привалившись к теплой печке, стал прихлебывать чай с лимоном.
И где-то даже почувствовал себя ха-ра-шо.
Счастье было недолгим. Со двора залаял с подвываниями Мухтар, глухо и негромко: на мертвяков он не так лаял. А потом и я услышал приближающийся рокочуще-тарахтящий звук мощного грузового дизеля.
Здравствуйте, гости дорогие.
Руль «Урала» подрагивал и дергался на неровностях дороги, постукивая люфтами, – машинка явно была не сильно ухоженная. Но судя, по виду, – рабочая, да и по воспоминаниям регулярно уезжала-приезжала, то есть на ходу и активно использовалась. Вспомнила про этот «Урал»-автокран Даша случайно, и он оказался на месте, где и стоял всегда, словно ее дожидаясь. Странно, но на него никто не позарился. Во дворе и в самом домике, у которого он стоял, правда, оказалось несколько упырей – может, это отпугнуло? А может, не до того было? Судя по пробке, тут было очень невесело. Хотя… где-нибудь сейчас весело?
Даша с неудовольствием втянула воздух, принюхалась – да, пока переливала солярку, естественно, измазалась, и руки все в ней… воняет! А еще вся вспотела… помыться бы.
Запоздало пришла мысль о том, что в том домике наверняка банька была, и озеро рядом… Вернуться, что ли? Не, на фиг, уже темнеет, долго возилась, хорошо бы выехать до полной темноты на кольцо… а там уж несколько часов – и дома… дома…
Даша усилием воли отогнала мысли, упорно лезущие в голову, – в одном своем доме она уже побывала… вновь перед ней стали прокручиваться последние дни, и опять внутри глухо заворочалась совесть, грызя позвоночник, словно виденная недавно дохлая псина. Опять вихрь мыслей пронесся в голове, подсказывая всякое нехорошее. Словно почуяв, Васька требовательно толкнул под локоть – мол, че, опять? Какого хрена!
Посмотрев на него, Дашка улыбнулась, вспоминая…
Когда этот зверюго, испуганно воя, урча и шипя, кинулся на жратву, Дашка, пребывавшая в отупении от осознания того, какая же задница творится вокруг, едва с перепугу не шарахнула его прикладом – повезло: мелкий больно был, пока наметилась – разглядела.
– От же скотина какая! Ну ты и сволочь! Напугал до потери пульса…
Котенок, не удостаивая ответом, урча жрал сосиску. Решив проявить гостеприимство, Даша, поставив ружье, за шкирку вынула его из сумки со жраньем, не обращая внимания на грозный вой, поставила рядом и выдала уже полусожранную сосиску. Не отвлекаясь на благодарности, маленький хищник сточил остатки и благосклонно потребовал еще.
– Ну ты наглый… Значит, подружимся!
С Васькой, как стал именоваться котенок, они действительно подружились. Она с ним постоянно разговаривала, и такое впечатление – он все понимал. Неизвестно, как бы сложилось, если бы его не было… Постепенно ее депрессия прошла, и она начала анализировать ситуацию. Хотя… чего там было анализировать? Она была заперта на паре сотен квадратных метров, огороженных заборами, а за воротами толпилась пара десятков мертвяков – голодных и опасных. Выбраться быстро она не смогла и, отправив эсэмэску Саше, как-то по умолчанию поставила на себе крест. Больная нога не оставляла никакой возможности, она с трудом, хромая, ходила, опираясь на ручку от швабры, – больно было даже наступать на ногу. В домике же просто наматывала невероятный комок тряпок – так помягче, и можно было потихоньку ковылять. Как-то на автомате, так или иначе, промаявшись депрессией и бездельем пару дней, Даша стала приводить себя и все вокруг в порядок… Обшаривая от нефиг делать свое жилище, нашла тюбик с остатками обезболивающего геля «Спасатель» – и, естественно, намазала ногу. Стало легче. Для начала она еще раз обшарила весь «свой» двор и ангар. Обустроилась в домике, набрала воды в несколько больших пластиковых ящиков, взятых из ангара, – и не зря: на второй день вода уже не шла. Сотовая связь вырубилась еще раньше… цивилизация в отдельно взятом месте гасла просто стремительно.
Подумывала соорудить какую-нибудь печку в домик – ночами подмораживало, – но подходящего материала не нашлось. Приходилось просто укутываться потеплее – ну ничего, потерпеть можно, не зима уже. Готовила во дворе, разводя в ржавом ведре костер.
