просто чувствовал время и странно, что только сейчас, когда прижало, обратил на это внимание.
А сквозь стены слабо? Легко! И выглянул в коридор. Дежурный около лестницы сидел за столом и от нечего делать читал книжку. Не спит, зараза. Надо найти друзей. Рон оказался через две камеры с моей стороны коридора, Агна через три с противоположной, причем не одна, а с непонятным созданием, которое спало на соседних нарах.
Теперь наверх — проверить путь бегства. Я поднимался по лестнице, запоминая маршрут и количество охраны. Выше этажом снова камеры и дежурный охранник, так же как на нашем без оружия, с дубинкой и артефактом, видимо «парализатором» в виде овального кристалла в серебряной оправе. Как раз с ладонь, удобно сжимать. А еще выше на этаж двое охранников с мечами за закрытой на замок решеткой. Ключи висели на поясе у одного из них. Им было веселее, чем охране внизу, — они играли в кости. Дальше знакомый мне коридор с кабинетами и окнами на улицу. Вылетел. Первый этаж. Всего здание было трехэтажным. Облетел вокруг. Над входом вывеска с совершенно непонятной надписью. Вроде и буквы, а прочитать невозможно. Ладно, потом разберемся, не до этого.
Через десять метров от входа каменный забор с железными зубьями наверху и металлическими воротами из ажурных кованых прутьев и в нем калитка. Около ворот будка охраны. Вся ограда сверкала ярко-желтыми плетениями. На улице никого не было. В будке сидели трое, бдил только один, остальных сморил сон. На востоке только начинала заниматься заря. Надо поспешать. Влетел в дверь, возле нее мирно спал один дежурный. Быстро сориентировался, нашел нужную лестницу и полетел к себе. План созрел.
Моя аура была совсем без маны Огня. В области ошейника она «разрезалась» на две части: вокруг головы и остального тела. В ошейнике слабо светилось плетение из синих нитей с вкраплением зеленых. Так вот ты какой, северный олень, в смысле сложное плетение из двух стихий. В утолщении был клубок ярче светящихся нитей и два пятна чисто-синего и зеленого цветов. Накопители. Из клубка периодически вылетали пучки синих лучей. Сигнализация, однако. Блин. Уже сложнее. Хоть бы сигнал только нашему дежурному шел! Это и логично — не стоит из-за каждой неполадки общую тревогу поднимать. Вариант только один — сжечь плетение. Есть вероятность подпалить шею, но риск — благородное дело. Еще рискованней попытаться перегрузить заклинание Жизнью или Водой: неизвестно, что может случиться с организмом, и наверняка там стоят ограничители. Так что решено, жгу огнем. Осталось войти в астрал. Интересно как? А, была не была, и тупо ныряю в ауру головы.
Ауру пришлось «продавливать», как чужая стала, и оказался в привычном месте, вроде как астрале. Вокруг темнота и разноцветные радужные пятна кругом. А где радостные вихри? «Эге-ге-гей! Девочки, это я!» Долго ничего не происходило. Потом оранжевое пятно задергалось и увеличилось, приближаясь, и застыло рядом со мной. «Оранж, привет. Нехорошо друга не признавать». Я почувствовал целую гамму чувств: недоумение, узнавание и радость. Пятно мгновенно превратилось в вихрь, который залетал вокруг меня. Отлетел на секунду и «позвал» остальных. Вскоре вокруг меня вился обычный веселый хоровод.
«Все, все, девочки, все нормально. Так, небольшая проблема… а у вас как дела?»
Показалось, что «девочки» погрустнели.
«Ничего, все будет хорошо! Оранж, мне нужна твоя помощь». Оранжевая радостно закрутилась еще быстрей. Или я так хочу думать, кто знает? «Сейчас попробую создать плетение, но ты пока не наполняй его, подожди, когда выйдем отсюда. Потом, снаружи, я покажу тебе одно вредное заклинание, которое нас разлучает, и ты его аккуратно сожжешь. Сможешь?» Почувствовал, что, мол, запросто. «Только не переборщи, а то я сам подгорю». — «Обижаешь, начальник». — «А потом напитаешь плетение. Ясно? Надеюсь, помнишь руну-ключ?» — «Ясно, конечно помню!» Я вытянул из Оранж нити и сплел конвертор. А легко здесь плетется! Надо будет поэкспериментировать. «Пошли». И мы вынырнули из астрала.
