Трясущиеся ноги, безумный взгляд, тонкая струйка слюны, подтекающая из угла перекошенного рта и расплывшееся по мятым форменным брюкам остро разящее аммиаком пятно говорили сами за себя.
Зрелище беспомощного подполковника неожиданно разбудило у вампира зверский аппетит. Недолго думая, он одним движением перемахнул через стол и на глазах забившегося в угол главы с отчетливым хрустом прокусил милиционеру горло.
Насытившись, упырь ослабил хватку. Обескровленное тело, складываясь словно резиновая кукла, из которой выпустили воздух, сползло на пол. Сергей плотоядно облизнул запачканные кровью губы и оценивающе взглянул на зажмурившегося в преддверии неминуемой смерти толстяка, но с некоторым усилием сдержался. Тот еще не сыграл предназначенной роли и поэтому пока мог не слишком опасаться за жизнь.
– Падаль в подвал, к омоновцам, – бросил Сергей невозмутимому телохранителю. – А ты, – указательный палец, увенчанный гигантским, одним своим видом вгоняющим в трепет когтем, уставился на чиновника, – доставь ко мне самого толкового из его, – он брезгливо пнул останки подполковника, – заместителей. Справишься?
Тот, не веря в чудесное спасение, энергично затряс головой, не в силах справиться с перехватившим горло спазмом.
– Тогда что ты еще здесь делаешь? – Довольно ухмыляясь, вампир сыто отрыгнул и кивнул заглянувшему в кабинет второму охраннику: – Помоги нашему другу.
…Не прошло и получаса, как в кабинет в сопровождении суетящегося главы администрации вошел пропахший гарью крепыш лет тридцати пяти в изрядно перепачканном сажей и местами прожженном спортивном костюме. Заметно нервничающий толстяк, задыхаясь и одновременно утирая обоими рукавами пиджака обильный пот с лица, с порога затараторил:
– Вот, хозяин, на пожаре нашел. Там, где самолет упал. Едва успел. Там… – он поперхнулся, – наши почти всех… ну это… того, короче… А это… вот… ну, как приказано, заместитель по оперативной работе, майор Вахрин… Из местного милицейского руководства самый молодой и сообразительный.
Откинувшийся в кресле и сложивший на американский манер вытянутые ноги на стол Сергей, склонив голову к плечу, внимательно изучал озадаченно озирающегося коротко стриженного здоровяка. По цвету составляющих его ауры он однозначно определил, что новоявленный слуга с выбором не ошибся. Топтавшийся перед ним человек больше всего на свете любил две вещи – деньги и власть.
Вампир удовлетворенно хмыкнул, опустил вниз правую руку и поочередно метнул к ногам вошедших два увесистых, туго зашнурованных мешка с банковскими печатями на боку, и ухмыльнулся, намеренно обнажив клыки.
– Шесть миллионов рублей. По три на брата. Неплохо для начала, а?..
В глазах коренастого милиционера блеснула алчность. Он заинтересованно, без единой капли страха взглянул на вампира.
– Можно взглянуть?
– Конечно, – благосклонно кивнул Сергей. – Это же теперь ваши деньги.
Опустившись на корточки, майор ловко распутал узел, сломал печать и, запустив руку внутрь, извлек две пачки купюр. Подцепив ногтем, сорвал бумажную упаковку, пролистал деньги, убеждаясь, что внутри не прячется резаная бумага. Затем уронил их обратно, поднялся на ноги и буркнул:
– Годится. Что нужно сделать?
– Вот это мужской разговор, – подыгрывая ему, довольно осклабился вампир и, звонко хлопнув ладонью по столешнице, вдруг оказался рядом с людьми. Дружески обняв напрягшегося здоровяка за плечи, увлек его к выходу, приговаривая: – Приятно иметь дело с конкретными людьми. А за свой аванс, – он специально подчеркнул слово «аванс», – не переживай. Здесь он надежнее, чем в банке, – и довольно хохотнул.
Вампир, конечно, мог без труда сломить любого смертного, но сейчас ему был нужен инициативный исполнитель, обладающий определенной свободой воли. И заместитель начальника районного управления, курирующий оперативно-розыскную деятельность, подходил по всем статьям.
