воду?
Он не мог приподнять безжизненное тело Матиаса. Нужно было, чтобы охотник нашел в себе силы хотя бы уцепиться за него.
Марк обмотал цепь вокруг правой руки, уперся ногами в ведро, проверил захват и начал подтягивать Матиаса. Он был таким огромным, таким тяжелым. Марк выбивался из сил. Мало-помалу Матиас показывался из воды и через четверть часа усилий его торс уже покоился на ведре. Марк придержал его упертой в стенку ногой, а левой рукой ему удалось нащупать засунутую в куртку фляжку с ромом. Если Матиас еще жив, эта кондитерская штука ему точно не понравится. Он влил порядочную порцию ему в рот. Ром стекал по лицу Матиаса, но Матиас не реагировал. Ни на секунду Марк не допускал мысли о том, что Матиас может умереть. Только не охотник-собиратель. Марк неловко похлопал его по щекам и снова влил ром. Матиас заворчал. Он выплывал из вод.
– Ты меня слышишь? Это Марк.
– Где мы? – спросил Матиас глухим голосом. – Мне холодно. Я сейчас сдохну.
– Мы в колодце. Где, по-твоему, мы еще можем быть?
– Она меня скинула, – пробормотал Матиас. – Оглушила и скинула, я не видел, как она подошла.
– Знаю, – сказал Марк. – Люсьен нас сейчас поднимет. Он наверху.
– Она ему кишки выпустит, – пробормотал Матиас.
– За него не беспокойся. На передовой ему нет равных. Давай пей.
– Что за дерьмо?
Матиас говорил едва слышным голосом.
– Ром для выпечки, Люсьен дал. Он тебя согревает?
– И ты выпей. Вода парализует.
Марк сделал несколько глотков. Обмотанная вокруг руки цепь впивалась в руку и жгла.
Матиас снова закрыл глаза. Он дышал, вот и все, что можно было о нем сказать. Марк свистнул, и в круге светлой мглы наверху показалась голова Люсьена.
– Цепь! – сказал Марк. – Поднимай ее потихоньку и, главное, не давай ей снова спускаться! Не делай рывков, а то я его упущу!
Его голос отражался от стен, оглушая его самого. Ну, значит, хотя бы уши у него не онемели.
Он услышал металлический скрежет. Люсьен развязывал узел, удерживая цепь, чтобы Марк не упал еще ниже. Он был добр, этот Люсьен, очень добр. И цепь начала медленно подниматься.
– Перебирай звено за звеном! – крикнул Марк. – Он тяжелый, как зубр!
– Он утонул? – крикнул Люсьен.
– Нет! Наворачивай, солдат!
– Вот дерьмо дерьмовое! – выругался Люсьен. Марк ухватил Матиаса за брюки. Матиас подпоясывал брюки толстым шнуром, и за него было удобно держать. То было единственное достоинство, какое увидел в это мгновение Марк в безыскусной веревочной завязке, которой подпоясывался Матиас. Голова охотника- собирателя слегка ударялась о стенки колодца, но Марк видел, как приближается его край. Люсьен вытянул Матиаса и уложил его на землю. Марк перекинул ноги через край и упал в траву. Морщась, он размотал цепь со своей руки. Рука была в крови.
– Замотай ее покрепче моим пиджаком, – сказал Люсьен.
– Ты ничего не слышал?
– Ничего. Приехал твой дядя.
– Долго же он добирался. Похлопай Матиаса по щекам и разотри его. Похоже, он снова уплывает.
Первым к ним подбежал Легенек и опустился на колени рядом с Матиасом. У него-то был с собой электрический фонарь.
Придерживая свою руку, которая казалась ему каменной, Марк встал и пошел навстречу шести полицейским.
– Уверен, что она прячется в роще, – сказал он.
Жюльет обнаружили десять минут спустя. Двое мужчин привели ее, придерживая за руки. Она была покрыта царапинами и синяками и казалась измученной.
– Она… – запинаясь, выдохнула Жюльет. – Я убежала…
Марк бросился на нее и схватил ее за плечо.
– Заткнись! – завопил он, тряся ее. – Заткнись!
– Вмешаться? – спросил Легенек у Вандузлера.
– Нет, – шепнул Вандузлер. – Ничего страшного. Это его дело, его заслуга. Я подозревал что-то подобное, но…
– Надо было мне сказать, Вандузлер.
– Я еще не был уверен. А у медиевистов, надо полагать, есть свои хитрости. Когда Марк начинает выстраивать свои мысли в ряд, то бьет прямо в цель… Он собирает все вместе – все, что под руку попадется, – а потом вдруг прицеливается.
Легенек посмотрел на Марка, застывшего от холода, с бледным в темноте лицом, мокрыми волосами,