Снаружи Оранж меня потеряла: заметалась, закрутилась сильнее и излучала недоумение. Я тоже растерялся. Заорал: «Оранж!» Она замерла. Протянул воображаемую руку и погладил ее. Дернулась. «Это я, успокойся, слышишь меня?» Услышала, слава богу. «Видишь синее плетение? Начинай, как договаривались». Из вихря вытянулся луч и коснулся сине-зеленого клубка. Сигнализация прекратилась. Потом оранжевый свет начал заполнять клубок и расползаться по всему заклинанию, и через секунду вспыхнуло и все прекратилось. Плетения не стало. Просто металлический ошейник. Аура распахнулась. Тут же включился конвертор, и она быстро начала окрашиваться в оранжевый. Я облегченно вздохнул и нырнул в тело.
Сразу вскочил и запрыгал по камере, стиснув зубы — ошейник жегся. Потер его руками, остужая, залез пальцами за него. Не такой уж и горячий, ожога не будет. Почувствовал, как заполняется аура. Быстрее! Спустя пару минут заполнилась, и ошейник остыл окончательно. Стал быстро плести заклинания и сворачивать их в ауру: огненную стену, фаерболы и стрелы. И ждал прихода охранника. Должен же он понять, что ошейник сломался! Время шло. Сначала в плане было пошуметь, чтоб привлечь внимание, но, увидев, что артефакт постоянно сигнализирует, передумал. Время! Сел на пол камеры и вылетел сознанием в коридор. Дежурный спокойно читал. Рядом лежал овальный амулет, и на нем горел красный огонек. Да посмотри же ты! И постучал по его ауре воображаемой рукой. Он дернулся и вскочил. Заозирался.
— А, что? — прочитал я по губам. К сожалению, звуки были совершенно непонятными, просто белиберда.
Надзиратель бросил взгляд на стол. Удивленно поднял брови и поморгал. Взял амулет в руку и сжал. Отпустил, посмотрел и снова сжал. Почесал голову. Я напрягся: если пойдет наверх или поднимет тревогу, придется выжигать двери и ломиться в открытую, а так не хотелось шуметь! Но тот скривился, вздохнул и направился к дверям моей камеры, не разжимая ладони. Я с облегчением вернулся и сразу встал возле двери. Ускорился. Только по-роновски, проваливаться в свое ускорение организм посчитал ниже своего достоинства.
Раздался лязг засова, и дверь распахнулась. Дежурный стоял на шаг от входа, в правой руке держа дубинку, и осматривал пустую камеру.
— Эй, ты где, парень, не шути, хуже будет.
Я выскочил из-за стены и двинул кулаком ему в челюсть. Раздался хруст, и охранник рухнул на пол. Дубинка и артефакт выкатились из разжатых ладоней, а я уже подбегал к камере Рона и отодвигал засов. Рон лежал на спине и мерно дышал. Его аура была «перетянута» ошейником, следов Огня не было.
Так, приступим. Не стал рисковать, сжигая амулет сам, и позвал Оранж: «Сделай то же самое», и начал плести конвертор, кляня себя за то, что не позаботился заранее. С другой стороны, неизвестно, сработает ли чужое? Вскоре аура Рона распрямилась. Я поместил плетение в его ауру. Пришлось приложить усилие — не пускала! И наполнил силой. Энергия потекла. С облегчением вздохнул и стал хлестать друга по щекам. Не реагирует! Твою мать! Все летит к чертям! В отчаянии обратился к своей Жизни: «Синяя, иди ко мне!» Передо мной замерцал синий вихрь. «Родная, помогай, разбуди человека, сможешь?» Сообщила что- то типа «попробую», и от нее протянулся синий луч в ауру учителя. Вскоре весь он оказался переплетенным синими нитями и спустя несколько секунд вздрогнул и открыл глаза.
— Где я?
Я быстро зажал ему рот рукой и вкратце обрисовал ситуацию и свой план побега. Рон потрогал ошейник и, видимо не совсем соображая, спросил:
— Так что делать-то?
— За мной. — Пришлось все брать на себя, хотя очень надеялся на опыт друга.
Только увидев свою подругу лежащей на нарах, он окончательно очнулся.
— Егор, у нее ошейник!
Я молча проводил те же манипуляции, что и с ним. Агна очнулась с теми же словами:
— Где я? — и удивленно оглядывалась.
Уже вдвоем рассказали ту же историю. И тут раздался женский голос с соседних нар:
— Господа заговорщики, может, и меня освободите?
Мы все вместе повернулись в сторону голоса. На нарах сидела босая грязная девушка, судя по голосу, формам и юбке, и смотрела на нас чистыми голубыми глазами.
— А ты кто? — первым опомнился я.
— Невинная жертва графского произвола, такая же, как вы.
— Конечно. — Терять время не хотелось, и я сжег ее ошейник.
— Ой, — вскрикнула она и начала тереть шею под железом, — горячо!
