Глава 30
Pronto! — сонно произнесла Катерина, схватив трубку. Журналисты не ранние пташки, и телефонный звонок в восемь считается просто оскорблением. После размолвки с Мальбергом она всю ночь не сомкнула глаз.
— Меня зовут Мезомед, доктор Ахилл Мезомед. Я служу в прокуратуре города Рима.
— И вы звоните в такую рань, чтобы сообщить мне это? — раздраженно ответила Катерина.
— Простите, синьора Лима, я могу перезвонить попозже.
— Нет, давайте уж! Что вы хотели?
— Я по поводу Марлены Аммер.
У Катерины сон как рукой сняло.
— И что вы от меня хотите?
— Я еще раз пересмотрел документы, — продолжил прокурор, — и должен вам сказать, что есть ряд нестыковок. Я бы даже сказал, что документы вызывают больше вопросов, чем дают ответов. Кроме того, я прочитал статью-расследование в журнале, которая подписана вашим именем. Мне бы очень хотелось с вами поговорить. Я планирую заново возбудить дело, и мне важна любая информация по этому вопросу.
— Вы храбрый человек, доктор Мезомед! Насколько мне известно, несмотря на все вопросы и нестыковки в документах, дело Марлены Аммер закрыто. Я подозреваю, что дано указание с самого верха. Вы думаете, что у вас что-нибудь выйдет?
— Я думаю о возможности, синьора Лима, и это мое первое дело, которое я веду в качестве прокурора!
— Надеюсь, оно не станет для вас последним, — не отдавая себе отчета, сказала Катерина.
— Что вы имеете в виду?
— Понимаете… — Катерина сделала тузу, поскольку ей нужно было обдумать каждое слово. — Все, кто хоть что-то знал об этом деле, либо за решеткой, либо под пристальным вниманием. Либо.
— Либо?
— Ну… им заплатили деньги, чтобы они прекратили расследование.
— А вы?
— Нет, денег мне не предлагали. Но меня перевели в другой отдел. И тем самым отстранили от дела.
— Интересно! — воскликнул Мезомед. — Действительно интересно.
— Называйте это как хотите. Я бы сказала, что все очень странно. Весьма странно!
Внезапно у Катерины мелькнула мысль, что прокурор, во можно, просто хочет выведать у нее что- нибудь о Мальберге. Она не успела додумать эту мысль до конца, как Мезомед спросил:
— Вы же знакомы с антикваром Мальбергом из Мюнхена, который в розыске? Вы не знаете, где он скрывается?
Катерина запнулась. Что известно прокурору Мезомеду? А если это ловушка? Хотя если она и захочет, то все равно не скажет, где сейчас скрывается Мальберг. Когда после ссоры она попыталась дозвониться ему в пансион, его уже там не было. Да и Паоло не появлялся.
— Синьора Лима, вы слышите меня? — Голос прокурора звучал холодно и требовательно. — Я спросил, известно ли вам место, где скрывается Лукас Мальберг?
— Мальберг? Нет. А как вы о нем узнали?
— Вы упомянули его в своей статье.
— Да, припоминаю. — Катерина сделала вид, будто ничего не знает. — А почему, собственно, вы разыскиваете именно его?
— По моим данным, Мальберг, возможно, был последним, кто видел Марлей у Аммер живой. В любом случае незадолго до ее смерти он разговаривал с ней но телефону. Это выяснилось в ходе расследования.
— Ах вот оно что! Вы думаете, что он — убийца?
— Правильнее было бы сказать, что Мальберг находится иод подозрением. Один только факт, что он скрывается, наводит на соответствующие мысли.
— Вы действительно уверены, что он где-то скрывается? Может, он и не догадывается, что его разыскивает полиция. Может, он в командировке за границей, в Англии или США, — покупает книги.
— Конечно, такое возможно, но маловероятно. Расследование в Германии показало, что даже сотрудники его фирмы не знают, где он находится. У меня есть подозрение, что он еще здесь, в Риме. — Прокурор на мгновение замолчал и после короткой паузы спросил: — Вы не могли бы со мной встретиться?
— По повестке?
— Ни в коем случае. Поэтому я и позвонил вам.
— Не возражаю. Где и когда мы встретимся?
— Как вам удобно, синьора?
— Сегодня, по окончании рабочего дня, в восемнадцать часов.
— Хорошо. Где?
— Вы знаете кафе на Виа Марсала, напротив бокового выхода из вокзала Термини?
— Нет, но я найду. Итак, в восемнадцать часов. Спасибо, синьора.
Мезомед уже ждал ее, когда Катерина по дороге из редакции зашла в кафе. Он выглядел молодо, даже чересчур молодо для должности прокурора. Свое положение он старался подчеркнуть корректной прической, серым двубортным костюмом и начищенными туфлями на шнурках. Он был не в ее вкусе — она никогда бы не вышла за такого замуж.
— Я скажу вам правду, — заговорил Мезомед, после того как Катерина присела за столик. — Я здесь по собственной воле, поскольку, как вы правильно заметили, дело Марлены Аммер официально закрыто. Но чтобы сделать карьеру, молодому прокурору нужно заниматься сенсационными делами. Да, у меня есть одна мечта — сделать карьеру. Но добиться этой цели нормальным образом крайне сложно. Вот у меня и появилась идея — заново раскрутить закрытое скандальное дело. А дело Марлены Аммер как раз для этого подходит.
— Ах вот оно что, — удивилась Катерина. Откровенность прокурора сделала свое дело, и он почти понравился ей. А готовность помочь у Катерины зависела в основном от ее симпатий. В данном случае у Катерины был припасен один козырь. — Чем я могу вам помочь? — наконец спросила она.
Мезомед открыл свой черный старомодный кейс для бумаг, который он судорожно сжимал ногами под столом, и взволнованно начал копаться в пачке документов. Когда прокурор наконец нашел то, что искал, он произнес:
— Читая вашу статью в журнале, я не мог отделаться от мысли, что вы знаете об этом деле намного больше, чем напечатано.
— Вы правы, доктор! — холодно ответила Катерина.
— Там есть один след, который, как я успел убедиться, уводит совсем в другом направлении. Давайте не будем притворяться: мы ведь оба не верим, что Марлена Аммер захлебнулась в ванне. А то, что антиквар Мальберг убил синьору, — это скорее предположение, которое основывается на том, что он исчез вскоре после ее смерти. Для хорошего адвоката не составило бы труда заставить полицию отменить розыск. У полиции просто недостаточно доказательств.
— Почему вы сами не отмените постановление о розыске? Тогда Мальбергу нечего было бы бояться и он, возможно, помог бы в расследовании этого дела.
Мезомед глубоко вздохнул.
— Понимаете, синьора, наши органы правосудия — это старая медлительная дама, малоподвижная и взыскательная, которую нужно всегда просить, а подчас и требовать с нее. Издать постановление об аресте довольно просто, а вот отменить его — хлопотная процедура.
— При этом вы говорите, что верите в справедливость?
— Праведники должны много страдать. Это еще в псалмах написано. Но давайте перейдем к делу! —
