– Нет… – растерялся от такого напора парень.
– Так вот, малыш, запомни, что каждое утро именно в это время я прихожу к Яну через черный ход… ну, ты понимаешь… Пускать никого в это время не советую, понял? – и, не дожидаясь ответа, прошла в апартаменты хозяина, куда обычно не ступала ее нога.
Апартаменты состояли из нескольких смежных комнат, в число которых входили гостиная и кабинет Яна. Александру поразил царящий здесь беспорядок. Видимо, горничная еще не приступала к уборке и после двух дней веселья комната находилась все в том же состоянии, в котором ее покинул последний гость. Повсюду валялись клочья серпантина, стояли фужеры с недопитым шампанским, в углу виднелась разбитая ваза, на софе пламенел забытый какой-то дамой красный шелковый шарф. Не останавливаясь, Саша промчалась в жилые комнаты Яна, не встретив по дороге никого. Видимо, хозяину действительно не хотелось никого видеть.
За одной из дверей раздавались размеренные шаги. Саша постучала и, не дожидаясь приглашения, вошла. Ян стоял посреди комнаты в полосатом халате и вопросительно щурил на нее свои подслеповатые глаза:
– Кто там? – изумленно спросил он, – Я же, кажется, просил не беспокоить меня до вечера.
– Извините, но мне нужно срочно отлучится. Я хотела попросить разрешения. Это очень важно.
– Алекс, это вы? Странно, вы всегда производили на меня впечатление человека дисциплинированного… Зачем вам отлучаться?
– У меня личные проблемы. Я думаю, что это не займет очень много времени. Мне просто необходимо. Пожалуйста.
– Я все понимаю. Но при приеме на работу с вами, кажется обговаривался тот момент, что вам придется отказаться от личной жизни и проводить все свое время здесь – по крайней мере, на тот период, пока не истечет ваш испытательный срок. Я, конечно, могу пойти вам на встречу… Но только не сегодня. Завтра, хорошо?
– Я не могу завтра. Мне нужно сегодня – ни днем позже.
– Вы мне сегодня очень нужны – я хотел поручить вам очень важное дело… Поэтому я настаиваю на том, что вам придется остаться. Если вы, конечно, не захотите лишиться такого хорошего места.
Саша решительно подошла к столу, взяла листок и ручку:
– На чье имя писать заявление об уходе?
Борис раскачивался на табуретке и ждал, пока Катя закончит разговаривать по телефону. После того, как она медленно опустила трубку на рычаг, он поинтересовался:
– Говорят, отпечатков два вида – этой женщины и еще кого-то? Ну, кто бы сомневался. Только вот странно, что этот кто-то не позаботился о том, чтобы его отпечатков не осталось… неужели он такой олух? Хотя, если он головкой повредился и не такое могло быть. Дверь не взломана, следов сопротивления нет – значит, женщина хорошо знала посетителя и доверяла ему. Ваш Вася навещал семью Оксаны?
– Не знаю. Хочу заметить, кстати, что пробуждения виновницы торжества мы будем ждать еще долго. В одной из бутылок нашли остатки наркотика – героина, кажется. Не факт, если после пробуждения она вспомнит, что было на самом деле, – добавила Катя.
Алина, пока единственная свидетельница благополучно дремала, помаявшись от скуки, решила походить по двору и поспрашивать у его жителей, не знает ли еще кто чего.
Опрос соседей ничего не дал – в это время основное их количество находилось на работе, а остальные были заняты домашними делами, поэтому во двор никто не выходил и не выглядывал. Тетя Света, кроме того, что она уже сказала, ничего вразумительного больше не добавила, а только не переставала жаловаться на своего бестолкового брата, который опять, подлюка, где-то гуляет.
Алина вернулась в квартиру, несолоно хлебавши. Не успела она разуться, как в дверь позвонили. Катя пошла открывать и долго возилась с замком, который ни в коем случае не хотел поддаваться. После пяти минут чертыханий дверь, наконец, открылась. На пороге стояла Лариса.
