Святость и святые в русской духовной культуре. Том 1.

2. перевод жития св. Григория Омиритского и прения с Ерваном (ср. Викторов, «Рукописи Флорищевой пустыни», 252, № 104, 77; Шахматов 1896:48; разумеется, эта атрибуция не единогласна; см. также Соболевский 1894:7: рукописи с XV в.; Яцимирский 1898:149–151: первоначально переведено на сербский, а не на русский; Никольский 1906:152–155: перечень списков жития XV–XVIII вв.);

3. «Поучение инокомъ святыхъ отецъ Антония и Феодосия», отмечаемое в некоторых списках Киево– Печерского патерика (начало: «Брате седъ въ безмолвии собери умъ свой и рци къ собе, человече не си ли міра оставилъ…») (в действительности же речь идет о послании Симона Владимирского к Поликарпу, см. Яковлев 1872:LXXXV и сл.);

4. «Поучение святого Антония» (начало: «Нечто еже въ міре избрати, паче любве, еже Христе глаголя же и поминая о будущих благ») в ркп. Публ. б–ки, Погод. № 6, перг., 4, XIV в., 85 л. (остается неясным, какому Антонию принадлежит этот текст). Никольский 1906:156–157 указывает для примера еще несколько рукописей с отрывками из житий Антония Великого и Нового, из поучений и других текстов греческой письменности, в которых возникает имя Антония Печерского. Ср.:

5. «Наказание Антония Великого ко ученикомъ»;

6. «Слово о празднословии св. Антония»;

7. «Отъ жития святаго отца Антония Новаго»;

8. «Поучение от жития Антония» (из жития, составленного Афанасием);

9. выдержка из творений Антония (начало: «Достоитъ иноку якожъ рыба въ море, сице и тои въ свою келию»).

Литературу о «Житии Антония Великого» см. Буланин. 1987: 132–135.

583

Полагают, что его мирское имя было Антипа, но, возможно, в данном случае речь идет о попытке реконструкции, опирающейся на известный «звукоподобный» принцип (Антоний >Антипа).

584

Возможность пребывания Антония в Киеве до паломничества на Святую Гору могла бы быть подкреплена смежностью летописного свидетельства о первой («Иларионовой») пещере и введения темы Антония («[…] и моляшеся ту Богу втаине… а си печерка тако [о]ста. и не по мнозехъ днехъ бе некый человекъ […] отъ града Любча […]»), с одной стороны, и возвращением Антония с Афона именно в Киев, к той же самой пещере, с другой. Возможно, что Антоний начал свою подвижническую жизнь еще в Любече (пещера недалеко от города), о чем можно судить (например, на основании грамоты архиепископа Барановича от 1693 г.) по существовавшему, видимо, древнему преданию. В 1692 г. на этом месте был восстановлен ранее основанный монастырь (Милорадович 1871; Шахматов 1898:141).

585

Предание Афонского монастыря Есфигмена, согласно которому Антоний был пострижен именно там, легковерно принятое кое–кем в XIX в. и в России вслед за А. Н. Муравьевым,

просто напросто выдумано Есфигменцами для той цели, чтобы поставить свой монастырь под патронат России, чтобы привлечь в него нашу известную щедродательность.

(Голубинский 1904, I, 2:571; здесь же о хронологической несостоятельности этого предания и попытках ее корректировки)

586

Иногда забывают, что Печерский монастырь «пошел» от благословения Святой Горы, с которой Антоний был связан биографически. — Ср. Макарий 1889, 11:40–41 и др.

587

Это был монастырь, созданный не благодаря средствам князя, но из тех,

каци суть поставлени слезами. пощеньемь молитвою бденьемь. Антонии бо не име злата ни сребра, но стяжа слезами и пощеньемь якоже глаголахъ.

(Лавр. летоп. 159)

Показательно, что сразу же после сообщения о назначении Феодосия игуменом сказано:

Феодосу же приемшю манастырь. поча имети въздержанье. и велико [по]щенье и молитвы съ слезами…

588

Как характерно для Антония это «кого хощете» при том, что сам он знает, «кто болии» среди братии! И как точно описывает оно внутреннюю установку («ненавязывание») Антония, так отличающую его от Феодосия в этом отношении!

589

Об Исаакии, ушедшем в затвор и воспринявшем «житье крепко», заботился сам Антоний. Когда же Антоний вынужден был покинуть Киев, то Исаакия, чуть не умершего («бе бо рослабленъ теломь […] лежаше на единои стороне подь ся плеваше. многажды и червье въкыняхуся подъ бедру ему. с моченья. и с полеванья [Лавр. летоп., 194]), Феодосий перенес к себе в келью, «самъ своими рукама омываше и спряташеть и […] моляше Бога зань. и молитву творяше над нимь день и нощь», пока он не встал на ноги. Этот эпизод убедительно показывает, как Антоний и Феодосий объединялись в общем деле, помогали друг другу, если угодно, подменяли один другого. Подробнее см. такие эпизоды сотрудничества Феодосия и Антония, как приход в монастырь варяга Шимона или «мастеръ церковныхъ отъ Царяграда» в Киево– Печерском патерике (Абрамович 1930; 1–8; ср. Малышевский 1887). Еще раз стоит напомнить, что принятый Антонием в пещеру Феодосий начал свою жизнь в ней аскетическими упражнениями, видимо, близкими к тем, что практиковал Антоний: