– Не могу. Голоса нет.
– Ясно. Я забираю его, – сендин повернулся к Зай-заю.
Управление охраны… подумал я. Или разведка… по его форме не разберешь. Двое Треугольных подошли ко мне сзади. Ну, сейчас мне хватило бы и одного сендина… я сейчас и с луитреном бы не справился.
Я вдруг понял, что Зай-зая мне больше никогда не суждено увидеть. Мне стало смешно отчего-то. Я повернулся и посмотрел ему в глаза.
Светлые честные глаза. Полные уверенности и сознания своей правоты.
Что ж, он тоже по-своему прав.
– Кругом, марш, – скомандовал сендин. Я повернулся к охранникам и шагнул им навстречу к двери. Но не рассчитал и потерял равновесие. Уже на лету я попытался опереться о дверной косяк, но он оказался слишком далеко… я рухнул на пол и зашипел, снова переживая приступ костной боли.
Краем глаза я видел, что Зай-зай подскочил ко мне и занес ногу.
– А ну, вставай!
– Отставить, – приказал сендин. От удивления я поднял голову.
А дальше произошло что-то уж вовсе невообразимое. Сендин вышел со своими ребятами в коридор. Через некоторое время Треугольные притащили носилки. Меня кое-как на них взгромоздили, а потом сендин разомкнул и снял мои наручники… И пока я блаженствовал от великого облегчения, меня, как какого-нибудь глостийского властителя в паланкине, вынесли во двор и погрузили в закрытый фургон.
Надо же, какие чудеса случаются в жизни… а я думал, что знаю о Лервене все.
Я наивно полагал, что точно знаю, чего мне ожидать в ближайшем будущем. Конечно же, смерти. И конечно же, не легкой, потому что какой же мелкий Треугольный начальник в Лервене упустит случай поиздеваться над бесспорным квиринским агентом?
Ошибся я в одном. Ведь я – агент настоящий. Не такой, как Таро. Не просто какой-то бедолага, которого захотели убрать. А настоящих квиринских агентов в Лервене, видимо, ценят и уважают.
Прошло всего два дня. Три дня, как я лежу в этой замечательной, чудесной, пусть небольшой, но светлой и уютной комнате с очень крепкими решетками на окнах, а за окном – еще одна сетка, по которой пропущен ток. Сегодня я уже тщательно исследовал все возможности побега. Но даже квиринскому ско это, боюсь не под силу.
И все же удивительно. В самом начале меня обследовал врач, и даже общий рентген сделали, на предмет, видимо, наличия переломов. И здесь – настоящая кровать, матрац без всяких клопов, и уж совсем верх благополучия – постельное белье. Стол и стул, привинченные к полу. К тому же меня кормят четыре раза в день, что совершенно невероятно. В Лервене и в мирное-то время было голодновато, а что говорить о военном. И ведь я все-таки в тюрьме. Но кормят, причем довольно сытно. Перловка, например, вчера вечером была с маслом… Н-да, конечно, это не «Синяя ворона». И все же…
Скучновато, конечно. Но эти два дня я был занят в основном внутренними ощущениями. Я отходил от пережитого. Вообще, после качалки отходят быстро, а били меня не так уж сильно. Повреждений почти нет, а те, что были – заросли сразу.
Удивительно, насколько быстро я вернулся к прежнему лервенскому мироощущению. Я ведь действительно стал другим. Пати права – и не только внешне. Я стал квиринцем… я научился быть одиноким. У меня другие ценности в жизни, другие интересы, невозможно представить, чтобы я с восторгом подумал о Цхарне. Наконец, я отказался от сенсара – совсем. Больше никаких наркотиков – ни физических, ни духовных…
И вот – стоило мне только попасть сюда… Я оцепенел перед старвосом. Я не смог защитить себя, не смог убежать. И вот теперь я наслаждаюсь постельным бельем и кашей с маслом, и что будет завтра, послезавтра – уже мало волнует меня. Наверное, убьют… Все равно. Мне нечего защищать. Мне не за что держаться. Возможности убежать у меня нет. Смешно – когда-то мы, трое доходяг, смогли совершить такой побег, ничего не умея, ни врезать врагу по сопатке, ни бегать, ни плавать, ни лазать по стене… Но ведь теперь меня охраняют гораздо строже. Отсюда мне действительно не уйти. Я даже не знаю, где нахожусь. Возможно, в Баллареге… Увидеть бы Леско еще раз. Нет, наверное, не получится.
Моя жизнь больше не принадлежит мне. Я не знаю, что со мной будет. Единственное желание – чтобы больше не мучили. Можно активировать систему самоуничтожения, но пока не хочется, и это не так быстро и легко. Смерть моя, по-видимому, неизбежна. Но ведь когда-то надо умирать… я давно уже привык к этой мысли, ведь я летаю уже четвертый год. В любой момент может что-то случиться. Только бы смерть была быстрой…
Может, это и лучше, что я не успел вызвать Валтэна и ребят. Хотя вообще-то среди эстаргов это совершенно нормально – ты вляпываешься в неприятности, кто-то тебя выручает, в следующий раз будет наоборот. Но сейчас я вляпался не по работе, а по собственной глупости. Да и нечего им здесь делать… это наши лервенские дела.
Жаль, что Валтэну придется долго ждать.
За дверью послышались шаги. Я приподнялся, сел на кровати. Вроде, до ужина еще далеко… странно.
Дверь распахнулась, вошел Треугольный. Ну все, похоже, спокойная жизнь кончилась. На допрос, наверное, поведут.
– Встать, руки.
Он надел мне наручники. В коридоре еще какие-то люди стояли. Я приготовился уже идти, но Треугольный взял вторую пару наручников и, зацепив за цепочку первой, приковал меня к железной кроватной спинке. Да, дело серьезное. Только после этого в помещение вошел давешний сендин, а с ним – еще какой-то тип, тоже военный, но с авиационной нашлепкой на берете – самолетиком в треугольнике. Тоже сендин, между прочим. И за ними – четверо охранников. Опасаются меня, однако.
Ну что ж, в какой-то степени – правильно. Я ведь сразу же, как только они вошли, подсознательно начал оценивать – нельзя ли дать в рыло и выскочить… В окно мне никак не выйти, дверь – единственный
