И она метнулась в кухню.
– Стой! – крикнула Галя. – Куда ты? Это мой дом!
– Ни фига! – откликнулась Лариска, в которой проснулось какое-то бешенство. – Я из-за тебя, гадины, в СИЗО сколько просидела! И учти – нас здесь пятеро, а ты одна.
У Гали поникли плечи, и она тихо опустилась на стул.
– Когда же он успел все это записать? – упавшим голосом спросила она сама у себя.
Никто не ответил ей. Никто из девчонок не думал, что Лариска решит так блефануть и заявить, будто на кассете записана постельная сцена. Но Галя поверила.
– Хорошо, я вам расскажу, – подняла она голову. – А вы уж решайте, кто из нас прав. Но сразу скажу: если бы вернуть все назад, я бы поступила так же!
Из коридора просунулась встрепанная Ларискина рыжеволосая голова. Лариска с любопытством смотрела на Галю.
Галя поправила выбившуюся прядку волос и начала рассказ:
– Папа мой умер много лет назад, когда мне было десять лет. Мы с мамой жили очень бедно, можно сказать, впроголодь. Но с какого-то времени я стала замечать, что у нас появляются хорошие продукты и даже деликатесы. К маме стал приезжать мужчина. Он был помоложе ее, довольно симпатичный. Звали его Владик, а мама называла его непонятным мне словом «спонсор». Он часто оставался у нас ночевать. И стала замечать, что он смотрит на меня с каким-то непонятным интересом. Я не разговаривала с ним, даже побаивалась. Мне в то время было тринадцать лет, и я была совершенно не подкована в сексуальных вопросах. Он стал часто сажать меня к себе на колени, когда мамы не было дома, покупал мне вещи и просил примерить при нем. Я понимала, что это нехорошо, но молчала – ведь он ничего плохого мне не делал. А маме говорить я стеснялась. Ну, в общем, однажды он не выдержал и набросился на меня. Я сопротивлялась поначалу, но потом как-то безвольно отдалась ему. Потом он еще несколько раз приходил ко мне. И однажды нас застала мама. Это был какой-то кошмар, я думала, что она сойдет с ума. Владик после этого сразу исчез, а мама начала пить.
– А почему вы не обратились в милицию? – тихо спросила Алина.
– Мама не хотела выносить это на обозрение, считала, что это будет позором для меня. Она сильно переживала, пила каждый день и однажды не вернулась домой с работы – в пьяном виде попала под машину. Я осталась одна. Вернее, меня воспитывала тетка, двоюродная мамина сестра, а как только мне исполнилось восемнадцать лет, я стала жить одна. И решила поменять ту квартиру, чтобы ничего не напоминало мне о том кошмаре. Я переехала в этот район и по иронии судьбы оказалась соседкой Владика – он жил в соседнем доме. Увидев его, у меня в душе снова всколыхнулись все старые чувства. Мне захотелось его просто убить!
Он меня не узнал, все-таки прошло восемь лет, и я сильно изменилась. Я поняла, что понравилась ему, и он не прочь затащить меня в постель – он всегда был кобелем.
Но я поступила мудро, разжигая его интерес, я стала его, что называется, динамить. Проще говоря, не давала ему, и все. Он просто кипел. Я знала, что он встречается с тобой, – Галя посмотрела на Лариску, сидящую с гордо поднятой головой. – Я то притягивала его, то отталкивала, и однажды согласилась прийти к нему, ничего не обещая. В тот раз я просто посидела у него и ушла, договорившись прийти в другой раз. В другой раз все и получилось, – усмехнулась она.
– Ты знала, что у него больное сердце? – спросила Алина.
– Да, он сам говорил. Поэтому я и решила убить его таким способом. Естественная смерть, – улыбнулась Галя. – Видишь, тебя же выпустили? – посмотрела она на Ларису.
– Да, только после чего! – сверкнула та глазами.
– Я не была уверена, что он умрет сразу же. Я планировала приходить к нему постоянно, пока не доведу до этого, я же знала, что рано или поздно это случится. Мне повезло с первого раза. Я пошла мыть рюмки, и в это время вылила в одну первитин из ампулы.
– Постой, но зачем же он в тот день пригласил Лариску? – спросила Сашка. – Если знал, что ты придешь?
– Ну, он же не знал, с чем я приду, в смысле, получится у нас что-то или я просто попью чаю и уйду, вот и подстраховывался.
Повисла напряженная тишина. Нарушить ее решилась Сашка.
– Галя, если ты не возражаешь, мы пойдем в кухню поговорим.
– Угу, – кивнула Галя.
Девчонки забились в крохотную Галину кухню и загалдели все разом.
– Лично я считаю, что она права! – трещала Катька, стараясь говорить шепотом, но громче всех. – За такое действительно убивать надо!
– Я согласна с Катькой, – поддержала ее Алина.
Судя по Сашке с Ксюхой, они придерживались того же мнения. Против, похоже, была только одна Лариса. Она стояла в стороне, закусив губу и уставившись в окно. В глазах ее стояли слезы.
– Лора, – подходя к ней сзади, мягко сказала Алина. – Постарайся оценить ситуацию объективно, тем более, что мы все в ней пострадали. Девчонка ведь и в самом деле справедливо отомстила. Признайся, если бы ты не пострадала из-за нее, то была бы на ее стороне?
Лариска смахнула слезинки и, повернувшись к Алине, со вздохом сказала:
– Я все понимаю, Аль. И я согласна с вами. Поступайте как считаете нужным.
Все вернулись в зал. Галя все так же стояла у стола и напряженно смотрела на девчонок.
Подойдя, Алина протянула ей кассету.
– Возьми, – сказала она. – На ней ничего криминального нет. Просто он снимал тебя из окна. Видимо, ты действительно ему нравилась. Извини, что пришлось обмануть тебя. Мы ничего не будем сообщать в милицию, никаких диктофонов у нас с собой не было. А ты живи дальше, и дай бог тебе позабыть обо всем этом.
– Спасибо… – Галя взяла дрожащими руками кассету. – Спасибо вам, девочки, и простите, что доставила вам хлопоты. Я не хотела…
– Мы тебе верим, – улыбнулась Сашка. – Спокойной ночи!
– Галя, ты заходи ко мне обязательно! – уже с лестничной клетки крикнула Катька. – Чего вы? – обиженно посмотрела она на улыбающихся подруг.
– Ничего, ничего, – ответила Сашка. – Ты иди себе.
Во дворе все остановились, Лариса с Алиной закурили, но говорить не хотелось.
Докурив, девчонки затоптали окурки и переглянулись.
– Двенадцатый час, – пробормотала Лариса, бросив взгляд на наручные часы. – Ну, что, по домам, что ли?
– Как по домам? – удивилась Катька. – Пойдемте лучше ко мне! Поболтаем…
И долго не могла понять, почему реакцией на ее слова послужил долгий девчоночий хохот.
Он смешивался с порывами октябрьского ветра, словно разнося вокруг ощущение молодости, свежести и радости жизни…
