некотором интересующем его деле, которого посторонним знать совсем не обязательно.
Друзья в ответ могли лишь только пожать плечами, созерцая исключительно спину уходящего Виктора Павловича, невольно игнорируя это категоричное высказывание, тем самым естественно не препятствуя ему в осуществлении каких-то своих важных намерений. Тот же, прошагав буквально несколько метров вперед, будто по заказу, наткнулся на, мирно сидящего на бревне, дядю Колю, задумчиво подпиравшего рукою собственный подбородок. Чуточку посомневавшись, Виктор Павлович опустился рядом. Однако он не услышал от него ни слова протеста или одобрения в ответ, не ощутил какого-либо другого поступка на подобные действия, будто совершенно по-свойски, по-товарищески он решил здесь обосноваться, выкурить пару-другую сигарет в располагающей к размышлениям, тихой спокойной обстановке.
- Так Вы о чем-то хотели спросить, или мне просто так кажется? - минуту спустя, тихонько поинтересовался у старика Виктор Павлович, разворачиваясь непосредственно к тому всем телом. - Я ведь определенно точно почувствовал с Вашей стороны некий энергетический выброс в свою сторону. Только Вы слишком уж боитесь прямо и открыто высказаться по поводу собственных мыслей и ощущений, так или иначе, отягощающих Вас.
Николай с нескрываемым интересом посмотрел на человека, пытающегося бесцеремонно залезть к нему в душу и принудительно вызвать на откровенность, которой он совершенно не располагал на данный момент, да еще в такое неподходящее время, как сейчас. Но возмущаться по такому поводу он не стал, а просто тихо и спокойно поведал ему все, как есть на самом деле, чего именно действительно хотел добиться от подобного общения ранее.
- Я давно желал познакомиться с Вами, - между тем проговорил старик. - Еще той весенней порой, когда Андрей мне только рассказал о необычно встреченном им в Городе человеке, который, словно некий наставник или учитель оберегал его от всяческих напастей, как в самом мегаполисе, так и непосредственно уже за его приделами. Да и я собственно только сейчас до конца понимаю весь смысл того действия, которое происходило здесь в действительности, кое осуществляли Вы и подобные Вам люди, наблюдая со стороны за нами, так и не зная, каким образом помочь в данном нелегком деле. Жить в Городе оказалось совершенно не безопасно, а обеспечить нормальное человеческое существование за его периметром вы также были не в состоянии.
- Просто не наступило время такого момента, - пытался оправдаться Виктор Павлович. - По крайней мере, тогда. Средств защиты на каждого жителя навряд ли нашлось, а уничтожить эти огромные полчища паразитов, довольно многочисленно нарождающихся и постоянно прибывающих, даже не по сотне день, а весомо больше, абсолютно не представлялось возможным. Я ведь и сам не предполагал, что действие инопланетного аппарата станет губительным также и для изначальных обликов хищников, имеющихся у них ранее до начала изменения истинной природной составляющей планеты. Консул, сам того не подозревая, приложил здесь и свою руку к нашему с вами благополучию.
- А цивилизация сатанов это и есть, по всей видимости, та зловещая сила, существующая издревле на Земле, как некая альтернатива доброму и светлому представлению о вечной и счастливой потусторонней жизни? - слегка разочарованно поинтересовался Николай, с некоторой болью в душе. - Правильно я понимаю такие жизненные моменты? Ну, а где же тогда находятся те самые правильные и возвышенные существа, так красноречиво ярко воспетые во всех церковных учениях и верованиях людей, которые должны будут принять нас, тем самым избавив от последующих страданий?
Виктор Павлович только скромно улыбнулся в ответ на это искреннее высказывание, до конца раскрывающее наконец истинные размышления Николая в отношении волнующих его тем для сегодняшнего обсуждения здесь.
