самовольно издал их в виде двухтомника «Факсимильное издание свитков Мертвого моря». Тем самым все они стали, наконец, доступными для широкого научного изучения.
Дело, однако, этим не закончилось. В свое издание Шанкс включил также некий фрагмент свитков под каталоговым номером 4QMMT, который в свое время был реконструирован профессором Еврейского университета в Иерусалиме Элищей Кимроном. Однако Кимрон не только реконструировал этот текст, но также заполнил, опираясь на свои познания, многочисленные пропуски в нем, проанализировал его и показал, что он проливает новый свет на важнейший вопрос об авторах свитков Мертвого моря и их отношении к священнослужителям тогдашнего (Второго) Иерусалимского храма. Результаты своей работы он изложил в частной, не для публикации, статье, и, когда Шанкс включил ее в свое факсимильное издание, Кимрон обратился в суд, обвинив Шанкса в незаконном использовании результатов его труда. Дело дошло до израильского Верховного суда, и в августе 2000 года этот суд признал права профессора Кимрона на реконструированный документ как на личную интеллектуальную собственность. Тем самым была поставлена последняя точка в затянувшейся научной войне. Как пишет американский ученый Поль Флешер, «война в целом была выиграна правой стороной, а последнее ее сражение было выиграно другой, но тоже правой стороной». И, тем не менее, добавим, она покрыла бесславием все воевавшие стороны.
С археологическими находками дело обстояло примерно так же. В 1951 году французский Библеистический институт направил известного в ту пору ученого, доминиканского священника-археолога Ролана де Во, на раскопки в Кумран, но большинство предметов, найденных им на этих раскопках, до сих пор остаются недоступными для свободного научного анализа, их описания не опубликованы, и специалистам приходится полагаться на безапелляционные суждения самого де Во. В результате, важнейший вопрос: что представлял собой древний Кумран? — все еще не имеет однозначного решения. А между тем этот вопрос, как это сразу же стало ясным, тесно связан с вопросом о том, кто был автором Кумранских рукописей (т. е. свитков Мертвого моря), а это, в свою очередь, — с вопросом, каково место этих материалов в истории иудаизма и христианства. Такая вот получается запутанная сама на себя история. Давайте попробуем ее распутать.
Начнем с конца: со значения Кумранских рукописей. Уже первые свитки, найденные в пещерах вокруг Кумрана в конце 1940 — начале 1950 годов, удивили историков своим содержанием. Кроме двух копий книги пророка Исайи и некоторых ранее неизвестных версий книги Бытия и книги Псалмов, здесь были также документы ритуального характера, впервые прочитанные группой Барроуза и позднее получившие у специалистов название «Устава Общины». Они, действительно, описывали правила поведения членов некой религиозной общины, причем во многом и принципиально отличавшейся от тогдашней еврейской общины, зато в чем-то предвосхищавшей общину и принципы раннего христианства, как они изложены в т. н. Новом Завете. Известный израильский историк профессор Сукеник первым, еще в 1953 году, высказал предположение, что кумранскую общину составляли ессеи — небольшая секта в тогдашнем иудаизме, известная по описаниям Филона Александрийского и Иосифа Флавия, а также греческого историка Плиния Старшего. Если верить Флавию, община насчитывала не более 4 тысяч человек во всем тогдашнем Израиле, была рассеяна по всей стране и отличалась резко критическим отношением к тогдашним руководителям Храма, подчеркнутым стремлением к почти монашескому аскетизму и чистоте и углубленным интересом к «тайнам Торы». Плиний, в отличие от Флавия, сообщал, что ессеи живут, в основном, на западном берегу Мертвого моря, неподалеку от Эйн-Геди.
