это люблю и умею, но – ради чего?.. – Махнул рукой. – Все-все, еще две седмицы – и до свидания. Буду, как раньше, просто продавать им наши оправы. А то ведь до чего я дошел!.. – Придвинулся к Багу поближе. – Стыдно сказать… За день намаюсь, приду домой – никакой… В голове… поверите? Только поесть да спать… Понимаете?
– Понимаю, – кивнул Баг. Его тоже иногда хватало лишь на то, чтобы распить бутылку пива с Судьей Ди[25]. Однажды Баг, к своему стыду, заснул прямо в кресле. Правда, кот был доволен: всю ночь он продрых на коленях у хозяина.
– Нет, не понимаете! – отмахнулся Адриан. – Вы ведь не женаты… Как вам понять? Вы… – Он осекся.
Баг пожал плечами и закурил очередную сигарету.
– Извините меня, Баг… я не со зла… Я не хотел вас обидеть. Просто голова идет кругом…
– Не надо извиняться, – Баг положил руку Адриану на плечо и дружески слегка сжал.
– Вы… очень хороший человек… – замотал головой Ци, – хороший… а я… я с этими варварами… – Адриан, держа чарку у рта, доверительно наклонился к Багу. – Совершенно перестал думать о главном, да и силы потерял. Надо бы с женой на отдых съездить, к морю или в горы, или, может, к лесному озеру… луной полюбоваться… а я… – Он в очередной раз махнул рукой в пьяной безнадежности. – И чэнхуану александрийскому[26] челобитную о дне рождения дочери не подал… И вы знаете… С год назад обнаружил, что и Великую радость жене без пилюль не всегда доставить могу… Пилюли стал принимать! И кому это надо? – Выпил.
– Пилюли? – механически спросил Баг, скупо закусывая. В каждой ордусской лекарственной лавке непременно имеется специальный отдел, в котором продаются самые разнообразные укрепляющие и тонизирующие средства, изготовленные из природных компонентов – от жэньшэня до яда змей, – призванные изгнать усталость, улучшить самочувствие в напряженные дни, облегчить состояние страдающих хроническими недугами, и многое другое, на все случаи жизни. Если страждущий все ж не обнаружит подходящего ему лекарства, то опытные знахари – как правило, покончившие с бродяжничеством даосы, – внимательно выслушав пульсы на руках, тут же приготовят необходимый состав.
– Ну да… Новые пилюли… Вот… – Он неуверенно поднялся и, пошатываясь, добрел до едва угадываемого во мраке буфета. – Брат посоветовал старший мой, Мандриан… – Раскрыл нижнюю дверцу. – Он всю жизнь до дела внутренних покоев был куда как горазд, а как сник – пилюли эти глотать принялся. С год уж тому назад. И так они его опять подняли… верите ли, он будто с цепи сорвался. Потом, правда, заболел с натуги… – Адриан долго на ощупь копался в буфете, добывая нечто, похоже, откуда-то из самой сокровенной потайной глуби. – Но это уж он сам виноват, так усердствовать – вольно ж светлое начало изнурять, а я же… я же не такой! – Добыл. Кинул на стол перед Багом небольшую яркую коробочку; та, ровно погремушка, коротко и сухо трыкнула. Сел и бессильно уронил на стол руки.
Баг в задумчивости затушил сигарету и взял коробочку.
«Лисьи чары» – гласила эффектная надпись, выполненная стилизованным под глаголицу древним почерком «чжуань». Ниже мельче: «Новейшее средство для достижения Великой радости. Стопроцентная гарантия. Только естественные составляющие.».
Перечень составляющих.
Среди них были препараты, Багу знакомые, но были и совершенно неизвестные. Например, «лисья рыжинка». Что это такое? Неясно. Впрочем, Баг никогда и не был великим знатоком лекарственных средств.
Сбоку указан способ приема: по две пилюли за полчаса перед чаемой Радостью, написано, что нет никаких побочных последствий и противупоказаний. Производитель – Лекарственный дом Брылястова.
Внутри обнаружились две упаковки по двенадцать пилюль в каждой – одна целая и одна начатая.
А размякший Адриан тем временем продолжал изливать душу – с каждой фразой все более невнятно.