Несколько дней прошло в каком-то тумане, Даша тупо обустраивалась, осматривалась и совершенно не думала, что дальше и зачем все это. Какая-то апатия, с одной стороны, и некоторая иллюзия спокойствия и даже уюта – с другой… Патовая ситуация – она не может ничего изменить, но и ей пока ничто не грозит. И вроде как… незачем что-то менять? Пока… пока все так неплохо… Вынужденное уютно-спокойное болото безнадеги затягивало все сильнее. Но в один день с утра вдруг отметила, что отек стал спадать и нога болеть стала меньше, а еще через день и вовсе полегчало. И сразу как-то завертелись в голове мысли – а чего это ты тут сидишь и долго ли собираешься так жить? Да и запасы не то чтобы кончались… но уже виден был край. Вот тогда Даша и стала задумываться. Но ничего не придумывалось: за воротами так и стояли упыри, патронов не прибавлялось, а надеяться, что ногу можно нагружать и она выдержит пробежку, – как-то не хотелось рисковать. Постепенно это начинало давить, и вскоре Даша металась по «своему» двору как тигр в клетке. Ситуация начинала бесить, но масштаб всеобщей катастрофы придавливал любые раздумья.
Однако вскоре произошло то, что окончательно сдвинуло с мертвой точки процесс принятия решения. Она уже привычно «протопила» костер, поужинала и легла спать. Ружье под боком, котенок в ногах… на улице было темно, теперь, когда в городе не было освещения, ночи стали по-настоящему темными. Уже задремала, когда что-то грохнуло о крышу домика. Даша даже не сразу схватилась за ружье, спросонья не понимая, что к чему. Васька тихо заурчал утробно – похоже, он реагировал и на мертвяков у ворот. Что, какой-то мертвяк залез на забор и прыгнул с него на крышу домика? Не, для тупого упыря непосильно… и даже отожравшийся, как покойный Петрович, – тоже не сможет. Получается?.. Монстр. Опять шорох на крыше, скребыхание – и звук тяжелого удара о землю. Спрыгнул. Даша сняла с предохранителя Мурку, прихватив поудобнее. Васька подполз, пятясь, под бок, урчал почти совсем неслышно.
– Тише… тише… – шепотом сказала ему Даша, чуть прижав рукой, и котенок, словно поняв, успокоился.
Домик вздрогнул, скребнуло что-то у окна. Несмотря на то что и так было темно, стало еще темнее: Даша поняла – ЭТО смотрит в окно. Она затаила дыхание, не шевелясь… решетки на окнах мощные, сразу не сорвет. Видеть он ничего не может – с улицы в домике полнейшая темнота. Унюхать тоже, пожалуй. Минуты три ничего не происходило, потом домик дрогнул, вновь скрежет по обшивке… и опять все стихло. Ушел? Даша не двигалась, сжимая ружье. Так и заснула, сама того не заметив.
А наутро все было спокойно. Даша, стараясь не шуметь, осмотрела видимую часть двора, но никого и никаких явных признаков присутствия не обнаружила. Ночью подморозило, выпал иней, но на нем не было каких-либо следов. Васька тоже не вопил, хотя и вел себя странно, как-то пришибленно оглядываясь и дергая хвостиком. Проведя моцион, Даша подсупонилась и решила выйти – все равно, рано или поздно, а сделать это придется. Подумала, что в стволе картечь, и в магазине тоже… но, пожалуй, если в упор, вблизи – то без разницы. Вышла в «прихожую» – Васька остался на пороге комнаты, прижав уши, озираясь в пустом коридоре. Нет. Что-то не так. А способ выяснить – только один. Даша повернула ключ, как ей показалось – невероятно громко заскрежетавший, и, оглушительно щелкнув, замок отперся. Она толкнула дверь, чуть отскочив и наведя в проем ружье, готовая отскочить дальше, в комнату, под прикрытие пусть хлипкой, но двери. И ничего. Тишина и умиротворенность. Но Васька вжался в пол и тихо заурчал. Обойдетесь, господа упыри. Даша, не сводя прицела с двери, зажав приклад под мышкой, сняла с вешалки спецовку и, несильно размахнувшись, выкинула ее за дверь.
Сверху, с крыши, обрушилась туша в синем рабочем комбинезоне с лямками, вызвав идиотскую ассоциацию. «Гребаный Карлсон, который, блин, живет на своей гребаной крыше», – подумала Даша, целясь в эту тварь. Ей повезло: прыгая с крыши, монстр оказался к ней фактически спиной, и теперь она четко видела его затылок… в последний момент тварь попыталась развернуться, уже поняв, что схватила обманку, но, видно, поскользнулась на обмерзших досках поддона, лежавшего у входа вместо приступка, – Даша и сама по утрам пару раз поскальзывалась, матерясь. Монстр нелепо завалился набок, но все же успел развернуть к Даше свою оскаленную морду. В которую и получил заряд картечи. Голова твари мотнулась, она странно дернула лапами, словно пытаясь схватиться за голову. И тут же поймала второй заряд – на этот раз Даша целила в нижнюю часть морды, но голова монстра запрокинулась, и картечь
