нибудь еще, разумеется, я возмещу. — С этими словами Лиза достала из кармана бумажник.
— Нет-нет, — решительно запротестовала Ребекка и так замахала руками, что Лиза выронила бумажник на землю.
Из него посыпались пластиковые карты: читательский билет, карта скидок из магазина «Иса», банковская карта, водительские права, — и фотография Мильдред. Лиза наклонилась, чтобы подобрать все это, но Винни уже держал фотографию в руках. Она была сделана во время путешествия группы «Магдалина» в Упсалу. Мильдред улыбалась в камеру со смешанным выражением удивления и укоризны на лице. Снимала, по-видимому, Лиза.
— Ильред, — сказал Винни и приложил снимок к щеке.
Он улыбался Лизе, которая выжидающе смотрела на него. Она не хотела вырывать фотографию из рук юноши. «Какое счастье, — думала она, — что нас никто не видит, кроме Ребекки».
— Да, он дружил с Мильдред, — объяснила она, кивнув в сторону Винни.
— Должно быть, она была необыкновенным священником, — серьезно сказала Ребекка.
— Совершенно необыкновенным, — подтвердила Лиза.
Ребекка наклонилась и ласково потрепала пса за загривок.
— Это благословение Божие, — проговорила Лиза, — в его обществе я забываю все свои заботы.
— Девочка? — спросила Ребекка, пытаясь заглянуть собаке за заднюю лапу.
— Я говорю о Винни, — поправила ее Лиза. — А это Майкен. — Тут она сильно хлопнула пса по спине. — У меня много собак.
— Я люблю собак, — призналась Ребекка и погладила Майкен по голове.
«С людьми хуже, да? — подумала Лиза. — Я знаю, я сама была такой, вероятно, я и сейчас такая».
Однако Мильдред в свое время взяла ее в оборот. С самого начала. Например, однажды ей вздумалось поручить Лизе прочитать лекцию о планировании семейного бюджета. Лиза отказывалась, но Мильдред настаивала. Впрочем, «настаивала» — слишком мягкое слово, совершенно не определяющее поведения Мильдред, полагала Лиза.
— А как же люди? — спросила она Ребекку. — Людей вы любите меньше?
В памяти Лизы снова возникла картина. Вот она сама сидит на полу, рядом лежит Бруно. Она стрижет ему когти, а Майкен стоит рядом, словно медсестра у постели оперируемого больного, и наблюдает. Остальные собаки отдыхают в разных концах прихожей. Они притихли и, видимо, надеются, что Лиза про них забудет и очередь до них не дойдет.
А Мильдред сидит на диване и объясняет, какое важное поручение собирается ей дать. Как будто все дело в том, что Лиза этого не понимает. Группа «Магдалина» будет оказывать помощь женщинам, которые не сводят концы с концами в финансовом плане: безработным и больным; тем, кого поджидают у дверей судебные приставы; у кого в ящиках кухонного стола хранятся кипы счетов, квитанций и еще бог знает чего. Мильдред узнала, что Лиза работала консультантом по финансовым вопросам в управлении коммуны, и теперь хочет, чтобы она прочитала женщинам курс о планировании семейного бюджета. Это поможет им, считает Нильссон.
Лиза хотела отказаться, ответить, что с некоторых пор люди ее не интересуют. Она печется о своих собаках, кошках, козах, овцах, ягнятах. О лосихе, которая пришла к ней прошлой зимой худая, как жердь.
— Но они не пойдут на лекцию, — сказала она Мильдред.
Лиза остригла Бруно последний коготь и шлепнула его по спине. Пес побежал звать остальных. Лиза встала.
— Они скажут «да-да, это прекрасно», когда ты пригласишь их, — продолжала она, — и исчезнут.
— Посмотрим, — ответила Мильдред, и ее глаза сузились.
А потом ее рот, похожий на ягоду брусники, расплылся в улыбке, обнажив маленькие, как у ребенка, зубы.