– Я как название услыхал от брата – у меня сердце так и воспрянуло. У нас поверье есть в роду старинное… Будто, знаете, в годы под девизом правления «Глубочайшее возвышение»… ну, где-то пять веков назад… досточтимый предок Ци Мо-ба, тогда еще совсем юный студент… был так отчаянно беден, что не мог платить… ни за обучение, ни за певичек из веселых кварталов… Он, однако, был чрезвычайно талантлив и добродетелен… самый талантливый и добродетельный юноша в своей деревне он был… И вот… к нему явилась будто бы в виде очаровательной юницы местная лиса… и предложила себя как любовницу и наставницу. – Адриан помолчал, собираясь с мыслями. – А через каких-то два года досточтимый предок сдал первый экзамен, потом поехал в область, там тоже добился успеха… сразу получил должность начальника уезда и прославился… и лиса все это время жила с ним и помогала ему. С предка Ци Мо-ба и пошли известность и благосостояние нашего рода… Забавно, правда? – Адриан вдруг умолк и с трудом поднял взгляд на Бага. Запоздало спохватившись, уточнил: – Вы, простите, знаете, кто такие… лисы?
– Ляо Чжая[27] читывал, – со сдержанным достоинством ответил Баг. Видимо, молодой даровитый предприниматель полагал, что в человекоохранительных органах работает народ, совсем уж чуждый высотам культуры. Это было как-то даже обидно – но грех обижаться на человека, когда он в таком состоянии. Между тем Баг зачитывался рассказами о лисах еще в том полном смутных и прекрасных волнений возрасте, когда мальчик превращается в юношу, – и, время от времени уставляясь в потолок юрты мечтательным взглядом, воображал себя на месте героев Ляо Чжая… Позже Баг открыл для себя и многотомный прославленный труд Пузатого А-цзы «О лисьем естестве»; великий ученый проделал непостижимую по объему работу, разыскав и сведя воедино все сведения об этом весьма значимом для культуры Цветущей Средины зверьке. Недавно вышло электронное переиздание труда Пузатого А-цзы на пяти дисках, с указателями, и Баг, помня свое детское увлечение, тут же его приобрел. Он навсегда усвоил, что в народной мифологии Цветущей Средины могущественная лисица-оборотень есть олицетворение предельно различных сторон женской натуры, каковая даже в реальной жизни ухитряется чуть ли не одновременно быть и самозабвенно, жертвенно верной – и ошеломляюще ненадежной и независимой; есть двуединое олицетворение всех мужских мечтаний и страхов, связанных с противуположным полом. Образ сей, утверждал маститый ученый, наложил отпечаток на многие стороны срединной культуры. Ну вроде как царевна-лягушка на культуру русских; именно многовековое воздействие этого образа – а может, и не только образа, в древности чего только не случалось, – привело к тому, что в подавляющем большинстве своем русские ни в каком виде не едят лягушек. Вдруг свою будущую жену съешь? Да еще – такую… Одним рукавом махнет – столы с яствами вылетают, другим – должности высокие… Никак нельзя лягушку есть!
Адриан некоторое время молча вглядывался в Бага, потом кивнул. Видимо, он удовлетворился коротким ответом человекоохранителя, но осознал это не сразу.
– Вот я и подумал тогда: досточтимому предку лиса помогла, и мне поможет… И ведь правда! Помогло! Я и принял-то всего несколько раз… Тут и Тоня затяжелела… И я подумал: что же это со мной происходит? Что я с собой делаю?!. А Тоне ничего не сказал, нет… Как об этом скажешь? Неловко… стыдно… Так Катюша и родилась… – Он шмыгнул носом. – Доченька… – И уронил голову на руки.
«Однако это мы с ним почти всю бутылку выпили! Адриан-то, похоже, заснул. Да и я от него недалеко ушел… А толку? Недаром Конфуций говорил… что же он говорил?.. говорил, что только низкий человек рисовым вином пытается помочь горю…»
Однако Адриан еще не заснул, лишь погрузился, выговорившись, в некое онемение и окаменение. Но когда в черной глубине коридора, ведшего в кухню из спальни супруги, послышались шаги, он судорожно встрепенулся и, схватив со стола коробочку с пилюлями, словно застигнутый на месте преступления мелкий воришка, задергался, ища, куда бы ее спрятать, а потом пихнул за пазуху.
В кухню вошла Стася.
Баг вопросительно поднял голову на подругу. У него слипались глаза. Казалось, задержание Обреза случилось по меньшей мере прошлым летом; поверить было невозможно, что минуло всего-то пять часов с тех пор, как честный человекоохранитель хоронился за мусорными бачками от гудящих, словно злые осы, пуль потерявшего человеческий облик опиумоторговца.
– Баг.., – Стася тронула его за плечо. Он осторожно накрыл ее ладонь своею. – Баг… Тоня заснула наконец, но я все равно с побуду нею рядом, в кресле подремлю. А ты иди…
Баг кивнул.
