можно скорее. — Борден вручил ему телекс на желтой бумаге и вышел из комнаты.
Папа прочел сообщение три раза. Только тогда до него стал доходить смысл этих слов. Телекс был от епископа Инсбрука.
Он прочел телекс в четвертый раз и повернулся к гостям, которые с любопытством смотрели на него. Пытаясь ничем не выдать радость, Папа печально произнес:
— Архиепископ Венский, кардинал Нильс Браун погиб.
В комнате раздались изумленные возгласы.
— Как? — спросил архиепископ Парижский.
— Где? — спросил архиепископ Миланский.
Папа передал им телекс и снова попытался скрыть ликование: нельзя выдать себя ни единым взглядом, ни единым словом. Первый раз с раннего детства Папа Римский поверил в чудеса.
— Давайте помолимся за нашего преставившегося брата.
Папа прочел заупокойную молитву. Но сердце его пело благодарственные гимны.
Местный баварский приход использовал шале как молельный дом. Возглавлял приход хороший друг Ганса Моргена. В здании было много лакированного дерева и металлический камин, в котором сейчас потрескивали дрова. Сет Риджуэй бросил в камин еще одно полено из охапки, которую принес. Потом закрыл металлическую заслонку и подошел к Зое, которая стояла у большого окна с видом на заросшие соснами склоны небольшой альпийской долины. Он обнял жену, и та прижалась к нему.
— Так бы и стояла все время, — сказала Зоя.
— Я тоже, — откликнулся Сет.
— Знаю, прошло всего несколько дней, но кажется — целая вечность.
— Все, что было в Кардинальском Гнезде, случилось целую вечность назад.
Они долго стояли молча, глядя, как солнечные лучи пробиваются сквозь тучи, а их отсветы на деревьях напоминали языки зеленого огня.
— Господь была к нам добра, — сказала Зоя.
— Как скажешь… — Сет помрачнел. — Надеюсь, ты права. Я бы очень хотел в это верить, но у меня не получается.
Зоя сжала его руку.
— Ты поверишь, — сказала она. — Просто нужно время.
— Нет, времени для этого не хватит.
Они снова замолчали, глядя, как в долине дует ветер, морозной щеткой причесывая верхушки деревьев. Какое-то движение внизу они заметили оба. На извилистой тропе между деревьев, по которой летом туристы ходили в пешие походы, мелькнула красная куртка Ганса Моргена. Два часа назад он уехал на снегоходе в город и теперь возвращался. Маленькие груженые сани, тащившиеся за снегоходом, были сверху накрыты брезентом. Рев мотора становился громче и заглушал треск дров в камине.
— Может, тебе снова пойти преподавать? — предложила Зоя.
— Может быть, — покачал головой Сет. — Но я сомневаюсь. После всего этого — после всего, что я узнал о Страстях Софии и обо всем остальном, — придется выкинуть все конспекты и начать сначала.
Зоя повернулась к нему:
— Может, в этом кроется ответ?
— А?
— Нужно отринуть старую веру и начать сначала. — Она помолчала. — Я так сделала. Я не могла жить с верой, шитой гнилыми нитками. Нужно, чтобы в душе заговорило что-то новое. Может, тебе тоже это нужно.
Сет восхищенно улыбнулся:
— Ну ты даешь. — Он задумался. — Не знаю… мне за всю мою жизнь никогда не было так неуютно… Я как корабль без руля и ветрил.
— Я чувствовала себя так же, когда поняла, что церковь моей матери лицемерна до самой своей сердцевины.
— Но я не хочу, как ты, провести долгие годы в безверии, дожидаясь момента, когда ко мне вернется уверенность.
— Может, твоя уверенность тоже была фальшивой и теперь исчезла, — сказала Зоя. У нее сердце обливалось кровью, когда она видела в его глазах эту боль. — Может, любая уверенность — лишь иллюзия.
— Спасибо, профессор, — сказал он.
— Нет, я совершенно не то…
Он широко улыбнулся:
— Все в порядке. Серьезно. — Он обнял ее, и они поцеловались.
Позади с глухим стуком обрушились дрова в камине. Рев мотора крепчал.
— Может, избавив тебя от фальшивой уверенности, Бог таким образом говорит тебе, что начинать надо было с другого, — наконец сказала Зоя. — Тебе следует отыскать новые идеи для своих лекций, найти истину. Я думаю, Богу нравится, когда люди ищут. Возможно, универсальная истина — в том, что никакой универсальной истины нет и мы должны всю свою жизнь продолжать поиски.
— Весьма утешительно.
Рев мотора стих.
— У тебя есть мысли получше? — спросила Зоя.
Сет покачал головой:
— Талия провела много исследований, у нее собрана масса первоисточников и заметок. Она поможет нам, когда доберется сюда, — сказала Зоя. — Не говоря уже об алебастровом колесе.
— Если ты сможешь его вернуть.
— Можешь на это рассчитывать, — сказала Зоя. — Материалы и базы данных, которые я скачала с сервера, — там есть все: даты, имена, цены, накладные, номера отгрузок. Все, что понадобится, чтобы доказать, что эти шедевры были украдены — дважды — и у меня есть право вернуть их.
— Ты испортишь жизнь многим людям, — сказал Сет. — Все эти известные кураторы музеев, могущественные покупатели. Это не лучшим образом отразится на твоем бизнесе.
Снаружи раздались приглушенные шаги Моргена. Сет с Зоей обернулись.
— На самом деле мне все равно, — сказала Зоя. — Они заслуживают того, что получат. Это бесхребетные люди, которые продали душу дьяволу, чтобы заполучить эти шедевры любой ценой. Мне плевать на бизнес, я хочу вернуть все это обычным людям и наследникам, которым это искусство принадлежит по праву. Если ради этого придется отказаться от бизнеса, я готова.
— Я все еще не знаю, хочу ли я преподавать дальше, — сказал Сет. — Когда-то я был очень неплохим детективом. Может, я смогу помочь тебе в такой работе.
— А
— Примерно столько же, сколько
Оба засмеялись, а в комнату ворвался Ганс Морген — как снеговик, порождение снежной бури. В одной руке он держал брезентовый рюкзак болотного цвета.
— Добрый день! — весело сказал он, снимая свободной рукой защитные очки. — Только альпийский снег помогает мне почувствовать себя на тридцать лет моложе. — Он пошел к ним, по дороге вытаскивая что-то из рюкзака. — Приходской священник сказал, что ваша подруга Талия прилетает завтра. Она вылетит сюда сразу после похорон отца.
— Ублюдки, — пробормотал Сет.
Морген кивнул:
— Бедная девочка понятия не имела, что он тихо умер во сне за несколько недель до ее появления в Цюрихе. — Он вытащил из рюкзака номер «Интернэшнл Гералд Трибьюн» и вручил его Зое.
— Отчего он умер? — спросил Сет, пока Зоя разворачивала газету.
— Сердечный приступ, — сказал Морген. — Он умер сразу. Они положили его тело в морозильник.
Сет медленно покачал головой.
— Ой, — сказала Зоя, посмотрев на первую страницу.
