рассказом:
— Когда Феагену было девять лет, он на рыночной площади снял с пьедестала тяжелую статую божества и принес ее на плечах домой. Так силен он был. А потом, в качестве кулачного бойца, он одерживал одну победу за другой. Он побеждал сильнейших мужчин не только в Олимпии, но и на играх в Мантинии, Дельфах и Коринфе и завоевал тысячу четыреста лавровых венков. После его смерти жители острова Фасос воздвигли в его честь эту статую. Как-то ночью один мужчина, которого Феаген когда-то победил в бою, прокрался в святилище и из чувства мести стал хлестать великолепно отлитую статую кнутом. Но даже после своей смерти Феаген оказался сильнее. Кнут задернулся узлом вокруг статуи, она упала и задавила негодяя насмерть.
— Прекрасная история, — задумчиво произнесла Дафна.
— Это еще не конец, — сказала Мегара и продолжила: — Сыновья погибшего обвинили статую в убийстве. По строгим законам дракона это было возможно. Приговор гласил: ссылка. Так что статую погрузили в море…
— А как же Феаген снова оказался здесь?
— Остров Фасос поразила страшная засуха, и дельфийская пифия заявила, что островитяне вызвали гнев богов погружением статуи. Поэтому рыбаки выловили ее сетями, а жители острова поставили на почетное место. С тех пор пастбища и поля острова зеленеют и цветут, а деревья приносят богатый урожай плодов.
— Не ты ли Дафна, гетера с острова Лесбос? — раздался вдруг позади них чей-то голос.
Ионийка испуганно оглянулась.
— Да, это я, — тихо ответила она, увидев перед собой чернобородого незнакомца. — Что тебе нужно от меня?
Мегара попыталась увести девушку.
— Меня зовут Эякид. Я прибыл из города Магнезия, стоящего на берегах Меандра.
— Какое мне до этого дело? — вызывающе спросила Дафна и последовала за Мегарой.
— Я принес известие от твоего отца! — крикнул им вслед незнакомец.
Дафна остановилась, обернулась и рассмеялась чернобородому в лицо.
— Плохо придумал, чужеземец. Мой отец Артемид утонул в Марафонской бухте. Да будут боги милостивы к нему! — И она пошла дальше.
Но от Эякида не так-то легко было отделаться. Он пошел вслед за женщинами, оттеснил Мегару в сторону и снова заговорил с Дафной:
— Твой отец не погиб. Он раб и живет в оккупированной Магнезии. Датис и Артафрен оставили его там на обратном пути.
Для Мегары это было уж слишком. Она заслонила собой Дафну и угрожающе посмотрела в лицо навязчивому мужчине.
— Эй, ты! Откуда тебе известно все это? Исчезни!
Эякид опасливо осмотрелся по сторонам. Видимо, ему не хотелось, чтобы их разговор кто-либо подслушал.
— Не нужно так громко! — вежливо попросил он и приложил палец к губам. — Я его видел.
Дафна нерешительно вышла из-за спины Мегары и насмешливо спросила:
— Значит, ты, Эякид из Магнезии, утверждаешь, что видел моего отца Артемида из Митилини?
Чужеземец быстро закивал головой.
— Не только видел. Я с ним разговаривал, и он попросил меня разыскать тебя. Он не был уверен, что ты осталась в живых после сражения.
Дафна посмотрела на Мегару и увидела, что та колеблется. Потом она направила взгляд на Эякида и сказала с наигранным равнодушием:
— Ну хорошо. Допустим, что ты разговаривал с ним. И как он выглядел?
Эякид смутился. Он отвернулся, будто задумался, и не торопился отвечать.
— Среднего роста, темные волосы, густая борода… — после паузы не очень уверенно произнес он.
— А какого цвета его глаза?
— Клянусь Аидом! — вспылил незнакомец. — Откуда мне это знать? Неужели ты думаешь, что я запоминаю цвет глаз каждого, с кем разговариваю?
— Ну, тогда посмотри вокруг! — усмехнувшись, предложила Дафна. — Разве здесь не у каждого мужчины средний рост, темные волосы и густая борода?
— Ты права, — согласился Эякид.
Теперь, однако, Дафна передумала прерывать разговор.
— Предположим, — помедлив, сказала она, — я поверю, что ты видел моего отца живым. Что из этого следует?
— Что из этого следует? Ничего. Он просто сказал мне, что твое сердце переполнится радостью от такого известия.
— И он ничего не просил мне передать?
— Нет, — ответил Эякид. — Твой отец не был уверен, что ты жива. Когда он узнал, что я по делам направляюсь в Афины, он попросил отыскать тебя. Честно говоря, я уже почти забыл о поручении. Но во время одного из симпозионов я услышал, как гости за столами болтали о статуэтке Афродиты, моделью которой послужила гетера по имени Дафна с острова Лесбос. Они говорили, что заказчик разбил статуэтку, когда увидел ее, и никто не знает, почему он это сделал. Вот тогда я и вспомнил о человеке из Магнезии и спросил, где можно найти эту девушку, то есть тебя.
— Твой рассказ звучит правдоподобно и в то же время настораживает, — вмешалась Мегара. — Я надеюсь, тебе понятна наша недоверчивость. Для нас ты чужеземец, да еще из оккупированной Магнезии. Ты приходишь и сообщаешь, что отец Дафны жив, хотя она сама видела, как его накрыли волны. Поэтому она не бросилась тебе на шею, чтобы поблагодарить за радостную весть.
Дафна, до которой, казалось, только теперь начал доходить смысл услышанного, отчаянно потерла глаза, будто старалась очнуться от сна, готового превратиться в явь.
— А что делает в Магнезии человек, который предположительно приходится мне отцом? — спросила она.
— Он работает при дворе сатрапа, красит шерсть карийских овец.
— Мой отец никогда в жизни этим не занимался! — закричала Дафна и отчаянно замотала головой.
Эякид пожал плечами.
— Будучи рабом, он не имеет права выбирать себе занятие. Во всяком случае, я видел его за этой работой. Я торгую дорогими тканями. Мой корабль разгружается в гавани Фалера.
— Но он погиб! Он же погиб! Я своими глазами видела, как его поглотили черные волны Марафонской бухты! — Подойдя к Эякиду, Дафна начала стучать кулаками по груди чернобородого и горько заплакала.
— Этого не может быть! Ты слышишь, чужеземец из Магнезии! Этого не может быть!
Мегара оторвала девушку от Эякида и, крепко обняв, держала ее, пока та не успокоилась. Тем временем магнезиец откланялся, прошел вдоль ряда статуй и направился к входу на стадион. Дафна быстро догнала его, сняла с цепочки, украшавшей ее шею, медальон с изображением голубя и протянула его чужеземцу.
— Вот, — сказала она, тяжело дыша, — возьми этот медальон в Магнезию, покажи тому человеку и спроси у него, с какими событиями он связан. И когда судьба снова забросит тебя в Аттику, принеси мне ответ. Я отблагодарю тебя.
Эякид рассмотрел голубя с оливковой ветвью и, кивнув, опустил медальон в одну из складок своей одежды.
— В первые дни месяца элафеболиона, когда весеннее солнце пригладит пенистые волны зимнего моря, мой корабль снова придет в гавань Фалера.
— Да поможет тебе Гермес! — сказала Дафна, и Эякид скрылся в толпе посетителей стадиона.