ГЛАВА 8
Петров сидел в своем кабинете и рисовал на бумаге странные графики. Со стороны могло показаться, что он углублен в работу, хотя на самом деле он просто рассеянно думал.
После посещения сумасшедшего дома, его мучили кошмары по ночам, в которых он пытался убежать от людей без лиц. Они теребили его за пальто и хотели, видимо, пожаловаться на жестокое с ними обращение.
По приезду на работу на следующий день, Петров позвонил дежурному и попросил отослать криминалиста и снять отпечатки пальцев у всех обитателей палаты двести сорок три в областной Психиатрической лечебнице.
После того, как на его стол легли результаты анализов и заказанных им выборок и сопоставлений, Иван Семенович нервно смеялся минуты три. Все отпечатки пальцев обитателей столь потрясшей его воображение палаты совпадали с многими из тех, которые были найдены на тех многочисленных местах преступления, которые так заморочили голову всем сотрудникам уголовного розыска.
Нонсенс. Банда престарелых людей организовала самые дерзкие преступления, а потом взяла и дружно сошла с ума! Сюжет, прямо скажем – невероятный. Только что теперь делать – вот в чем вопрос. Организовывать суд и расправу – не получится: все сидят в дурдоме и дело не выгорит. От врачей – толку никакого, отчего люди сошли с ума и почему – ответить они не могут. Что хочешь – то и делай теперь…
Труп водителя по-прежнему оставался загадкой. Тот, кто угнал машину и спровоцировал автокатастрофу (это уже было установлено точно), вряд ли пользовался большой популярностью у окружающих: никто не подал заявку о его пропаже.
В данный момент по обгоревшему телу пытались восстановить его внешность и отпечатки пальцев. Сейчас было известно, что за рулем ворованной «десятки» сидел человек приблизительно сорока пяти лет от роду, роста 178 см, худощавого телосложения.
О том, каковы мотивы этого преступления, нельзя было сказать с большой долей очевидности. Дело осложнялось тем, что многие материалы, касавшиеся дела, были недоступны следствию из-за «коммерческой тайны». В чем она заключалась, невозможно было узнать никоим образом.
«Пусть сами и расследуют», – недовольно подумал Петров и отложил в сторону ручку.
За соседним столом сидел следователь Водкин и стремительно строчил докладную записку. Закончив ее, он помахал исписанным листком в воздухе и заявил:
– Готово! Иду за ордером на арест!
– Кого ты там уже?
– Да, этих странных отморозков, которые нам давно уже глаза намозолили, только у нас все время до них руки не доходили… А теперь начальство гайки всем закручивает: говорит, чтобы ни одного подозрительного человека в городе не осталось! Вот под это дело мы их и возьмем.
– Кого их-то?
– Да эту секту странную, которая пропагандой своих идей постоянно занимается. Их и берем – за пропаганду наркотиков. Уже не первый факт.
– Вы бы лучше торговцев сажали, а не этих на голову больных людей! – возмутился Петров.
Он знал, что его раздражение не имеет никакого права выливаться на голову несчастного Водкина. Но вылить ее было больше некуда. Дела в последнее время шли из рук вон плохо, да еще и неразгаданных загадок становилось с каждым днем все больше. Вспоминая то ограбление банка, которое закончилось для его главного участника сумасшедшим домом, Иван Семенович по-прежнему недоумевал. После того, как выяснилось, что несчастный пенсионер входил в число тех, кто сперва пропал, а потом снова появился, Петров начал прослеживать дальнейшую судьбу всех, кто считался пропавшим в тот же период.
Все это и привело его к порогу Алтынской «дурки». «Сколько ниточке ни виться, а узелок всегда найдется…» – бормотал следователь, засовывая руки в рукава потертого пиджака.
Квартира Никиты производила странное впечатление. В ней настолько был виден присущей хозяину оригинальный вкус, что не представлялось возможным думать, что она является одной из стандартных квартир стандартного панельного дома. Она была идеально приспособлена для жизни в ней одинокого мужчины, любящего комфорт и не любящего утруждаться. В ней было много воздуха и мало мебели, но мебель была настолько удобна, насколько этого можно было пожелать. В глаза бросались