В свою очередь майор, вынужденный, как он считал, всю жизнь перебиваться с хлеба на квас, впервые получил реальную возможность заработать достойные, по его мнению, деньги, и был готов за них продать душу кому угодно, хоть самому дьяволу.
Однако опрометчиво считавший себя готовым к любым неожиданностям милиционер, спустившись в подвал, до синевы побледнел и с огромным трудом сдержал рвотный позыв. Зрелище уложенных ровными рядами на влажном цементном полу множества тел в форме подразделения специального назначения потрясло его до глубины души. Когда же, приноровившись к тусклому освещению, в ближайшем трупе майор, заледенев, опознал своего шефа, то наконец осознал, на каком тонком волоске повисла его собственная жизнь.
Стоявший рядом Сергей с удовлетворением ощущал, как находившегося рядом человека захлестывает волна первобытного ужаса. Показ произвел должный эффект. Смертный в полной мере осознал глубину своего ничтожества, и теперь вампиру уже ничего не стоило добиться от него беспрекословного подчинения.
Тяжелая, даже сквозь синтетическую ткань спортивной куртки ощутимо холодная ладонь придавила плечо майора. Низкочастотный бас, дробясь эхом под нависающими над самой головой кирпичными сводами, пророкотал над самым ухом:
– Перед тобой те, кого завтра нужно вести за собой исполнять мою волю. Ты готов их возглавить?
Заместитель начальника управления, сам любитель в разговоре с подчиненными поиграть громовыми нотками в голосе, судорожно сглотнув набежавшую слюну, тонко пискнул:
– Да! – И подтверждая согласие, нервно икая, закивал, повторяя как заведенный: – Да, да, да… Конечно да… Однозначно да…
Ничем не примечательная «Газель» с тонированными стеклами пассажирского салона, крутясь в редком потоке вечернего транспорта, шустро добежала от начала Московского проспекта до моста Александра Невского. Перескочив Неву, развернулась на одноименной площади и нырнула в Лаврский переулок. Уже на малой скорости перебравшись через узенький Второй Лаврский мост, скрипнула тормозами у неприметной дверки углового здания тыловой части монастырского комплекса.
Здесь было тихо и безлюдно. Лишь статный старик с окладистой седой бородой, в давно вышедшем из моды, но прекрасно сохранившемся костюме-тройке прохаживался по аллейке, постукивая вычурной тростью. Стоило машине остановиться, как он с удивительной для столь почтенного возраста резвостью подскочил к пассажирской дверце и рванул на себя ручку. Обессиленно привалившийся в углу кабины Олег приоткрыл глаза и с трудом выдавил:
– Там, сзади… Парень совсем плохой… Я попытался… но… получилось не очень…
– Эх, учишь вас, учишь, – заворчал старик, прислонив трость к крылу и суетливо роясь в карманах пиджака. Выудив откуда-то из-за пазухи крошечный пузырек, протянул его монаху: – Ну-ка на, быстренько глотай.
Тот попытался возразить:
– Не мне… ему, – он приподнял ладонь с оттопыренным большим пальцем, указывающим за спину, – помощь требуется. Я сам… как-нибудь…
– Глотай, говорю! – прикрикнул на него пожилой эскулап. – Великий специалист, понимаешь… Учить меня вздумал, – хмыкнул он, пристально наблюдая, как Олег опрокидывает в себя содержимое пузырька. – А теперь посиди немного, я пока на второго гляну.
Неловко повернувшись, он споткнулся о собственную трость, которая загремела по растрескавшемуся асфальту. Не обращая на нее внимания, кряхтя, сдвинул дверь в основной салон. Затем, неуклюже зацепившись руками за края дверного проема, при помощи Алексея кое-как забрался внутрь.
Беспомощный Роман раскинулся на заднем диване, его голова лежала на коленях матери. Вика, пристроившаяся на краешке бокового сиденья, придерживала его лодыжки. Участковый жался в стороне, стараясь не путаться под ногами.
