помещаются в кармане?
– Угу.
– Маленькие кусочки мыла, маленькие тюбики зубной пасты и крема для обуви, маленькие салфетки для рук. Помните?
– Угу.
– Всякие паршивые вещички, которые люди, уезжая, обычно прихватывают с собой?
– Угу.
– Это как раз такая вещица. Пакетик из-под салфеток для рук. Из гостиницы.
Эрмель поправил очки, забрал у Адамберга смятую бумажку и принялся внимательно изучать ее.
– «Мельница», – прочел он и поднял глаза. – В Буре нет гостиницы с таким названием.
– Надо поискать в соседних населенных пунктах, – сказал Адамберг. – И чем быстрее, тем лучше.
– Почему быстрее?
– Потому что тогда у нас будет шанс найти комнату, которую снимал Массар.
– Но гостиница же не может испариться!
– Лучше найти ее как можно быстрее, прежде чем в номере побывает уборщица.
– Вы думаете, этот клочок бумаги принадлежит убийце?
– Вполне вероятно. Обычно такие клочки бумаги комкают и суют в карман, и выпадают они оттуда, только если сильно наклониться. Но зачем кому-то наклоняться к подножию каменного креста? Тут нечего смотреть.
К десяти утра было установлено, что гостиница «Мельница» находится в Комбе, в шестидесяти километрах от Бура. Эрмель, Адамберг, лейтенант и два эксперта сели в машину и помчались туда.
– Какой он осторожный, – рассуждал Адамберг, – убивает, строго следуя маршруту, а укрытие ищет заранее, еще не добравшись до места преступления. Поди найди его. Он везде и нигде.
– Если только это он, – проговорил Эрмель.
– Это он, – уверенно заявил Адамберг.
Около одиннадцати утра они остановились у гостиницы «Мельница», двухзвездочного заведения вполне приличного вида.
– Да, он более чем осторожный, – протянул Адамберг, оглядывая фасад. – Он думает, что полиция станет искать его в скверных ночлежках, и он прав. Поэтому он выбирает спокойную гостиницу для зажиточной публики.
Молодая женщина у стойки регистрации почти ничем не смогла им помочь. Да, какой-то мужчина заказал накануне номер по телефону, она не видела, как он пришел. Обычно клиентам сообщают номер кодового замка на входной двери. Ее смена началась в шесть часов утра, а клиент этот ушел на рассвете, в шесть тридцать. Нет, она его не видела, потому что помогала готовить столы к первому завтраку. Он оставил ключ на стойке. Нет, он еще не зарегистрировался и не заплатил. Он предупредил, что останется на три ночи. Нет, она не видела ни его машины, ничего другого. Нет, у него не было собаки. Мужчина, один, и всё.
– Больше вы его не увидите, – сообщил ей Эрмель.
– Номер его комнаты?
– Двадцать четвертая, на третьем этаже.
– Ее уже убирали?
– Нет еще. Уборку обычно начинают со второго этажа.
Два часа эксперты работали в номере.
– Он все вытер самым тщательным образом, – объявил тот, который искал отпечатки пальцев. – Надо же, какой осмотрительный тип. Снял наволочку, забрал с собой полотенца.
– Найди что-нибудь, Жюно, – приказал Эрмель.
– Обязательно, – ответил Жюно. – Они, конечно, считают себя самыми хитрыми, но непременно оставляют хоть какой-то след.
Коллега позвал его, высунувшись из двери ванной.
– Он стриг ногти у окна, – сообщил второй эксперт.
– Потому что под ними была кровь, – объяснил Эрмель.
Два ногтя провалились в паз рамы, и он их не заметил.
Щипчиками для бровей эксперт аккуратно извлек из щели два срезанных ногтя и убрал их в пластиковый пакетик. Жюно вскоре обнаружил тонкий черный волосок, почти незаметный в сливном отверстии душа.
– Да, он не все разглядел, – ухмыльнулся эксперт. – Они всегда что-нибудь да оставят.
Вернувшись в комиссариат Бур-ан-Бресса, они потратили битых два часа, добиваясь проведения следственных действий в доме Массара. Жандармам из Пюижирона нужно было только снять отпечатки пальцев и взять частицы биологического материала, а потом отослать их в Лион для сравнения с теми, что Эрмель нашел в номере гостиницы.