Кумран находится именно там, где указал Плиний, а рукописи, найденные вокруг него, давали основание думать, что они написаны ессеями. Именно так, опираясь на сведения Флавия и Филона, рассудил проф. Сукеник. Поэтому, двигаясь в рассуждениях еще далее вспять, разумно было предположить, что сам Кумран был тем ессейским духовным и физическим центром, о котором писал Плиний. Неудивительно, что Ролан де Во прибыл на расколки Кумрана с твердым убеждением, что призван раскопать что-то вроде монастыря ессеев. Поэтому он и свои археологические находки, сделанные там, истолковал в том же духе, выпятив те, которые соответствовали этому убеждению, и оставив в тени или вообще сочтя несущественным все остальное. Так, с легкой руки Сукеника, де Во, Игаля Ядина и других авторитетных исследователей утвердилось мнение, что Кумран — это центральное ессейское поселение в древней Палестине, и, соответственно, все Кумранские рукописи — часть библиотеки этого поселения, а так как некоторые кумранские тексты, как уже сказано, содержали подобие раннехристианских идей, то вскоре ессеи были объявлены прямыми предшественниками первых христиан. Эту мысль — в виде гипотезы — впервые высказал уже в 1955 году американский литературовед Эдмунд Вильсон в книге «Свитки Мертвого моря»; позднее она стала почти канонической, и сегодня в Британской энциклопедии можно прочесть, что ««Свитки Мертвого моря» являются частью библиотеки, принадлежавшей еврейской религиозной секте (ессеи), которая существовала в Кумране с середины II века до н. э. и вплоть до 68 г. н. э.» (т. е. до взятия Иерусалима римлянами и разрушения Второго храма). Аналогично, в каталоге выставки «Сокровища Святой земли» в американском Метрополитен-музее было сказано, что Кумран был «центром еврейской секты, где составлялись и использовались эти тексты». И если вы отправитесь сегодня в. Кумран (полчаса езды от Иерусалима), то первое, что вас встретит перед экскурсией по развалинам, — это, короткий вступительный фильм, в ходе которого артисты, наряженные древними евреями (какими их, наверно, представляет себе Голливуд), расскажут, как они пришли в Кумран «в поисках чистой и безгрешной жизни», как создали здесь секту «Яхад», как размышляли здесь «о тайнах Торы», как собственноручно писали свитки, в которых предсказывали последнюю, апокалиптическую «схватку сынов Света с сынами Тьмы», и как один из них, некий Иоанн, пошедший с ессейской проповедью к людям, был казнен царем Иродом (уж не намек ли на Иоанна Крестителя?!).
А потом вас проведут по раскопкам. Вокруг низкой квадратной каменной башни (обвалилась, наверно, за века) протянутся перед вами развалины былых помещений и построек: вот акведук, приводивший воду из близлежащего вади, где по весне скатывалась в Мертвое море дождевая вода, вот широкие и глубокие цистерны для ее хранения; вот ступени, ведущие к бассейнам для ритуального очищения, вот крохотные (подсобные?) комнатки, вот огромный Обеденный зал, а вот длинное прямоугольное помещение, возле которого в землю воткнута табличка с надписью «Комната автора» — знаменитая «Комната писцов», или Скрпиториум, как назвал ее де Во, нашедший здесь обломки столов и несколько бронзовых чернильниц, окончательно убедивших его в том, что это и было место сочинения и написания «Кумранских рукописей».
Посмотрев фильм и внимательно изучив все надписи на табличках, вы покинете Кумран с тем же твердым убеждением, что и де Во. И всю дорогу назад — всю пустынную, безлюдную дорогу назад — будете, наверно, — увлеченно представлять себе, как в те давние древние времена в этой далекой затерянной глуши — жила группа аскетов и подвижников, посвятивших жизнь созданию новой религии. И вам будет совершенно невдомек, что все услышанное и увиденное вами в Кумране — всего лишь ОДНА ИЗ ВЕРСИЙ, одно из многочисленных толкований загадок Кумрана — то, которое принято учеными из Музея Израиля и многими другими, но отнюдь не единственное. Это будет вам невдомек по той простой причине, что в фильме и на развалинах от вас заботливо скрыли многочисленные натяжки и прямые противоречия, которыми изобилует это «каноническое» толкование и вокруг которых в кумрановедении еще и сегодня идут ожесточенные споры. Давайте же поговорим об этих спорах и о других толкованиях кумранских находок.
В 1997 году Эшель и Кросс нашли за стенами Кумрана остракон (глиняный черепок) с древней надписью. В этой надписи они обнаружили слово «Яхад» — то самое, которое упоминается в некоторых Кумранских рукописях как самоназвание ессейской секты. Эта находка была объявлена (сначала в статье Эшеля и Кросса, а затем в каталоге Музея Израиля в Иерусалиме) «первым доказательством прямой связи между местом и (найденными в нем) рукописями», иначе говоря — подтверждением того, что «данное место (Кумран) действительно служило общинным центром ессейской секты». Находку широко рекламировали газеты Израиля (например, «Гаарец» 18 июля и 15 августа того же года) и западных стран. Черепок, вкупе с другими экспонатами Кумрана, торжественно объехал весь мир и триумфально прибыл на Кумранскую выставку 2001 года в Чикаго. Здесь, однако, его ожидал конфуз, ибо уже за 4 года до того профессор Норман Голб, возглавлявший кафедру еврейской истории и цивилизации имени Давида Розенбергера как раз при Чикагском университете, посвятил знаменитому черепку статью, в которой убедительно показывал, что прочтение надписи на нем, предложенное доктором Эшелем и принятое Музеем Израиля, было совершенно