- Неужели Вы так до конца и не понимаете, - отвечал ему тот. - Все они находятся здесь, на Земле, где мы и стоим с вами. Оглянитесь вокруг, Николай Петрович, и Вы увидите в каждом человеке ту самую часть доброго и светлого чувства, тлеющего в их душах, которую считаете для себя благом. Носителями Бога являются сами люди. У каждого - он свой, находящийся внутри, так или иначе, творящий необходимые деяния, несущий окружающим спокойствие и умиротворение. Проще говоря, боги - это сами люди, подчинившие себе все законы мироздания.
- Как же так? Хотя я уже догадываюсь, о чем Вы хотите мне сказать...
Тут собеседники на мгновение заглянули друг другу в глаза, видимо истинно узрев всеми рецепторами собственных духовных составляющих некую божественную силу, находящуюся непосредственно в них самих. Далее, уже не говоря более ни единого слова, они, исключительно лишь в своих мыслях и чувствах ощущали полностью окончательную важность такого неожиданного и несказанного момента, как этот. Солнце, тем не менее, безостановочно клонилось к закату, вероятно уже зная данный факт, как нечто, безусловно, естественное и неоспоримое. Только один Николай Петрович в полной растерянности сидел на том же бревне, что и ранее, в абсолютном молчании осознавая всю значимость такого внезапного открытия своей жизни.
Послесловие.
Необъяснимое явление продолжалось полностью весь прошедший сумрачный вечер, да и, можно сказать, целиком всю эту тихую безветренную ночь. Окружающая природа обильно засыпалась мягкими снежными хлопьями, возникающими буквально откуда-то сверху, как легкие белые перья птиц резко и внезапно выпущенные из разорванной подушки над головой. Снежинки, казалось, словно начали подниматься в небесную даль все выше и выше, чтобы там, уже в глубине преобразиться во что-то совершенно другое, став крупнее и весомее прежнего, после чего, обязательно выпасть обратно, таким простым и обыденным способом еще более заполнить собою все близлежащие окрестности сразу, захватив видимые предметы в истинные свои владения, как действительно предписывалось по естественным законам мироздания. Нисколько не считаясь с расположенным на земле миром, они продолжали это свое несказанно пренебрежительное действие в отношении многих встреченных ими объектов, накрывая ветви одиноко стоявших деревьев, массивы растущих кустарников, облезлые крыши домов, строений и коммуникаций, в общем, все то, что так или иначе, невольно попадалось на должном пути такого их величественного падения.
Летевшие хлопья выглядели очень большими, даже временами просто огромными. Они состояли далеко не в тех привычных стандартных размерах, в коих присутствовали повсеместно везде, при таком постоянном и осмысленном движении вниз, а смотрелись совершенно иными, необыкновенными, словно были слеплены из множества других, еще меньших своих спутников, дабы более ощутимее стать заметными окружающим. Это их громадное неисчислимо сыплющееся количество представлялось настолько притягательным, даже более того - безмятежным и праздничным, что данное зрелище просто искренне завораживало всех живых существ подобной исключительной ослепляющей белизной, чистотой и великолепием. Хотелось непременно погрузиться в такую искрящую сверкающую ватно-пуховую область, позабыв все неприятности, невзгоды, происходящие здесь, в повседневной действительности.
Данное обволакивающее свойство предлагало посетить их какой-то совершенно неописуемый неведомо-призрачный мир, уводя целиком и полностью сознание в абсолютно другое мысленное пространство, оставляя бренные чувства за гранью прошлого существования, переворачивая проходящие моменты с ног на голову, также медленно и верно войдя в окружающую природу, как делали это, ведущие вглубь, маленькие завлекающие создания. Им, конечно, были чужды любые глупые человеческие предрассудки, не свойственны никакие сомнения или страх, побужденные чувства. Они-то как раз твердо знали, что все в нашей жизни в конечном итоге будет прикрыто таким холодным всепоглощающим ковром из их же собственных многочисленных собратьев - колющих хрустальных льдинок: те никчемные людские ценности, установки сознания, житейского мировоззрения или беспокойства по поводу текущего образа бытия. И уже ничто в нынешнем мире не сможет вернуть предшествующие, упущенные и возможно потерянные навсегда, моменты той былой жизни, какая существовала до всего этого ранее.
