны севернее «южной» Арцавы, то есть уже в глубине малоазийского полуострова, но хеттологи показали, что название «Мира» точно сопоставимо с греческим «Мирос» — названием реки северо- восточнее Эфеса, а слово «Хапалла» — Со словом «Капалла», которым греки обозначали область побережья северо-западней Эфеса.
Если принять «западное» размещение этих двух соседних с Арцавой царств, то и третий ее сосед,
