времени, – но плавные и тихие движения. Вот ее видно – она сидит у этого плоского зеркала, где мелькает что-то. Раньше тут тоже сидели, другие. Их было много, разных. Тогда тоже пахло едой? Наверное… Еда…
Еще два шага… Она вдруг стала возиться с какой-то коробочкой… Отпрянув, он скрылся за косяком, замерев. Выглянул. Она закончила возиться и вдруг опустила голову на руки, вздохнула. Спит? Кажется, так они спят? Они спят сидя? А если не спит? Эта опасная палка – совсем рядом, ей только руку протянуть…
Опыт и осторожность не смогли бороться с голодом и запахом еды.
Он напрягся и приготовился к броску. Нет, вроде спит… не готова…
Голод толкнул его вперед – и он в одно движение достиг цели, вонзив зубы в источающую дурманящий запах еды добычу.
Вечер добавил мокрого снега в сумерки. Стало холодно. Вдали стреляли, однажды мимо по двору проехала машина. Кто-то кричал, потом стало тихо. Так тихо в городе не бывает. Не бывало.
Вдруг увидел картинку. Как в Гугле-мап.
Вот он, я – маленький, пока еще теплый. Вот – зум отходит – сарайчик. Двор, квартал. Вот уже видна кольцевая… вот весь Питер, Карельский, Финский залив, Ладога… Вот Скандинавия и Европа, видно уже все – Черное море и Урал…
И маленькая точка моего тела – где-то там, внизу, в сарайчике.
А вокруг холодный, враждебный, мертвый мир.
Страшно?
А вот мне не страшно. Не-а. А мне по фиг. Совсем.
От нечего делать, лежа на ватниках, баловался рацией – щелкал кнопкой. Вдруг она зашипела и что-то бормотнула:
– …цать человек, шесть машин, как принял, повтори?
Тишина, и вновь:
– …кой еще? Собирайте, кого найдете, шли всех начальников на хрен!
Нажав кнопку, рассеянно переспрашиваю:
– Что, прям туда? – просто так. Мне все равно. Помолчав, рация озадаченно бубнит неслышимому собеседнику, что свяжется с ним позже, и переходит на меня:
– Кто ты? Где находишься?
– В сарае, у помойки, – и идиотски ржу.
– Где сарай, какой сарай? Что там?
– А я гребу, где какой сарай? Темно тут, и ведра стоят, и больше ни хрена, – хамлю я невидимому собеседнику. Мне по фиг. Наплевать. Глубоко.
– Кто ты? Кто ты?
– Ха, кто я? Я… – и тут я замолкаю. Потом выключаю рацию.
Эсэмэска от Дашки была короткой:
«Не жди меня больше. Уезжай скорее, к военным. Прощай. Я тебя люблю».
И вот я лежу и думаю… о чем?
Вот сейчас я хотел ответить тому, в рации: «Я – человек!» Я же и вправду человек. Просто еще один человек. Еще один, кого он собирает, кого он спасет. Еще один выживший. Еще один человек. Разве нет?
Вот только интересно – а вот те десантники? Тот водитель, тот охранник – он человек? А те – у «Строителя»? Мы все человеки? У нас у всех, как любил я говорить раньше, – равные права, и мы все – «уникальные личности»?
Я – человек? Не сумевший разобраться с оружием, с которым справляются «тупые менты»… кто из нас человеки?
Вспомнил Ирку и дедка с сумками… и они, и я – человеки. Мы все человеки. Общечеловеки, можно сказать. Ведь все равны и одинаковы в правах, и что бы ты ни делал – ты человек. Это твое, и этого никто у тебя не отнимет, так?
Я человек, личность – и потому, спасая свою уникальную личность, обрек мужика на «тойоте» и его семью. И, стараясь спасти мою уникальную личность, погибли два самых близких мне человека – интересно, они, наверное, были не столь уникальны?
А сколько еще вокруг человеков! И все такие разные – и все человеки.
И я – человек, да? Как и все. Мы все такие, человеки.
Как там? «Человек – это звучит гордо!»
Во, буду гордиться!
И вот теперь я лежу на ватниках в холодном сарае, у помойки.
А снаружи тысячи ходячих трупов хотят меня жрать.
А я, дурачок такой, все спрашиваю – так человек же я?
Кого, интересно, спрашиваю?
И что рассчитываю услышать в ответ?
Да, тяжело искать ответ, когда никто не может ответить. Никто, кроме тебя самого.
Часть вторая
Место под солнцем
Утро добрым не бывает. Врут, конечно. Бывает. Когда его ждешь-ждешь… опа, а вот и оно! Шесть утра – уже и утро! Ура. А че ждал-то? А потому что ночью плохо. Спать хочется, но холодно. А раз утро – можно и не спать. А можно, кстати, и ночью было не спать, да. И не ждать утра, а просто не спать.
Ерунду несу, да? А вы попробуйте поспать в конце марта на железе, подложив затрепанные ватники… хотя лучше не пробуйте, я сам скажу, как это: фигово, вот. Уй, черт, как замерз… приходится тихонько попрыгивать и махать руками, чтобы согреться.
На самом деле утра я ждал потому, что утром станет светло. А ночью – нет. В темноте идти плохо. Да, идти. Домой. Потому что сдохнуть здесь, в сарайчике у помойки, неохота. Как-то неудачно место-то выбрал, у помойки. Ну хорошо, не в сортире. И то ладно. Но все равно подыхать тут неохота.
И ваапче, честно-то сказать, подыхать неохота. Не, не так. Охота не подыхать. Очень-очень охота. Но только внутри что-то сломалось. Наверное, потому, что раньше у меня не было времени. То есть времени у меня было валом. У современного человека вообще времени много. Если бы у моего деда было столько времени, он бы наработал такого, что мне и за три жизни не сделать. А вот у меня времени было вагон, но мне его не хватало. А вот тут появилось время – поваляться и подумать. Не, время поваляться и подумать у меня и раньше было. Тока у меня были «важные мысли». Очень, очень важные. И умные. И правильные. А вот вчера – я лежал и пытался подумать о важном и умном.
И как-то так получилось – ВСЕ то важное и умное, о чем я думал раньше, оно стало… не, даже не смешно. Оно как-то стало… и слова-то не подобрать. Мелко? Даже не так… Ну ниочем. Сферический вакуум, ага.
Вакуум в природе существовать не должен, и постепенно стали приходить мысли… Нерадостные. Наверное, если бы были какие-то возможности что-то делать – они бы не пришли. Но делать было нечего. От скуки полез обратно в телефон, но он показал отсутствие сети. Рация молчала. Пришлось думать. Точнее, сначала захотелось помечтать. Как вот сейчас вдруг…
Но все то, что было вокруг, не способствовало мечтам. Как говорил один знакомый: «Чем глубже в песке твоя голова, тем беззащитнее задница». И думать-таки пришлось. И все равно сначала стал думать ниочем. То есть обо всем. Получалось – место-то я выбрал хорошо. Так как по всему выходило, что я дерьмо, мусор человеческой породы, и у помоечки – самое то. Да, психологи, наверное, не одобрят. Заниженная самооценка, в чистом виде.
Интересно, их всех доели, или еще остались?
Проматывал в голове «обратно пленку». Сначала за сегодня. Потом за пару дней – и сразу за неделю. А потом – вообще. Вообще-то очень грустное кино.
Не, два дня назад – неплохой такой фильмец вышел бы. А сейчас – кино про дерьмо. В главной роли угадайте кто? А потом подумалось, что мне офигенно, патологически везло. Это, наверное, жутко
