Глава 25
Когда Аницет вышел из такси у дома под номером 84 по Луизенстраат в Антверпене, на улице начало моросить. Дом стоял между городской ратушей и рыночной площадью. Здания на этой улице были узкие, в четыре этажа.
Аницет прибыл без предупреждения. Во-первых, у Эрнеста де Конинка не было телефона, а значит, его имя вряд ли можно было найти в телефонной книге. Во-вторых, Аницет должен был учитывать то, что фальсификатор, скорее всего, отказался бы от встречи, если бы заранее узнал о намерениях незваного гостя.
Возле звонка у двери не было таблички с именем. Аницет долго звонил, но ему никто не открывал. Только после того как он нажал на кнопку что есть силы, на третьем этаже открылось окно и из него высунулась шишковатая голова с редкими волосами и длинной белой вьющейся бородой. Аницету показалось, что он уже где-то видел этого бородача.
— Господин де Конинк? — крикнул Аницет, задрав голову.
— Здесь нет никакого Конинка, — резко ответил ему старик и захлопнул окно.
Аницет ладонью вытер с лица капли дождя и оглянулся. В этот момент из дома напротив, с первого этажа, до него донесся женский голос:
— Спросите лучше мастера или Леонардо. Иначе де Конинк не отзовется. Он немного чудной, знаете ли.
Прежде чем Аницет успел задать вопрос, пожилая женщина исчезла за гардиной.
Все это показалось магистру странным, но он не собирался отступать и принялся звонить снова.
Когда бородач высунулся из окна во второй раз, Аницет прокричал:
— Мастер Леонардо, на пару слов, пожалуйста! Мне бы очень хотелось поговорить с вами о вашем искусстве.
В ту же секунду — Аницет едва успел отскочить в сторону — мимо него пролетел с жужжащим звуком какой-то металлический предмет. Приглядевшись, магистр увидел болтающийся на шнурке ключ длиной с ладонь. Аницет воспринял это как приглашение войти. Едва он успел отпереть дверь, как ключ рванулся у него из рук и с таким же жужжанием быстро улетел наверх.
В прихожей было темно. В дальней части пустой комнаты, которая скудно освещалась бра, Аницет заметил лестницу. Она круто уходила вверх и была похожа на куриный насест. Когда Аницет шагнул на первую ступеньку, раздался неимоверный скрип, который по мере продвижения становился все громче и громче.
Наверху к нему вышел тощий старик в красных колготках и средневековом камзоле. Только сейчас Аницет понял, поче му старик показался ему знакомым. Эрнест де Конинк выглядел, как Леонардо да Винчи. По крайней мере, магистру так показалось.
— Приветствую вас, метр Леонардо, — произнес Аницет серьезным тоном, без намека на издевку. — Меня зовут Аницет.
— Вы священник, если я не ошибаюсь! — раздраженно закричал Леонардо. — Я ненавижу вас всех!
— Я не священник, можете мне поверить! — не менее резко ответил Аницет. Под макинтошем на нем был серый костюм и галстук с зеленым узором. Он был удивлен, что старик сделал такой вывод. Конечно, у людей Церкви есть характерные черты, которые выдают род их деятельности — розоватые щеки, полное лицо и фальшивый одухотворенный взгляд. Но Аницет думал, что избавился от этого уже много лет назад. Очевидно, он ошибался.
Чтобы не продолжать спор, Аницет спокойно произнес:
— Хорошо, я готов сказать вам правду. Я был кардиналом Римской курии, но это уже в далеком прошлом.
— Вот видите, у меня глаз наметан, — прогнусавил Леонардо и коротко спросил: — Чего надо?
— Речь идет о плащанице Господа нашего Иисуса из Назарета.
— Ничего не знаю.
— Метр Леонардо! Давайте не будем обманывать друг друга. Мы же оба знаем, о чем идет речь.
Старик, который до этого разговаривал с ним на расстоянии, подошел поближе, и Аницет увидел, как у него подрагивает борода и блестят глаза.
— Вам известно, кто я такой? — осведомился бородач сдавленным голосом.
— Конечно. Вы Леонардо, гений.
Старик застенчиво улыбнулся и разгладил волнистую бороду. В мгновение ока выражение его лица изменилось, и он быстро спросил:
— Кто вы такой? Кто вас послал?
— Как я уже сказал, я был членом курии, меня даже хотели избрать Папой, прежде чем я стал жертвой интриг в Ватикане. Тогда я решился снять сутану и основал братство Fideles Fidei Flagrantes — собрал вместе гениев, разочарованных жизнью. Любой из них — корифей в своем деле. Сейчас эти люди живут в замке на берегу Рейна.
В глазах Леонардо появилась заинтересованность.
— И чего вы хотите от меня?
— Улучшить мир, — кротко ответил магистр.
— Какие высокопарные слова! — В голосе старика зазвучали насмешливые нотки.
Нисколько не смутившись, Аницет пояснил:
— Идея в том, чтобы убрать с этой планеты глупость.
Леонардо подошел к нему почти вплотную, и магистру пришлось отступить на шаг. Он буквально чувствовал, как в го лове старика кипят мысли.
— И какую роль в этом деле должна сыграть плащаница Господа нашего Иисуса?
— Решающую роль. Конечно, только оригинал! — твердо заявил Аницет.
— Что это значит? — Леонардо вдруг начал нервничать. Большим и указательным пальцами он крутил бороду. — На что вы намекаете?
— По заказу курии вы сделали копию Туринской плащаницы.
— Это правда. И что?
— К сожалению, копия настолько хороша, что ее не могут отличить от оригинала.
— Кому вы это говорите! — Леонардо усмехнулся. — Но что привело вас сюда?
— Именно это. Мне нужно знать, как отличить копню от оригинала.
В глазах Леонардо появился лукавый блеск.
— Ну так я вам навру сейчас с три короба.
Аницет оценивающе посмотрел на старика. Потом сказал:
— Я восхищаюсь вашим искусством, метр Леонардо. До этого ни одному человеку не удавалось сотворить такую прекрасную копию плащаницы. Вы первый и единственный. И наверняка останетесь им.
Комплимент польстил старику.
— Хоть один оценил мою работу по достоинству, — пробормотал он.
— Вы… — нерешительно произнес Аницет, — вы самоучка? — Он спросил об этом лишь для того, чтобы поддержать беседу.
— Самоучка? — Леонардо ухмыльнулся. — Вы действительно считаете, что человек может сам осилить такой объем знаний? — Старик сделал широкий жест рукой, указывая на картины и скульптуры, заполнявшие студию на втором этаже.
Аницет бегло осмотрелся. Громадные потолочные балки, казалось, давили на голову. На стенах висели многочисленные полотна: картины святого Иеронима, незаконченный холст «Поклонение волхвов», «Мадонна в гроте», «Портрет музыканта» — их оригиналы соответственно находились в Ватиканском музее, в Уффици, в Лондонской Национальной галерее, в Амброзиане и Милане. Здесь же были глиняные копии различных скульптур, планы и рисунки оптических и механических приборов. А еще десятки листов с зеркальной печатью. Все это находилось в безобразном беспорядке.
— Нет, — снова заговорил Леонардо, — мой учитель не кто иной, как Андреа дель Вероккио. —