Лиза почувствовала слабость в коленях.
— Хорошо, — ответила она, только для того, чтобы побыстрее избавиться от настойчивого священника.
Через три недели Лиза читала лекцию. Она чертила цветными маркерами на белой доске, рисовала диаграммы. Встречая взгляд Мильдред, опускала глаза, зато с интересом смотрела на других слушательниц. Те принарядились: дешевые блузы, поношенные кофты, бижутерия. Большинство ловили каждое ее слово, но некоторые казались озлобленными, будто их притащили сюда насильно.
Дальше все пошло по инерции, Лиза постепенно втягивалась в работу группы «Магдалина». Некоторое время она даже посещала занятия по изучению Библии, однако потом перестала там появляться. Лиза не решалась публично смотреть Мильдред в глаза: ей казалось, что при этом на ее лице мгновенно проступают все чувства. Но и избегать взгляда священника все время она тоже не могла, со стороны это выглядело бы подозрительно. Лиза не знала, как себя вести. Она не слышала, о чем говорят на занятиях, только роняла ручку в растерянности. И в конце концов перестала туда ходить.
Она старалась держаться подальше от «Магдалины». Беспокойство не покидало ее, превратившись в болезнь. Лиза просыпалась среди ночи и думала о Мильдред. Она занялась бегом. Сначала преодолевала милю за милей по шоссе, а потом, когда подсохла земля, стала углубляться в лес. Она съездила в Норвегию и купила там еще одну собаку, спрингер-спаниеля, которым много занималась. Лиза замазала щели на окнах. В этом году она не стала, как обычно, брать у соседей культиватор для своих картофельных грядок и копала землю вручную светлыми майскими вечерами. И даже когда Лизе казалось, что в доме звонит телефон, она не прерывала работу.
— Дай мне фотографию, Винни, — попросила Лиза, стараясь казаться спокойной.
Но юноша вцепился в снимок обеими руками. Его лицо расплылось в улыбке.
— Ильдред, — промямлил он. — Качается.
Лиза пристально посмотрела ему в глаза и вытащила фотографию у него из рук.
— Да, я помню… — сказала она.
Теперь она обращалась к Ребекке, но та, казалось, не слышала ее слов.
— Винни проходил конфирмацию у Мильдред, — сказала она. — И это были очень необычные занятия. Она понимала, что Винни ребенок, и поэтому много времени проводила с ним на детских площадках, качелях, катала его на лодке, угощала пиццей. Так, Винни? — обратилась она к нему. — Какую пиццу вы ели с Мильдред, кваттро стагиони?
— Сегодня он съел три тарелки супа с фрикадельками, — сказала Ребекка.
Тут Винни оставил женщин и направился в сторону курятника. Ребекка окликнула его, но безрезультатно.
Лиза, казалось, тоже не слышала, что говорит Ребекка, и не заметила, как та исчезла в своем летнем домике. Она растерянно стояла и глядела вслед Винни.
Через некоторое время Лиза пошла за ним в сторону курятника. Она ступала осторожно, словно лиса, преследующая свою добычу. Курятник находился на заднем дворе. Из головы Лизы не шли слова, которые сказал Винни, когда увидел фотографию Мильдред: «Ильдред. Качается». Винни никогда не садился на качели. Хотела бы Лиза взглянуть на те качели, которые его выдержат! Таким образом, он имел в виду вовсе не совместные развлечения с Мильдред.
Винни открыл дверь курятника. Он хотел собрать яйца для Мимми.
— Винни, — сказала Лиза, стараясь отвлечь его от кур. — Скажи, Мильдред качалась?
— Качалась, — ответил Винни.
Лиза вошла в курятник. Винни засунул руку под несушку, вынул из-под нее яйцо и рассмеялся, когда та клюнула его в отместку.
— И где она качалась? Это точно была Мильдред?
— Ильдред, — ответил Винни.
