– Что наверху?
– Бал сатаны, – отвечал Кеттеринг на последний вопрос. – Сейчас сам капитан на мостике. Будем поворачивать на фордевинд.
– Отлично! – обрадовался кто-то.
– А мы тут спорили, сэр, – почтительно обратился к Кеттерингу лейтенант Нойес. – Ждем вашего просвещенного заключения.
– О чем спор?
– Какие моряки лучшие в мире.
– И что вы решили?
– Мнения разошлись, – вмешался заспоривший с Нойесом офицер. – Я утверждаю, что мы, англичане, Нойес – что норвежцы, Уотсон – что японцы, а Кольвер клянется, что лучше турок нет и не было моряков.
– Спор интересен, – улыбнулся Кеттеринг, – но я боюсь спешить с заключением. Могу рассказать вам одну небольшую историю, происшедшую больше века назад. Потом мы обсудим все доказательства в пользу той или другой нации. Идет?
Офицеры согласились. Кеттеринг уселся поплотнее в кресле, расставив длинные ноги, и зажег трубку. Помолчав, он начал:
– Вы знаете, что я работал до войны в архиве адмиралтейства по поручению Парусного клуба. В числе других документов я обнаружил интересный рапорт полковника индийских колониальных войск Чеверленджа и сублейтенанта флота его величества Губерта о причинах гибели трехмачтового корабля Ост-Индской компании «Фэйри-Дрэги» в тысяча восемьсот семнадцатом году. Этот корабль попал в большой циклон в Индийском океане. Шквал налетел так внезапно, что рангоут корабля был сильно поврежден, груз сместился в трюмах вследствие крена. Только опытность искусного капитана и героическая работа матросов вывели «Фэйри-Дрэги» из крайне опасного положения. К несчастью, шквал был предвестником страшного циклона, противостоять которому поврежденный корабль в конце концов уже не смог... Черт! – прервал свой рассказ Кеттеринг.
Крейсер повалился на борт, резко выпрямился и метнулся в противоположную сторону.
– Слава богу, повернули... Когда разбитый корабль уже погружался в океан, – возобновил Кеттеринг рассказ, – с него заметили бриг неизвестной национальности, шедший тоже на фордевинд и догонявший тонущий «Фэйри-Дрэги». Неуклюжий широкий корпус судна временами весь исчезал в колоссальных волнах, виднелись только верхушки его двух мачт. Судно шло под единственным парусом, не соответствующим силе циклона, – нижним марселем. Пораженные благополучным состоянием судна, моряки тонущего корабля дали сигнал бедствия. Неизвестный бриг стал осторожно приближаться к «Фэйри-Дрэги», но тут «Фэйри-Дрэги» пошел ко дну...
В кают-компанию быстро вошел старший офицер в штормовой одежде, с которой еще стекала вода, на ходу бросив стюарду:
– Виски!
– Что-нибудь случилось, сэр? – тревожно спросили офицеры, приподнимаясь в креслах.
– Ничего. В море парусник неизвестной национальности, под одним марселем, идет на фордевинд, как и мы.
– Что такое, сэр? – вскочил Кеттеринг. – Уж не черное ли двухмачтовое судно?
Теперь настала очередь старшего офицера изумиться:
– Вы угадали, Кеттеринг! Будь я проклят, если знаю, каким образом. Ему плохо приходится. Я сигнализировал – не ответили, только зажгли, кажется, фальшфейер, на секунду что-то вспыхнуло. Помочь сейчас невозможно, однако мы идем одним курсом, и шторм начинает стихать. Сигнализировали, чтобы держались около нас, но близко не подходили, а то потопим. Но не немецкая ли это ловушка?
Старший офицер выпил свое виски и вышел. За ним направился к выходу Кеттеринг.
– Стоп! Рассказ – на самом интересном месте! – закричали ему.
– Обязательно доскажу, только взгляну на судно, – ответил Кеттеринг уже из-за двери.
Следом за ним стали подниматься и другие офицеры.
Шторм утих. Красные лучи заходящего солнца кое-где пробивались сквозь тучи. Багряные отблески змеились на мокрой палубе.
Только что был окончен трудный маневр подъема спасательной шлюпки. Люди, собравшиеся на палубе, почтительно расступились перед шестью русскими моряками, которых старший офицер повел переодеваться.
Спустя некоторое время офицеры обступили Кеттеринга, вернувшегося от командира:
– Ну, что русские?
– Спят, – улыбнулся Кеттеринг и коротко рассказал удивительную историю шестерых моряков с «Котласа».
– Вот это история! – воскликнул лейтенант Нойес. – Шесть «паровых» моряков – и справились с таким парусником! А мы считали русских сухопутной нацией.
Долгое молчание, отметившее подвиг русских, нарушил высокий офицер:
– Кеттеринг, а конец вашего рассказа? Он так удивительно совпал с появлением судна, что я готов думать...
– Вы не ошиблись, – быстро ответил Кеттеринг. – Судьба уже досказала за меня. Тот бриг, называвшийся «Ниор», был французским судном, но команда была русская, и вел бриг после смерти капитана-француза русский помощник. Русские моряки показали тогда изумительное искусство. Им удалось
