Агробление по-олбански

прокатимся. Сели две бабушки с мороженым. Одна в платке, другая без платка. Та, что в платке, долго лизала сморщенную, как ее лицо, обертку.

Листы из тетради

Это было давно, в старших классах. Ехал в маршрутке, вдруг по ступенькам поднялась женщина в черном плаще. Плащ распахнулся, обнажив обтянутую нейлоном ногу. Как это бывает у колготок, где-то наверху они уплотняются, меняют цвет.

Женщина встала рядом с ним, потом повернулась спиной. Он не мог оторвать глаз от маленького разреза внизу плаща. Неужели она без юбки?

Осторожно он дотронулся до икры, почувствовал, как это. Затем поднялся чуть выше. Сидеть было неудобно, приходилось изгибаться.

Чтобы не спугнуть женщину, он старался не дотрагиваться до ее тела. Главное было узнать: неужели она без юбки?

Зачем ему это, на кой черт – это второй вопрос, второй и третий.

Автобус тряхнуло с такой силой, что женщина упала. Упала без сознания. Плащ задрался, и теперь все могли видеть, что она без юбки.

Милиция приехала через пять минут, «скорая» через двадцать, машина морга еще через десять. Все это время маршрутка стояла у обочины с открытыми дверями. Все, кроме него, вышли, им было неприятно. Любой ротозей мог подойти и посмотреть на стройные ноги женщины и полоску белых трусов, но его не покидало ощущение, что по-настоящему эти ноги открыты только ему, ноги и все остальное, некая тайна.

Спустя месяцы и годы ему казалась, что та женщина перед смертью делала невольные встречные движения, прижималась к нему мягким бедром и грудью. А он, когда его рука в тряске случайно касалась плоти, дотрагивался до нее. Это была еще одна их тайна.

– Все, ребята, приехали.

– А назад?

– Назад возьмете такси.

– Может, еще разочек прокатимся? – Рауль потянулся к грудному карману.

– Нет, ребята, я здесь машину сменщику сдаю. Вон он ждет.

Шли домой через весь город. Пешком.

– Шнеле, шнеле, – хлопая по лопаткам, подхлестывал нас Жан. Мы вытянули руки к небу, словно пытались нащупать что-то невидимое, например попутный ветер. Или опереться на звезды.

– Иду на рекорд Гиннесса, – сам встал на руки Жан.

– Смотри не споткнись.

– Не говори под руку.

Пройдя метров пятьдесят, Жан потерял равновесие.

– Кстати, – завалившись набок, заметил он, – для криминалистики было бы лучше, ходи люди на руках. У каждого человека свой неповторимый рисунок на пальцах. Не правда ли, удивительно?

– На передних конечностях, – поправил Рауль. – Люди бы надели боты на передние конечности.

– Тогда нет никакой разницы, – согласился Жан. – Пришлось бы опять искать людей по следам от подошв.

– Что-то я не вижу здесь никаких следов, – заметил Рауль.

– Потому что здесь никто и никогда не ходил. А у нас в Париже по всем мостам гуляют влюбленные.

– Ну прям, – сказал я.

– Что?

Миллион тысяч сто двадцать два раза ходил я со своей любимой через этот мост. Первый раз, кажется, после выпускного бала мы так же вот шли и шли, просто шли на рекорд Гиннесса. Последний раз после свадебной церемонии в загсе. Я тогда не знал, что есть такая Книга рекордов, а то бы мы шли и шли с моей любимой. Она в летнем сарафане и босоножках, я в шортах, футболке и сандалиях. Обошли бы в обнимку весь свет по меридиану. Просто так. И не надо никакого маршрутного такси.

Несколько раз под ноги и глаза попадались черные жуки. Отчаянно медленно жуки переползали дорогу. Что поделать, лето. Каждое лето люди тоже стараются как можно быстрее преодолеть дорогу, только не поперек, а вдоль. Просто подумалось.

Подходили к дому уже засветло. Дворники, скребя по асфальту, затирали следы влюбленных. А может, наоборот, собирали компромат и свидетельства. Лучше бы затирали. Солнце маленьким ребенком ковырялось в песочнице неба. Потому что дети – наглядное доказательство любви.

Глава 12 Македония беломорская и эгейская

К машине подошел таможенник в зеленой форме и черных очках. Попросил документы. Долго их листал.

– Все в порядке? – спросил Петр.

– Нет, – сказал таможенник, – не хватает одной страницы.

– Какой страницы?

– Рыжей!

Глаз стража границы не было видно.

– Да дай ты ему пятьдесят марок, – сказал Давид.

– Где бы их еще взять? – чертыхнулся Петр. – Меня обчистили как липового барашка.

И тогда Давид достал из своего носка пачку «Шибко». Заначку.

– На, – протянул Петр денежку, – а знаешь, почему Александра Македонского называли Искандером Двурогим?

– Знаю, на монетах он был изображен в шлеме с двумя рогами. – Таможенник, как оказалось, был специалистом во всех валютах мира.

– Вот и нет, тысячу правителей были изображены на монетах в шлеме с двумя рогами, да и на той купюре, что ты сейчас получил, тоже есть человек с двумя рогами.

– Как? – стал судорожно разворачивать денежку офицер-чиновник.

– Так! – Петр нажал на газ. В стекло заднего вида он заметил, как таможенник нюхает купюру. Наверное, это его способ определять подлинность денег.

Не успели они отъехать, как Порошкански спросил у Петра:

– А почему Искандера называли Двурогим?

– Долго объяснять.

– Тогда не объясняй…

– Македонского называли Искандером Двуруким, потому что в завещании он приказал себя похоронить по-особому: соорудить гроб с двумя отверстиями по бокам на уровне плеч и поместить в эти отверстия раскинутые руки, чтобы показать людям: «Смотрите, я покоритель всего мира, самый могущественный и богатый человек, ухожу из этого мира, не взяв с собой ничего. Равным среди равных».

И тут же по земле пополз слух, что Александр Великий черт и что он, покорив этот свет, отправился покорять царствие иное. А глупые люди подумали, что это не руки, а рога Александра, ведь видели его чаще всего в шлеме с двумя рогами. Сплетницы судачили, что великий завоеватель не смог покорить до конца свою возлюбленную и она наставила царю мира рога. Эту измену Александр пережить не смог и простым рогатым солдатом отправился в царство скорби и юдоли.

– Вот видишь, я умру, и мои жены тоже тут же изменят мне.

– Да не изменяла она ему. Успокойся. Наоборот, верной была.

– А почему тогда Александр решил показать людям, что он уходит из мира ни с чем? Ведь этим жестом он заставил людей плохо думать о его возлюбленной. Мог бы изобразить, что уносит с собой любовь.

– Однажды в индийском походе брахманы задали ему три вопроса, на которые Александр, в свою очередь, ответил тремя вопросами.

На вопрос «Зачем ты воюешь, Александр, ведь если и всем обладать будешь, невозможно это будет взять с собой?» Александр задал встречный вопрос: «А зачем ветер вздымает море и взвихряет пески?»