617
Но все менялось, когда речь шла о другом:
аще бо видяше нища или убога, въ скорьби суща и въ одежи худе, жаляашеси его ради и вельми тужаше о семь… (51а).
618
Впервые о борьбе Феодосия с злыми духами и о победе над ними говорится в связи с началом его подвижничества в Печерской обители (33в), после чего дается и некое обобщение —
И бе видети светила три суща въ пещере разгоняща тьму бесовьскую молитвою и алканиемь […] и Богъ же бе съ ними…
619
Ср. еще: «Ненавидя же исперва добра золодей врагь» (29б) или «вьселукавый врагь» (57г) и т. п.
620
В ЖФ еще трижды упоминается о молитвах Феодосия до прихода его в Печерскую обитель. Он молится или потерпев неудачу (напр., когда мать с побоями привела его из соседнего города, куда он тайно скрылся), или принимая важное решение, или же прося о конкретной помощи. Ср. в первом случае — «Тогда же блаженый Феодосий моляшеся Богу, по вся дьни ходя въ церковь Божию…» (30а–30б); во втором — «Блаженый же, радъ бывъ, помоливъся Богу, и изиде отай из дому… И тако устрьмися къ Кыеву городу…» (30г–31а); в третьем — «Не ведый же пути, моляшеся Богу, да бы обрелъ съпутьникы, направляюща и на путь желания» (31а). Уже придя в Киев, он обошел все монастыри, «хотя быти мнихъ и моляся имъ, да приять ими будеть» (31а). То же повторяется, когда Феодосий пришел к пещере Антония, — «его же видевъ и, падь, поклонися ему съ слезами, моляся ему, да бы у него былъ» (31б).
621
Ср.: «Таче по сихъ блаженаго зиме возгрозивъши и огню уже люте распальшу и, и не могый къ тому ничьтоже, возлеже на одре, рекъ…» (62в).
622
Непосредственно перед этим Феодосий, окончив поучение братии и отпустив ее, «вълезъ въ келию, начать плакатися, бия въ перьси своя, припадая къ Богу и моляся ему о спасении души, и о стаде своемь и о месте томь» (62б).
623
Ср. еще ряд примеров из ЖФ:
И егда отъхожаше от него, тогда блаженый, вошедъ въ пещеру, моляшеся Богу прилежно о спасении матери своея и обращении серьдьца ея на послушание. Богъ же услыша молитву угодьника своего. О семь бо словеси рече пророкъ: «Близъ Господь призывающиимъ воистину и волю боящимъся его творить, и молитву ихъ услышить, и спасеть я». (33а).
И тако вься прилежьно учааше молитися къ Господу […] и не преходити отъ келие въ келию, но въ своей келии Бога молити… (39а).
[…] и не преходити же отъ келие, но въ своей келии кождо васъ да молить Бога (43г).
Таче, воставъ, блаженый иде въ келию свою петъ по обычаю обанадесяте псалма. Тако же и по молитве, шедъ, седе делая дело свое. И се пакы въниде икономъ, то же глаголя. Тогда отвеща ему блаженый: «Рехъ ти, иди и помолися Богу. Въ утрий день шедъ въ градъ и у продающихъ да возьмеши възаимъ…» (45а).
Тогда же въставъ блаженый… и съ слезами помолися въ уме своемь (45а).
Блаженый же о сихъ всехъ по вся нощи бе–съна пребываше, моля Бога съ плачемь и часто къ земли колене прекланяя… (45в).
И единъ отъ нихъ тихы шедъ и, ставъ, послужааше, ти слышаше и молящася и вельми плачющася и главою часто о землю биюща… (45а).
и др. Примеры молитвы, направленной на изгнание бесов, были уже приведены ранее.
624
В сходной ситуации, предупреждая упреки в направленности на самого себя, на свой организм, Гете утверждал за собой (как и за другими естествоиспытателями) право и — более того — долг объектного подхода к самому себе как к одному из организмов («субъект как объект»).
625
Позиция Феодосия тем более характерна, что отлична от частых в истории русской духовной культуры соблазнов и заблуждений.
«Вся история нашего умственного развития окрашена в яркий морально–утилитарный цвет», — справедливо говорил Л. С. Франк. — «Русский интеллигент не знает никаких абсолютных ценностей,
